Предыдущая глава
Сложив инвентарь в шкаф и быстро поправив выбившиеся из пучка волосы, Аня поспешила вниз. Что могло произойти? Сердце почему-то было не на месте. Может из садика звонят? С Шуриком что? Ведь он как чувствовал что-то и не хотел идти в садик. Как бы не заболел!
-Анна Николаевна, здравствуйте. Это Любовь Михайловна, заведующая детским садом - голос заведующей был взволнован, она то и дело кашляла в трубку.
-Здравствуйте, Любовь Михайловна! Что-то случилось? Шурик заболел? Я сейчас мигом отпрошусь и примчусь за ним - тараторила Аня, уже чуть ли не кладя трубку и собираясь прямиком к Андрею. До конца рабочего дня ещё час, пусть хоть увольняет её, а сын для неё дороже!
-Нет ... нет ... Анна Николаевна ... не знаю даже как и сказать вам. Шурик пропал. Детки, как обычно поспали в обед, поели и отправились на прогулку. За пределы детской площадки во внутреннем дворике, никуда не выходили... А когда наш младший воспитатель, Елена Ивановна стала собирать детей, то пропажа и обнаружилась ... Анна Николаевна, мы всё обыскали, Шурика нигде нет!
Аня еле устояла, держась за телефонную трубку. В глазах внезапно помутилось, накатила сильнейшая ярость и она заорала на во всё горло:
-Что вы такое несёте? Как мой сын мог пропасть?
Девушка бросила трубку и не обращая внимания на испуганную администраторшу, в чём была, полетела на выход.
-Ань! Городецкого предупреди, уволит же! - донеслось ей вслед.
-Плевать - голос Ани прозвучал хрипло.
Морозный вечерний воздух мгновенно сковал тело, но она продолжала бежать, не позволяя рвущимся наружу рыданиям, сломить её раньше времени. Она просто не верила, что Шурик пропал. Его плохо искали, плохо смотрели! Не чувствуя, как слёзы текут по лицу, Аня бежала всё быстрее. И только на пороге детского сада остановилась отдышаться. У ворот стояла милицейская машина и скорая помощь. Как оказалось, заведующей стало плохо с сердцем.
-Я даже не знаю в какой момент мальчик мог пропасть - растерянно рассказывала Елена Ивановна молоденькому участковому - все дети обычно вокруг меня толпятся и никто далеко не отходит. Да даже если и отойдут, у нас безопасно на площадке. Сама территория огорожена высоким забором, не залезть, ни вылезть. Любовь Михайловна строго за этим следит и ...
-Я видела! - вдруг вспомнила нянечка, тётя Тоня - окна открывала, группу проветрить, пока мальцы на улке. Глядь, а Шурик-то к какой-то женщине подбежал. Она стоит так, бочком. Вроде как спрашивает что. Ну, мальчонка за оградкой был, я и не стала значения придавать. Может родительница чья пришла, просит Шурика позвать кого.
-А дальше вы видели что произошло? Куда делся мальчик? - зацепился за новый всплывший факт, участковый Никита Владимирович.
-Да я это ... - тётя Тоня замялась - форточки открыла и пошла, своими делами заниматься. Полы надо было в другой группе помыть. У нас в этом корпусе их две, средняя и старшая группы. А я одна сегодня, напарница моя уехала к сыну на свадьбу. Поэтому некогда мне по окнам шариться.
-Вам некогда, а мальчик пропал - нахмурил брови Никита Владимирович и повернулся к младшему воспитателю - Елена Ивановна, а вы почему не видели, что мальчик разговаривает с посторонней женщиной? Вы же сами уверяли, что все дети у вас на глазах и никто от вас шагу лишнего не сделает.
Елена Ивановна покраснела, глаза её забегали туда сюда. Ну не признаваться же, что она в этот момент рассматривала кольцо у воспитательницы из средней группы, Розочки Марковны, которая замуж собралась за сына главы поселкового совета. Это и было то всего пару минут. Повосхищалась, повздыхала. Обернулась детей позвать в группу, а Зоткина уже и нет. Заметалась по площадке, туда-сюда. С ног сбились с Розочкой Марковной, но мальчонки и след простыл.
-Ясно - констатировал Никита Владимирович. Халатность воспитательницы на лицо - что ж, будем разбираться.
Он захлопнул свою папку и поднялся с табурета, как в кабинет заведующей ворвалась Аня Зоткина. На лицо девушки было страшно смотреть. Бледная, с безумным взглядом, с трясущимися красными от мороза руками. В рабочем халате и резиновых калошах.
