Если у тебя раненое сердце, прикасайся к нему так же редко, как к страдающему глазу. Есть только два средства от боли в душе: надежда и терпение.
Пифагор
Начните с первых глав: Глава1, Глава2, Глава3, Глава4, Глава5, Глава6, Глава7
Глава 8
С момента похорон Владимира Михайловича прошёл месяц. Мария Денисовна никак не могла найти себе места, редко уезжала из дома, не подкрашивала отросшие корни волос, все разговоры сводились к: «а вот Володя...»
Однажды она собрала персонал в кухне и объявила, что переезжает к сыну в Лондон.
— Понимаете, меня здесь ничего не держит, — словно оправдываясь говорила она. — Родных никого: брат на Севере живёт, сестра уже давно в Турцию эмигрировала. Володя один в семье был, так что и с его стороны никакой родни. Тяжко мне здесь, вот сын и зовёт к себе.
— Ну а там все на английском говорят, — пожал плечами Степан.
— Да, но там у меня сын, внуки, невестка. Аркаша говорит, что в районе, где они живут достаточно сплочённая русская диаспора и мне найдётся с кем поговорить.
— А дом вы продадите? — по-хозяйски осмотрел кухню Степан, словно примерялся к покупке.
Но все знали, что Степан дорожит вверенным ему хозяйством, и всегда работает на совесть, словно это был его дом. А родное покидать всегда немного грустно.
— Пока нет, может, позже. Аркаша, конечно, говорит, что лучше продать сразу, чтобы потом не приезжать. Но я не хочу. Это ведь надо разобрать все вещи, а у меня пока моральных сил на это нет. А продавать со всем что есть, не хочу — всё это окажется на свалке, а мне, честно говоря, жаль. Ну и вдруг я не смогу жить в Лондоне. Всё-таки другая страна, другой язык, менталитет... — Мария Денисовна промокнула выступившую слезинку. — Вы заберите то, что вам приглянулось или нужно. Посуду там, другие вещи. Даже если я и вернусь сюда, то, скорее всего, и не вспомню, что было, а что нет. Степан, — обратилась она к мужчине. — За домом всё равно нужно будет присматривать. Не хочу, чтобы он стоял здесь одиноким, с чёрными окнами. Возьмёшься? Не бесплатно, безусловно!
— Конечно!
— Спасибо... И вообще, спасибо вам за всё. Мне очень повезло с вами.
— А нам с вами...
— Жаль, что я не увижу больше Глеба, — вздохнула Наталья.
Это действительно беспокоило её больше всего. Марию Денисовну жалко, конечно. Но она всё-таки взрослый человек, и она едет к сыну. Наталья всей душой прикипела к собаке.
— Я поговорю с Людмилой, наверное, они не будут против, если вы будете заходить к ним иногда.
— К какой Людмиле? — вскинула брови Наталья.
— Я оставляю Глебушку Замятиным. Вначале хотела перевезти с собой, но у внука аллергия на шерсть, да и невестка не любит собак. А у Замятиных внуки постоянно приезжают, вот Людмила и решила, что детям понравится Глеб. Он ведь спокойный.
Наталью словно ударили по голове. Она смотрела на Марию Денисовну и никак не могла поверить тому, что услышала. Как можно собственными руками отдать того, с кем два года изо дня в день ласкаешься? Глебчик ведь совсем как ребёнок, они взяли его щенком, которому нельзя было на улицу выходить. Да тот же самый Аркаша и подарил его матери!
Ещё она вспоминала Замятину Людмилу Николаевну. Высокомерная, чопорная женщина. Удивительно, что связывало её и Марию Денисовну. Скорее всего, то, что их мужья тесно сотрудничали, и Мария просто старалась поддерживать отношения с нужными людьми. Как с ней уживётся Глеб? И он не привык к детям! Они тискают собак, треплют за уши. Глеб, несмотря на игривый характер, всё же рос среди взрослых людей.
— Мария Денисовна, — взмолилась она. — Не отдавайте Глеба Замятиным! Я вас очень прошу. Ему будет там плохо.
— Почему? — рассеянно протянула хозяйка.
В последнее время её мало что интересовало, она была слишком поглощена свалившимся на неё горем. Вопрос прозвучал безжизненно, словно её и не интересовал ответ.
— У вас нет детей, Глебка к ним не привык. Детки начнут трепать его за уши, за хвост. Мало ли как он отреагирует?
— Они будут контролировать, пригласят кинолога. Никто его сразу на растерзание детям не отдаст, — ухмыльнулась Мария Денисовна.
— Всё равно! Ему там будет тоскливо. Увезли из родного дома, чужие люди, дети, — Наталья загибала пальцы на руке, демонстрирую сколько ужасных моментов придётся пережить псу.
— Ну а что мне делать? — пожала плечами хозяйка.
— Давайте я его заберу! Отдайте его мне, пожалуйста! — взмолилась Наташа.
— Вам?! Но ведь вы живёте в квартире. К этому Глеб тоже не привык. Замятины его хотя бы выгуливать будут в саду, в более привычной обстановке. В доме места много, всегда можно найти уголок.
— Но меня Глеб любит, привязан ко мне! Думаю, это гораздо важнее бытовых вопросов. Да и живу я в тихом районе.
— Не знаю...
— Ну вот если представить, что ребёнка забирают от матери из-за плохих бытовых условий, — веско вставил Степан, — то где ребёнку будет лучше: с матерью в бараке, или в детском доме, где есть всё, но нет мамки?
