Для Зои сейчас солнце темное, небо серое, воздух вязкий. Она, бедная, сейчас дышит через раз, потому что ком в горле от невыплаканных слез. Ком давит горло до ломоты, не пропускает воздух.
Зоя в этот же день написала Мартину пространственное письмо, в котором сообщила ему о своей беременности. Описала так же, как ей трудно приходится без него, как ей стыдно перед родителями, перед однокурсниками, как страшно выходить из дома.
Писала, что сожалеет, что не сказала Мартину о своей беременности до его отъезда. Сначала боялась, что узнают родители, и папа заставит прервать беременность. Потом подумала, что Мартин из-за нее будет вынужден расстаться со своей мечтой, не сможет уехать на родину. Если бы отец узнал, он бы не отпустил Мартина никуда.
Зоя не стала умолять забрать ее в Таллин, но очень надеялась, что Мартин сам поймет, что ей невозможно оставаться в селе. Ей хватит одного его слова: «Приезжай»
София тоже написала сыну письмо, но в нем, ни слова о Зое. Как и обещала, она не будет вмешиваться ни во что, сами взрослые, пусть разбираются, чтобы потом ни на кого не обижаться. Написала, что в Таллин они не переедут, а посмотреть, как живет Мартин, приедут года через два, не раньше. И очень просила писать каждую неделю, пусть коротенькое письмо, просто «Жив, здоров», но обязательно каждую неделю.
До свадьбы Маргариты осталось совсем немного времени. София должна была снять мерки с нее и с Анны. Владиславу пришлось ехать за тещей, заодно он заехал в контору колхоза, побеседовал с парторгом. Все поездки по делам, все по работе.
София сняла мерки с Анны и с Риты. С Ритой они уже давно выбрали фасон, а Анна оставила выбор за Софией.
- София, помнишь, как я в молодости любила модничать? Косу то на один бок заплету, то на другой. Доношу юбку до дыр, фартук с оборками сошью. А бусы у меня какие были, серьги, кольца. Бабушка мне на это денег не жалела. Пойдет старьевщик по деревне, она что-нибудь да втихаря от мамы отдаст, а мне уж колечко возьмет. Любила меня бабушка, никто так больше не любил.
Ох и ругала ее мамка! А бабушка тоже была с гонором, не поддавалась. Бывало, крик в доме стоит, ор! Мама бабушку ругает, что она меня балует, а бабушка маму Дашуткой корит.
Бабушка моя умерла, мне пятнадцати не было. Вот тогда уж мне досталось за все. А теперь я про свое модничанье забыла. Дети, муж, лишь бы успеть их чистенько одеть, да самой неряхой не ходить. Знаешь сама, как в школе-то. Грязных, да со.лястых детей никто не любит.
Так что, София, сшей мне платье, какое надумаешь, я все равно теперь в этом ничего не понимаю. Только красивое чтобы было, чтоб мой одним глазом да рассмотрел, какая я у него раскрасавица.
София напоила гостей чаем, проводила. Раскинула подкладочную ткань на столе, походила вокруг, прикинула так и эдак, не идет рука кроить и все тут. Откладывать некогда, надо делать.
Взяла в руки лекало, голубеньки мелок, разложила ткань и принялась колдовать. Первой выкроила платье Анне. Не терпелось посмотреть, что из этого выйдет. Сидела до света, но все-таки сметала его. Прикинула, отлично получается. Платье сделала очень простое, на плечиках, круглый вырез, рукава до локтей, юбка полу-солнце, и, конечно, длинный пояс. Должно хорошо сесть. Нарядное получилось платье, очень уж ткань хороша. Пусть крепдешин кроить и шить трудно, зато каков результат!
На другой день София отпросилась у Александра
- Саш! Сейчас особой работы в колхозе нет, я посижу пару-тройку дней дома. Мне нужно свадебное платье Рите сшить. Времени в обрез, а вдруг сразу не получится, переделывать нужно будет?
- Оставайся, конечно! Только, Софьюшка, бросала бы ты это дело. Сидишь ночами, глаза портишь. Нам ведь всего хватает, для чего тебе это?
- Сашок, мне очень нравится шить и платят за эту работу гораздо больше, чем в колхозе. К тому же, знакомые есть везде. Жизнь, такая штука, и не подумаешь, когда и к кому придется обратиться.
