Глава 43
Следующий день начинается не с обсуждения моей будущей стажировки (хотя казалось, что Гранин, стоит мне переступить порог клиники, вызовет сразу же), а с прибытия пострадавшего. Его доставляют прямо к нам на крышу на вертолёте МЧС. Спасатели докладывают, что на носилках человек, попавший под автобус. Рваная рана живота, 25 лет, мужчина, пульс 150 нитевидный. Давление 50. Интубировать не удалось. Срочно забираем его, щурясь от сильного ледяного ветра, который раздувают вокруг лопасти винтокрылой машины. Здесь, на крыше, пронизывает до костей. Не хватало ещё перед командировкой простудиться.
– Наполнение слабое. Синус 150, откачиваю, – слышится голос одной из медсестёр.
– Что у нас тут? – спрашивает Гранин, появляясь в палате интенсивной терапии. Надо же! Пожаловал наконец!
– Рваная рана живота, – сообщаю ему. – Давайте интубировать, – делаю вывод, прослушав пациента.
– Я готов! – вызывается Денис, поправив чёлку.
– Я займусь рентгеном, – добавляет Лидия.
– Ладно, Денис, – соглашаюсь с ординатором, – можешь действовать. По его глазам вижу: парень буквально рвётся в бой. Что ж, если хочет, то пусть. Молодым везде у нас дорога.
– Срочно переносной рентген во второй кабинет, – слышу со стороны.
– Здесь много секрета, нужно дренировать, – деловито сообщает Денис.
– Где комплект для анализа крови? – спрашивает Гранин. Он наблюдает за нашими действиями, как орёл с вершины. Но при этом ещё умудряется и распоряжаться. Слава главврача ему покоя не даёт.
– Сейчас будет, – отвечает Лидия.
– Завожу скальпель, – комментирует свои действия Денис. – Слежу за голосовыми связками, провожу через них трубку.
Слушаем его вдвоём с Никитой и согласно киваем. Ординатор показывает хорошее знание материала, молодец. Но хвалить вслух пока рано.
– Сколько раствора влили? – спрашивает Денис.
– Два литра до этого, ещё будет два. Давайте дренажный катетер, – говорит Лидия. – Респиратор нужен?
– Нет, будем вентилировать лёгкие. Живот твёрдый, – сообщает ординатор после пальпации. – Промываем брюшину.
– Денис, ты спрашиваться с этим? – интересуется Гранин.
– Нет, – сдаётся он. Видимо, уровня знаний недостаточно. – Лучше Эллина Родионовна.
– Большое спасибо, – чуть иронично говорю ему. Переглядывается с Граниным и… неожиданно улыбаемся. Денис напомнил мальчишку, который кинулся в атаку, но забыл, что в руках у него палка, а не автомат.
Что ж, приходится нам пациента передать наверх, в хирургическое отделение, где ему помогут. Насколько мы успели понять, серьёзно пострадала селезёнка. Гранин уходит, командуя перемещением больного. Мне сразу, едва он за порог, становится легче дышать. Хотя день предстоит длинный, и наверняка ему захочется пообщаться с глазу на глаз.
Стоит мне выйти в коридор, как навстречу из «Скорой» сразу двоих везут. Старики, за ними следует молодая девушка лет 20-ти с заплаканным лицом.
– У них всё будет нормально? – спрашивает она.
– Кто вы такая? – спрашиваю её.
– Соседка. Их кошка просилась домой, а когда я постучала, никто не ответил. Толкнула дверь, она сама и открылась.
– У старика кожа вишнёвого цвета, особенно под ногтями, – сообщает Денис. Он уже успел отойти от своей предыдущей маленькой неудачи. Да у нас всегда так: нет времени на долгие сомнения, обиды и прочие глупости.
– 15 литров кислорода на двоих, давайте респираторы, – командует Лидия.
– Возможно, оба отравились окисью углерода, – говорю, прослушивая лёгкие старушки. – Лида, анализ крови на гидроксид натрия.
– Вы не знаете, они печь топили? – спрашивает Денис у девушки-соседки.
– Они использовали такие, маленькие… как их… туда ещё заливают какую-то жидкость вроде бензина, – говорит она.
– Старики живут в частном доме?
– Да, он на две квартиры, моя соседняя. У нас свет выключили, и они зажгли эти…
– Керосинки, – подсказываю я, вспомнив, как нам в Волхове, в далёком детстве, тоже приходилось их использовать. Сейчас это называют модным словом «блэкаут», а тогда – веерными отключениями.
– Да, верно! – соглашается девушка. – С ними всё будет в порядке? Они мне как дедушка с бабушкой, понимаете?
– Углекислота в обоих образцах, – сообщает Лидия, сделав экспресс-анализ.
Мы продолжаем вытаскивать пожилую пару, которая надышалась продуктами распада – углекислым газом. Видимо, старики не стали открывать окна, чтобы подольше не выстужать квартиру в такую сырую холодную погоду, и вот результат.
Некоторое время спустя прихожу к ним в палату, чтобы проверить состояние.
– Они спят. Газ в крови нормализован, – сообщает Денис. – Уровень углекислоты упал. Они в порядке и под наблюдением.
– Хотелось проверить их перед уходом, – говорю ему.
– Иван Иванович работал на хлебозаводе с тех пор, как они поженились. Это, на минуточку, почти 50 лет, – рассказывает ординатор. – Успел с ними немного пообщаться. Так вот, дедушка с тех пор каждый день 25 декабря, в годовщину их свадьбы, печёт огромный торт. В этом году у него снова будет такая возможность. Сегодня им просто повезло.
– Я думаю, им каждый день везло, – замечаю романтично.
Денис смотрит на меня с интересом, но ничего не говорит. Правильно. Молод ты ещё, наш ординатор. Тебе ли знать, что такое всепоглощающая любовь?
Вечером я паркуюсь перед итальянским ресторанчиком, и когда вхожу туда, Маша уже машет мне рукой. Подхожу к столу, и она берет меня под руку. С тех пор как она начала встречаться с Данилой, мы видимся не так часто. В этом нет ничего плохого, и я желаю ей счастья с коллегой. Он оказался настоящим джентльменом и буквально носит мою подругу на руках. Тут нечему удивляться. В нашей клинике такое часто случается: люди проводят вместе много времени, обнаруживают общее, потом проскакивает искра, и вот уже они после смены едут куда-нибудь на одной машине.
Мы рассаживаемся, и я предвкушаю уютный вечер в кругу приятных людей, как вдруг… Появляется Гранин. Видит меня издалека и с улыбкой движется в нашу сторону.
– Кто его позвал? – спрашиваю друзей недовольным тоном.
– Я… – отвечает Маша. – А что такое? Вы поссорились?
– Нет, – пожимаю плечами, но внутри всё холодеет.
Гранина только здесь не хватало!