Глава 47
Едва паркуюсь во дворе, как мама спешит мне навстречу из дома, накинув курточку:
– Эллинушка! Как я рада тебя видеть! – она порывисто обнимает меня.
Эллинушка… о, как я это ненавижу! Только она и мой папа называют меня так, на старорусский манер.
– Привет, мам, – прижимаю её к себе, и она смотрит на меня со слезами на глазах.
– Я уже думала о том, что что-то плохое случилось, когда Дима приехал один, – говорит она и, взявшись под руки, чтобы не поскользнуться на заснеженной дорожке, спешим в дом.
Папа широко раскрывает глаза, когда видит меня, и заключает в крепкие отцовские объятия.
– Так приятно тебя видеть. Моя маленькая Эллинушка, – и целует меня в лоб.
– Ты пришла как раз вовремя, мы собираемся уходить, – Дима выходит из гостиной и тоже берет меня под руку.
– Я думал, ты испугаешься приехать, – шепчет он мне на ухо.
– Нет, – отвечаю, заставляя себя улыбнуться.
– Можно мне переодеться? – я смотрю на себя сверху, на мне только простые джинсы и шерстяной свитер. Не хочется ехать на мероприятие в таком виде. Надо бы что-то понаряднее.
– Иди наверх, мы ждём, – Дима гладит меня по плечу, и я беру свою сумку, которая стоит рядом с лестницей, иду в свою старую комнату. Там оглядываюсь и сажусь на кровать. Мама ничего не меняет в этой девичьей светёлке. Всё те же фотографии со стен улыбаются мне, и всё то же чувство жуткого одиночества охватывает меня, когда я здесь.
В этот момент я сбрасываю его и надеваю черную юбку до колен, сапоги, затем достаю белую обтягивающую блузку и надеваю черный обтягивающий жилет. Распускаю волосы и смотрю в большое зеркало.
– Лучше не станет, – тихо говорю и, взглянув на часы, снова отправляюсь вниз.
Родители сидят с Димой в гостиной и сияют, глядя на то, как я спускаюсь по лестнице.
– Ты выглядишь очаровательно, – папа встаёт и с гордостью смотрит на меня. – Моя доктор Эллина Печерская, – подходит и целует в висок.
– Надо же, через 20 минут начинается праздник, – мама тоже поднимается, и папа помогает ей надеть пальто, а Дима ухаживает за мной. Двое мужчин в белых рубашках с галстуками и брюках из тёмной ткани, моя мама в бежевом костюме.
Почему мы все так шикарно одеваемся?
Нашей школе исполняется 100 лет… И что?
Выглядим так, будто идём на похороны. Ну, кроме мамы…
Я считаю, что когда школе исполняется 100 лет, это не повод для празднования, и уж тем более, когда думаю о том, какими были для меня последние три года в ней. Я бы скорее предложила её снести… А ещё лучше сжечь и на этом месте разбить парк, чтобы о ней больше ничто никому не напоминало. Как жаль, что нельзя никому об этом сказать. Как хорошо, что говорить такое нельзя.
Когда мы останавливаемся у школы, я смотрю на неё с колотящимся сердцем. Мы входим в школу через большой главный вход.
– Здравствуйте, могу ли я узнать ваши имена? – на меня у турникета смотрит молодая женщина со списком в руках.
– Семья Печерских, – говорит отец, и она просматривает фамилии. Наконец кивает, и я смотрю на бейджик с её именем.
Клара Рожкова… У меня перехватывает дыхание, передо мной стоит кошмар последних лет учёбы в школе.
– Рада снова видеть тебя, Элли, – говорит она с фальшивой ухмылкой.
– Для некоторых – Эллина Родионовна, – говорит ей Дима официальным голосом и протягивает мне руку, чтобы повести дальше. С благодарностью принимаю её.
– Она ничего не добилась, всё ещё работает официанткой в кафе своего отца, – шепчет он, и чувство удовлетворения пробегает через меня, смотрю на него и улыбаюсь.
– А здесь что делает?
– Насколько знаю, подрабатывает в школе уборщицей.
– Спасибо, Дим, – говорю и прислоняюсь головой к его плечу.
– Вот здесь мы сядем, – отец указывает на четыре места рядом друг с другом, и я вопросительно смотрю на брата.
– Я забронировал места, так просили, – он закатывает глаза и вздыхает.
Актовый зал медленно заполняется.
– А вот и Гранин, – Дима указывает на сцену, и наши с Никитой глаза на долю секунды встречаются. Тяжело сглатываю и отвожу взгляд.
Вскоре зал заполняется до отказа, затем всё начинается. Директор школы Лариса Борисовна Камнева открывает церемонию речью.
«Боже, ей, наверное, уже сто лет», – думаю, глядя на её старое морщинистое лицо и холодные льдисто-голубые глаза. Они сканируют ряд за рядом и задерживаются на нас с Димой.
Затем на сцену выходит Гранин, и я неосознанно задерживаю дыхание.
– Добрый вечер… – начинает он и откладывает свои записи в сторону, – 13 лет назад я окончил среднюю школу Волхова с лучшим результатом и посвятил себя медицине. Моя конечная цель – помогать людям, и я делаю всё возможное каждый день в клинике имени профессора А.П. Земского в Санкт-Петербурге, которой руковожу с недавнего времени, – говорит он.
Я, словно заворожённая, замираю взглядом на его губах.
– Другие ученики этой школы тоже стали выдающимися врачами, мне даже повезло работать с одним из них. Эллина Печерская училась в средней школе Волхова, как и я, и закончила её через три года после меня, получив высшие баллы. Она талантливый хирург, и я благодарен, что могу назвать её коллегой и другом.
Чувствую, что все головы поворачиваются ко мне и моей семье. В прошлом я бы сползла на пол, но давление руки Димы на мою помогает сесть прямо и улыбнуться им. Мама и папа тоже смотрят на меня с гордостью.
– Повседневная жизнь здесь не всегда была лёгкой. Волхов город небольшой, и иногда это было проблемой. В сегодняшнем свете многое кажется не таким, как тогда. Я научился никогда не судить слишком быстро, и некоторым из моих одноклассников это было бы полезно, – продолжает Гранин. – Желаю многим другим поколениям успешной школьной карьеры и того, чтобы у них было всё необходимое для успешной жизни.
Он заканчивает выступление, в зале раздаются аплодисменты. Гранин идёт к первому ряду и вопросительно смотрит на меня.
Слегка качаю головой и смотрю на свои руки. Речи становятся всё длиннее, и некоторые из них очень плохие… Зачем я вообще здесь?
Извиняюсь перед родными и тихо встаю.
Мне нужен свежий воздух…
Делаю шаг к двери, выхожу на крыльцо и, глубоко вдыхая морозный воздух, окидываю взглядом пространство вокруг. Справа от входа, внутри школьного двора, ряд ёлочек, покрытых снежным покрывалом, за ним белеет здание девятиэтажки, слева через дорогу школьный стадион, ещё левее территория ярмарки… Всё знакомо, и каждое место отзывается неприятными воспоминаниями.
Неожиданно слышу за спиной быстрые шаги. Не успеваю обернуться.
– Я прошу тебя, вернись ко мне, – губы Гранина оказываются совсем близко от моего уха, и я резко оборачиваюсь.
– Не могу, – отвечаю и пожимаю плечами.
– Почему? – вопросительно смотрит он на меня.
– Никита, близость была замечательной… – начинаю я.
Он хватает меня за руку и тянет обратно в здание школы, открывает первую попавшуюся дверь, и мы оказываемся в небольшой подсобке.