-Где ... где мой сын - хрипло выкрикнула она. Заведующая, Любовь Михайловна обессиленно откинулась на спинку стула. Укол сделанный медиками, притупил все эмоции. Она уже не понимала, что происходит. Хотелось только одного, уснуть и проснувшись, понять что это был какой-то ужасный сон.
-Гражданка Зоткина Анна Николаевна? - уточнил Никита Владимирович - мама Александра Зоткина?
-Да, да. Это она - зашептала ему Елена Ивановна. Что теперь с ней будет? Хорошо, если только по собственному уволят, а если по статье? За халатное отношение к детям? Её ж нигде больше воспитателем не возьмут. Елена Ивановна чуть не разревелась от жалости к себе. Даже не подумав, что маленькому Шурику, где бы он ни был, во много раз может быть хуже.
-Скажите, где мой сын? - упрямо спрашивала Аня, сжав кулаки. Она готова была броситься на них, схватить за грудки и трясти до тех пор, пока не скажут, что Шурик где-то прятался и его нашли. Отпаивают горячим чаем и ждут его маму.
-Ваш сын пропал. Будет возбуждено дело, я проведу полное расследование. Пока под подозрением некая женщина, лет тридцати пяти-сорока, нерусской внешности. Всё верно? - обратился он к нянечке, тёте Тоне. Та испуганно кивнула, толком рассмотреть то и не удалось незнакомку. Так как не придала ей особого значения.
-Ещё знаете, куртка на ней была такая фиолетовая и опушка на капюшоне такого же цвета, на голове шерстяной платок и валенки. Вот вроде и всё, что запомнила ...
Никита Владимирович дословно записывал слова тёти Тони. Под это описание половина посёлка могла подходить. Эти фиолетовые куртки с такого же цвета опушкой, были у каждой второй жительницы. На местном рынке привезли партию одинаковых курток, разных размеров. Придётся допросить всех, кто имеет такую.
Аня прислонилась к стене и немигающим взглядом смотрела в окно. Может снится ей кошмар? Ведь только утром она ругалась с Шуриком, что он в садик идти не хочет и вдруг его нет. И тут Аню накрыло. Девушка сползла по стенке на пол и стала бить по нему кулаками, содрогаясь в рыданиях.
-Пусть поплачет - прошептал кто-то рядом - чем в себе держать.
-Горе-то какое - вздохнул кто-то.
Никита Владимирович зыркнул грозным взглядом по сторонам и решительно прошагал к плачущей матери.
-Давайте мы вас домой отвезём. Вы ... вы успокойтесь пока. Возможно, что мальчик сам сбежал. Прячется где-то. Вы на него не ругались дома? Мальчишки они все такие, любят играть в шпионов и разбойников - участковый помог Ане подняться.
-Ругалась, Шурик в садик идти не хотел. Просил дома его оставить. А мне не с кем. Я одна с ним живу. Утром на работу спешила, в пансионат, который в лесу. Открылся недавно, слышали про такой? - машинально говорила Аня, пока они шли к милицейской машине. Её довезли до дома и заверили, что будут тщательно всех и каждого опрашивать, искать везде, где только можно. Даже за пределами их района. Расклеят листовки на каждом столбу. Но больше всего участковый напирал, что скорее всего мальчик просто где-то скрылся, чтобы отомстить маме, заставить поволноваться.
И Аня заперлась дома, терпеливо ожидая результатов поиска. Каждый вечер она стояла на коленях, перед иконой Пресвятой Богородицы и неустанно молилась. Своими словами. Как умела. На работу она не выходила. На звонки отвечала, в ожидании новостей от участкового. Но услышав в трубке голос Городецкого, выключала телефонный шнур из розетки.
В поисках прошёл декабрь, январь, половину февраля. Шурика так и не нашли. Опросили всех женщин у кого имелись такие куртки. Но все они были не при чём и имели славянскую внешность. В отчаянии, Аня запила. Городецкий уволил её ещё в декабре, как только она пропустила три рабочих дня. Жизнь для Ани потеряла свой смысл. Она засыпала с игрушками и вещами Шурика и не хотела просыпаться. Кто мог украсть её сына? Кто? А вдруг его на орг@ны выкрали? Или цыгане? Ведь женщина была нерусской внешности. Кому мог понадобиться именно её мальчик? Её сынок? Аня совсем упала духом и пила, не просыхая. Чтобы забыться. Когда-то она дала клятву Шурику, что не будет пить. Ради него. А где он теперь ... может его уже и в живых нет. От таких дурных мыслей Аня била себя по щекам, но ничего не могла с собой поделать. Пока не могла ...