Мне хочется пошить Рите особенное свадебное платье, чтобы все порадовались за нее. Она ведь тоже выросла с неродной матерью, да с бабушкой. Может не всегда сладко было. Недаром говорят, горек сиротский хлеб. Пусть это платье принесет ей счастье!
- Ты считаешь Зою неродной, говоря: «Тоже»?
- Я могу считать, как угодно. Однако, видимо, у Зои очень сильная связь с матерью. Она не помнит, мать, но не забывает о ней никогда. Я не сумела вытеснить Марию из сердца Зои, что-то делала не так. Одно время я очень переживала об этом, но сейчас смирилась. Делаю все, что сделала бы для нее родная мать. Моя совесть чиста.
- Кстати, чего это девчонки не встают? Одной в техникум надо, другой в школу.
- Пусть поспят, я сама приберусь, дома ведь останусь. Зоя не хотела идти в техникум. Тяжело ей, Саш! Всегда была высокомерной, гордой, а теперь надо через такое унижение пройти. Я, пожалуй, возьму у Зинаиды Петровны справку, что у Зои ангина. Пусть посидит недельку дома, а в техникуме, тем временем, ее обсудят, почешут языки, попривыкнут, после будет легче.
- Софьюшка! Что с тобой прикажешь делать! Другая мать уж показала бы девке за такое дело, а ты опять идешь у нее на поводу. Чем больше ты ей потакаешь, тем больше она наглеет.
- Саша, ты даже представить себе не можешь, что с Зоей сейчас делается. Она ведь не по земле ступает, а по горячим угольям шагает. Для Зои сейчас солнце темное, небо серое, воздух вязкий. Она, бедная, сейчас дышит через раз, потому что ком в горле от невыплаканных слез. Ком давит горло до ломоты, не пропускает воздух.
Последняя гулящая баба в деревне с наслаждением бросит ей вслед похабное слово. Кожа от этого съеживается, сердце каменеет, панцирем покрывается. А уже такие, как Лариса будут смеяться ей прямо в лицо, а сельские парни предлагать себя взамен Мартина.
Зоинька не знаю, что сделала бы, чтобы с ней не случилось этой беды. Но как все вернуть, как поправить? Если еще мы будем доводить, как тогда ей быть? Мало ли случаев, затравят девушку, а она и в омут. Надо быть нам к Зое повнимательнее, ты согласен?
- Когда я с тобой не соглашался? Ты ведь всякого убедишь в своей правоте. Мартину ответ-то отправила? От меня привет передала? Может у них срастется, как ты думаешь? Ты же можешь на Мартина повлиять?
- Отправила, конечно, и привет передала. Но про Зою ничего не писала. Пусть она ему все напишет, и пусть сами решают, как им быть.
Замерзшая комьями земля, голые деревья, даже нахохлившиеся на холодном ветру воробьи, ждали снега. И он выпал. Шел всю ночь, кружась и падая огромными хлопьями на стылую землю. Утром снег прекратился наступила звенящая тишина и первородная чистота. Все кругом замерло в полном умиротворении.
Воскресенье. По деревне стоит тревожный гогот, мычание и визг. В деревне страда, режут скотину. Анне со Степанидой за день и за два никак не управиться. А через неделю, в пятницу уже свадьба.
Рассказывать долго, но два дня прибирали говядину, свинину. Два дня щипали гусей. Щипали, да не всех выщипали. На два двора тридцать гусей, виданое ли дело? Оставили на следующую неделю, после свадьбы уж.
За три дня до свадьбы наряды Анне и Рите готовы. Начала София шить с трудом, а после от машинки оторваться не могла. Нижнее белье сшила, отделала тонким кружевом. На ночную рубашку тоже не пожалела кружев.
Фасон платья они с Ритой выбрали с короткой юбкой. Но София посмотрела, ткани хватает, представила себе, каким ангелом будет Рита в длинном платье в пол, скроила, сметала. Рита пришла на примерку и ахнула! Такая получалась красота.
- Тетя София! Вы просто волшебница! Я никогда не думала, что у меня может быть такое платье!
- Это еще что! Смотри, какие цветы я тебе на венок сделала!
- Ой, они, как живые, спасибо, теть София! Вы ведь прическу мне сделаете под венок?
- Обязательно! Все на тебе будет как на показе мод в самом Таллине, от прически до платья и фаты.
Продолжение здесь: Глава 94