В 1809 году лорд Байрон вместе со своим близким другом Джоном Кэмом Хобхаусом покинул Фалмут на корабле, направлявшемся в Португалию, и в течение следующих двух лет держал путь через Португалию, Испанию и Восточное Средиземноморье в Албанию. Во время своего пребывания за границей Байрон начал работать над длинной повествовательной поэмой о дворянине, известном как Гарольд, который, как и он сам, спасается от своих горестей, делая то, что делали многие его современники-аристократы в то время, отправившись в большое путешествие. Примечательно, что Гарольд был первым ‘байроновским героем’; главный герой характеризуется как меланхоличный молодой человек, размышляющий о каком-то таинственном и непростительном событии в прошлом. Во вступительных строфах поэмы он изображен как “бесстыдное создание, склонное к пирушкам и нечестивому ликованию”. Первая песнь этого стихотворения была опубликована в 1812 году Джоном Мюрреем, и она была распродана почти сразу. Байрон сказал, что после ее публикации “однажды утром я проснулся и обнаружил, что стал знаменитым”.
Байрон родился в аристократической семье, но ни в коем случае не ожидал, что станет лордом; под этим подразумевается, что его дед, который был адмиралом, известным как Джек Непогода (Foul-Weather Jack) (из-за его частых столкновений с плохой погодой на море), был выходцем из старой аристократической семьи, известной как Байроны; семья, чья родословная восходит к человеку по имени Джон Байрон, роялисту, который был облагорожен и, таким образом, получил земли от Карла I за его поддержку во время гражданской войны в Англии в 1642 году. Отец Байрона, капитан Байрон, был офицером британской армии, который служил в гвардии Колдстрима и был наиболее известен как Джон “Безумный Джек” Байрон.
Он вел очень расточительный образ жизни, проводя большую часть своего времени в местных борделях, пабах и игорных притонах. Он уволился из гвардии и вскоре после этого встретил богатую наследницу по имени Амелия Осборн, женился на ней, и у них родилась дочь по имени Августа (сводная сестра Байрона, чье будущее очень сильно связано с его будущим). Амелия умерла год спустя, в 1784 году, и поэтому “Безумный Джек”, погрязший в долгах, был вынужден найти другую богатую наследницу, которая стала бы его женой. Вскоре он познакомился с шотландской девушкой по имени Кэтрин, на которой, несмотря на довольно невзрачную внешность, женился из-за денег. В 1788 году Кэтрин произвела на свет сына, которого назвали Джордж Гордон Байрон. Вскоре он разорвал отношения (потратив все ее состояние) и в 1891 году умер от чахотки, оставив юного Байрона воспитываться почти в нищете у своей обанкротившейся и овдовевшей матери.
Байрон родился с косолапостью - уродством, которое сильно беспокоило его как физически, так и морально. Он всегда был зациклен на своей ноге, и это усиливало его чувство аутсайдера, делая его несколько уязвимым и неуверенным, что он занимает своё место в этом мире. В ранние годы ему было проведено множество болезненных операций, чтобы выпрямить стопу, однако, несмотря на помощь ведущих врачей того времени (таких как Мэтью Бейли), постоянного решения так и не было найдено.
Чтобы несколько сократить историю: Байрон до десяти лет посещал местную Абердинскую среднюю школу; получил свой титул после смерти своего дяди (“Злого лорда Байрона”) и был отправлен в Харроу для завершения обучения под руководством Генри Друри, во время которого он написал свой первый роман. Сборник стихов, опубликованный в 1807 году под названием "Часы безделья".
Можно сказать, что "Часы безделья" - первое широко опубликованное произведение Байрона. Первоначально оно было напечатано и издано С. и Дж. Риджами из Ньюарка и является собирательным названием для большого числа ранних стихотворений Байрона. "Часы безделья" частично основаны на двух его более ранних, опубликованных частным образом работах, а именно на отрывочных произведениях и стихах по разным поводам. Предисловие к книге несколько разозлило рецензентов, поскольку оно было написано таким образом, что одновременно выглядело чрезмерно скромным и в то же время тщеславным. Он много раз упоминает, в тщетной попытке казаться скромным, о своей молодости и недостатке житейского опыта.
Хотя первоначально работа была опубликована анонимно, позже он опубликовал ее, довольно претенциозно, как "Джордж Гордон, лорд Байрон, несовершеннолетний". "Эдинбург Ревью" дало особенно резкую рецензию на книгу, которую они сочли в значительной степени производной, что не только подорвало дух Байрона, но — из-за явной враждебности с их стороны - также привело его в ярость. Генри Броэм, человек, оставивший рецензию, заключил: “Мы должны воспринимать эти стихи такими какими мы их можем прочесть, и довольствоваться этим, ибо они - последние, что мы когда-либо увидим от него”. После публикации рецензии Байрон написал Хобхаусу (своему соотечественнику по Кембриджу): “Как автор, я разбит на атомы рецензией Эдинбурга. Просто это полностью разрушило мою тонкую материю популярности”. Байрон в этот момент искренне верил, что рецензия положила конец всем его литературным надеждам; это мысль, которая повергла его в глубокое отчаяние.
В ответ на язвительную рецензию на его книгу "Часы безделья" Байрон написал "Английские барды и шотландские обозреватели" (первоначально озаглавленную "Британские барды, сатира"), в которой он вымещает свое негодование, нападая на редактора вместе с другими авторами "Эдинбург Ревью". Однако он не просто осыпал презрением своих критиков; он также уничтожил многих крупных и второстепенных поэтов того времени вместе со своим попечителем графом Карлайлом, с которым он поссорился из-за отказа Карлайла представить его в Палате лордов.