Наталья с благодарностью посмотрела на Степана.
— Но я ведь уже договорилась с Людмилой, — неуверенно сказала Мария Денисовна.
И Наталья поймала себя на мысли, что будь здесь её муж, то хозяйка беспрекословно сделала бы как он велел. Не привыкла она сама принимать решения, было гораздо проще, когда решение принято за неё, а ей остаётся только исполнять.
— Думаю, ей можно всё объяснить. Или попросить кинолога привести убедительные доводы. Но ведь Глебу у меня, действительно, будет лучше.
— В плане общения, конечно, он к вам привык, любит вас... А чем вы будете его кормить? Он ведь питается дорогим кормом, а его не советуют менять.
— Так, ещё три мешка не распакованных стоит, — снова вставил Степан. — Покупали же с запасом. Этого на первое время хватит, да и ест он сейчас меньше. Я сам отвезу всё к Наташе, вместе с лежанками и прочим. Не самой же ей таскать.
Наталья благодарно кивнула, не сводя взгляда с Марии Денисовны. Та всё ещё колебалась.
— Но ведь вам сейчас придётся искать работу, днём вы будете заняты, а он один? У Замятиных в доме всегда кто-то есть.
— Это не означает, что «кто-то» будет его любить. Поверьте, это только на словах всё прекрасно, а на деле он для них тоже новый член семьи, к которому надо привыкнуть. А нам с Глебом привыкать к друг другу не надо, а с бытовыми условиями мы справимся.
Глеб, словно почуяв, что вот уже достаточно долгое время говорят о нём, вошёл в кухню, ткнулся носом в ладонь хозяйки, а потом подошёл к Наталье и положил ей голову на колени. Женщина тут же привычно стала почёсывать пса за ушком.
— Хорошо, я поговорю с Людмилой. В конце концов, у них есть деньги, и они могут купить породистого щенка и воспитать его. А Глеб действительно непривычен к детскому шуму.
— Спасибо! — прошептала Наталья, быстро утерев слезу, скатившуюся от резко спавшего напряжения.
Так у Натальи появилась собака.
Расставание прошло хуже, чем ожидалось. Мария Денисовна неожиданно расплакалась в голос, бросилась обнимать пса, просить у неё прощения. Глеб занервничал, заскулил, не понимая, почему его ведут в машину Степана и отчего так убивается хозяйка. Слёзы Марии Денисовны переросли в истерику, и Ирина, приложив усилия увела хозяйку в дом, а Степан, схватив, Глеба за ошейник затащил в машину. Всю дорогу пёс скулил, выл, метался на заднем сидении автомобиля. Выйдя из машины, упёрся задними лапами и не желал сходить с места. Наталья принялась уговаривать пса, мягко тянуть за ошейник. Глеб сопротивлялся. Взгляд его был полон боли и отчаянья, словно она вела его на казнь. Вконец выбившись из сил, Наталья развела руками:
— Я не знаю, что делать, Степан! Он не хочет идти.
Степан молча, взял у неё из рук поводок, схватился за ошейник и практически потащил упирающегося пса к подъезду. У Натальи сердце кровью обливалось, при виде это картины. Но переживать было некогда — она бросилась открывать подъездную дверь, а затем и вызывать лифт.
Глеб порывался выйти из незнакомой квартиры, скулил. Наталья пыталась обнять его, успокоить, пока Степан перетаскивал пятнадцати килограммовые мешки с кормом и другие вещи собаки. Но пёс, словно не слышал её, метался в беспокойстве. «Совсем как человек!» — подумала женщина.
— Ума не приложу, что делать после сегодняшнего! Всё пошло не по плану... — устало посетовала она, когда Степан принёс последний мешок с вещами Глеба.
Мужчина пожал плечами:
— Звони, если будут проблемы. Разберёмся.
********
— Я не знаю, что мне делать, — жаловалась Наталья Евгению. — Я думала мы быстро устроим с Глебом свою жизнь, но пока что-то не получается. Знаете, он напоминает мне трудного подростка, которого бросили родители. Ну или он думает, что его бросили. Никогда бы не подумала, что собака может так переживать.
— Может, Наташенька, может. У него ведь тоже есть душа.
— Да, но я думала, всё пройдёт легче. Всё-таки у нас с Глебчиком была взаимная симпатия, а сейчас, мне кажется, будто я ошиблась, сама всё придумала.
— Знаешь, я скажу тебе две вещи. Одна из них банальнее некуда — вода камень точит. Уверен, вы справитесь, привыкнете друг к другу, и Глеб успокоится.
— Надеюсь... А вторая?
— К старости годам понял, что любовь — это глагол.
— Интересная мысль...
— Я слышал её раньше, но как-то не придавал значения, не проникался. И только сейчас до меня начал доходить смысл. Любовь — это глагол, означающий действие.
Наташа крутила в голове его слова, примеряя к сложившейся обстановке. Вскоре удовлетворённо кивнула:
— Евгений, вы всегда можете всё разложить по полочкам. Спасибо вам за это!
— Это не я, Наташа, это ты сама. Я просто говорю, то, что думаю, а выводы и решения — это уже твои действия. Любое выражение ведь можно понять по-разному. Даже то, что я сейчас сказал. Я думаю, ты поступила правильно, забрав Глеба. Вы привыкнете к друг другу, его сердце оттает.
— Как и моё когда-то, — прошептала женщина.
Евгений удивлённо поднял на неё взгляд, но промолчал.
~~~~~~
Продолжение ЗДЕСЬ
