Зоя выглянула в окно: собака лаяла не зря – в калитке стояла Аленка, внучка Ольги Сиденко, с молодым человеком. Зоя слышала, что у нее будет свадьба, наверное, пришла приглашать. Она вышла на крыльцо, отогнала собаку.
- Проходите, ребята!
- Тетя Зоя, - начала Аленка, - мы с Мишей приглашаем вас и дядю Петю на нашу свадьбу, в следующую субботу.
Она достала из сумки свадебную «шишку» - сдобную булочку, и подала ее Зое.
Зоя приняла «шишку», ответила:
- Спасибо, обязательно придем. Как там бабушка?
- Нормально, - ответила Аленка. – Только расстраивается, что я замуж выхожу.
- Нет, Аленка, она расстраивается не потому, что ты выходишь замуж, а потому, что теперь ты будешь реже к ней приезжать, ведь у тебя теперь будет своя жизнь, своя семья.
- Но мама всегда будет моей семьей, тетя Зоя! Она ведь меня вырастила.
- Да, Аленушка, это правда!
Аленка с женихом вышли со двора, а Зоя вспомнила, как пыталась соединить ее родителей и что из этого вышло. Сейчас уже мало кто в селе вспоминает Ивана – он приезжает только два раза в год, поправить могилы родителей. Говорят, всегда приходит на могилу Тоси... Толик все-таки женился на Маринке, двое детей у них. А Сашка так и пошел по наклонной: отсидел свои шесть, а потом не успел выйти - снова за что-то попал, так и не знают о нем ничего.
Зоя вздохнула: сколько всего случилось, сколько воды утекло! Были молодыми, неопытными, сколько ошибок совершено – не каждую исправишь. А сколько боли испытано – и физической, и душевной! Только вот шрам на теле со временем не болит, хоть и виден, а шрам на душе никому не виден, но может болеть всю жизнь... И круги на воде только кажутся исчезающими, а как знать – может, вода помнит все, что когда-то волновало ее поверхность, просто она течет, не стоит на месте...
Петр подъехал к воротам, открыл их, завел мотоцикл во двор. Все, пора ставить его на зиму! Да и вообще, пора менять на машину. Вон в селе уже сколько машин – и «Запорожцы», и «Москвичи», и даже «Волга» есть. Иван Дудник давно уже на «Москвиче» возит свое семейство. У него две дочки, а Валентина уже завучем работает здесь, в селе. Тоже недавно вернулись из города. Вроде бы все там было, даже квартиру получили, но захотели свой дом вот и вернулись. Сначала жили с матерью Ивана, потом построили себе кирпичный дом. Скоро, говорят, Валентину директором назначат, а Иван шофером работает на бензовозе.
А Петр все ездит на мотоцикле, который купил сразу, как только вернулся с целины. Уже сыновья говорят, что пора менять. Петр помнил, каким счастливым он чувствовал себя, когда наконец взялся за руль этого мотоцикла!
В последнее время что-то здоровье стало подводить. Вчера голова так закружилась, что чуть не упал, хорошо, что удержался за трактор. Зоя все требует сдать анализы, а когда это делать? Вот наступит зима, работы будет меньше, тогда можно и по поликлиникам поездить.
... Наталья убеждала себя в том, что Василий, конечно, не против был бы вернуть то время, когда дрожал от желания быть с ней, но просто он не хочет поддаться ей, хочет выдержать характер. Она же чувствовала ночью, как тяжело было ему отталкивать ее, как его тело откликалось на ее ласки. Изменять, видишь ли, он не хочет жене! Это Вальке-то! Утром уехал, даже «до свидания» не сказал.
Вечером после работы она увидела, что мать надела ту безрукавку, что связала Валентина. Заметив взгляд Натальи, Клавдия сказала:
- Такая теплая и мягкая! И легонькая!
Наталья усмехнулась:
- А как же! Родной человек подарил.
Клавдия повернулась лицом к дочке:
- Зря ты так, Наташа! Василий и правда мне как родной, а Валентина – чем она плоха? Семья у них хорошая, крепкая, видно, что лад у них, и девочек они любят, да и девочки их тоже. А что ты не можешь с дочками наладить отношения – так кто в том виноват? Выросли они без тебя, а теперь ты вроде бы и не очень нужна.
- Не нужна? – вспыхнула Наталья. – Так я могу освободить вас от себя! Завтра же уеду!
Клавдия вздохнула:
- Вот, опять «уеду»! Так ты никогда не станешь им родной.
- А сколько ж мне ждать? Я к ним и так, и этак! А они все мимо смотрят!
- А сколько они тебя ждали? Может, и тебе столько подождать?
– Ну уж нет! Не нужна – значит, не нужна!
Она ушла в свою комнату, задернула занавеску. Упала на кровать, закрыла глаза. Все! Больше ей здесь делать нечего! Она поднялась, достала чемодан. Видно, действительно придется уехать. Мать говорит, что нужно ждать, пока дочки привыкнут к ней, но Наталья чувствовала, что и она не может привыкнуть к ним.
Она помнила их маленькими, когда водила их в детский сад, когда Василий говорил, что девочки хотят, чтобы она их укладывала спать, а ее тогда это раздражало, ведь ей нужно было бежать на свидание к Сергею. И вот теперь они чужие. Наталья долго не решалась произнести это слово, но это так. У них своя жизнь, свои интересы, которых она не знает.
Наталья стала быстро сбрасывать в чемодан свои вещи, думала, что пока снимет комнату в райцентре, а потом решит, куда ехать. Здесь оставаться смысла не было. Александр не приходил уже давно, видно, нашел другую, которая может стать матерью его больной дочке.
Утром она сказала матери, что пока поживет в районе.
- А потом? – с горечью спросила мать.- Сколько же ты будешь скитаться? Чего ты ищешь? Неужели до сих пор не поняла, что нигде и никому ты не будешь нужна, кроме своих детей?
- Я не нужна им.
- Пока нет, а потом, как поведешь себя.
- Ну, хватит! Сколько можно воспитывать? Передавай девчатам привет.
Мать заплакала, а Наталья уверенно вышла со двора.