Хотя стихи были опубликованы анонимно, всем было хорошо известно, что они написаны Байроном. Он поносит Эразма Дарвина, человека, которого считал смешным: “Но не в напыщенном перезвоне хлипкого Дарвина, этого могучего мастера бессмысленной рифмы”. Вордсворт, Саути и Кольридж также были очернены другими представителями британского литературного истеблишмента. Эта публикация, несомненно, привлекла внимание истеблишмента, не в последнюю очередь потому, что была написана так блестяще и с большой страстью.
После окончания Тринити-колледжа в Кембридже (в 1809 году) Байрон решил отправиться в большое путешествие по Европе (традиция, поддерживаемая многими его молодыми современниками-аристократами того времени). Однако причина его отъезда кажется несколько загадочной. Одна из основных теорий заключается в том, что он чувствовал себя скованным строгими законами Англии, касающимися гомосексуальности, и хотел испытать ту сексуальную свободу, которая еще не была доступна на этом “на этом тесном маленьком острове”. Другой причиной было то, что он, возможно, хотел исследовать классический мир Греции, который в то время был основной частью школьного образования каждого джентльмена. Нетрудно было бы поверить, что ему понравилось бы посещать места, к которым он испытывал бы определенную привязанность; места, живо описанные в книгах Гомера и Платона, которые он, несомненно, прочитал будучи молодым ученым.
Где-то во время этого путешествия Байрон начал писать "Паломничество Чайльд-Гарольда". Говорили, что Байрон написал это в ответ на просьбу Хобхауса сжечь его дневник, в котором содержались интимные подробности деяний, которым он предавался, находясь за границей. Стихотворение написано строфой Спенсера (восемь строк пятистопного ямба, за которыми следует двенадцати сложная ямбическая строка), вероятно, потому, что он прочитал огромное количество работ Эдмунда Спенсера, пока учился в Кембридже. В ранних набросках поэмы Чайльд Гарольд назывался Чайльд Бурун; имя, которое он изменил на середине первой поэмы, потому что оно слишком сильно напоминало его собственное. “Чайльд” в "Чайльд Гарольде" - стандартный титул для сына дворянина, который еще не получил рыцарское звание или еще не получил свои шпоры. Озаглавив свое стихотворение таким образом, Байрон предпринял попытку показать себя миру.
Хотя Байрон решительно утверждал, что поэма вымышлена, она во многом была основана на его собственном опыте. Гарольд (главный герой) находится под сильным влиянием Байрона и обладает многими своими личными чертами: он очень умен, хорошо образован, утончен, но также распутен, капризен, меланхоличен и неразборчив в связях. Говорят, что Гарольд - один из трех двойников Байроника, наряду с Манфредом и Доном Хуаном; двумя главными персонажами, которых он позже создаст. Байрон смог отделить себя от своих современников как прошлого, так и настоящего, предложив то, что в то время было нетрадиционным рассказом о путешествиях.
В то время как патриотические и националистические паломничества Спенсера соответствовали всему антикварному идеалу воспитания джентльмена, Чайльд Гарольд оказался совсем другим. Первоначально она была опубликована Джоном Мюрреем как книга о путешествиях; недоразумение, которое ввело в заблуждение как рецензентов, так и публику. Однако быстро стало ясно, что книга в значительной степени представляет собой повествовательный роман, смешанный с травелогом с сатирическими и вордсвортовскими описательными элементами. В предисловии Гарольд описывается как “вымышленный персонаж, введенный ради придания некоторой связи произведению”, в котором рассказывается о серии действий, а именно о любовных похождениях и битвах. Байрон начинает со стихотворения, озаглавленного “К Ианте”, посвященного его музе; очень юной девушке по имени леди Шарлотта Харли (дочь леди Оксфорд), в которую Байрон влюбился. Мысль о ней, вероятно, вдохновила бы его, чтобы красиво описать пейзаж, по которому путешествовал Гарольд.
Как повествователь, главный герой и автор, по-видимому, сливаются воедино; становится трудно с какой-либо точностью определить, что основано на реальных жизненных подвигах Байрона, а что является плодом его воображения. Байрон пишет: “Откуда у него такое длинное имя и родословная, мне лучше не говорить”. Это небрежный отказ от любых дискуссий о происхождении его главного героя и, вероятно, ответ на комментарии, которые он получил от Эдинбург Ревью, в которых его высмеивали за то, что он придавал такое большое значение своему благородному происхождению. Вступительные строфы описывают Гарольда как “бесстыдного мерзавца”, который скрывается от правосудия после совершения “тысячи безымянных преступлений”.
Но, конечно, есть и другое объяснение добровольному изгнанию Гарольда из Англии: страдание от неразделенной любви, “о которой вздыхали многие, хотя он любил только одну, и эта любимая, увы! никогда не могла принадлежать ему.” В этом предложении представлена идея о том, что Байрон переживает трансформацию. Он больше не хочет продолжать свой нынешний распутный путь; он готов к переменам. Гарольд, подобно Байрону, оставляет позади “Свой дом, родное гнездо, свое наследие, свои земли” и все то, что в прошлом так сильно восхищало его, и движется дальше. Однако это не история искупления. Его цель не в том, чтобы мы увидели, как Гарольд постепенно переходит в моральном спектре от темного к светлому. Это довольно простое описание путешествия Гарольда, во время которого он становится свидетелем кровопролития и опустошений войны на Пиренейском полуострове; жестоких зрелищ, таких как бой быков в Кадисе и трагедия утраты древней славы Грецией.
Первые две песни поэмы точно отражают собственное путешествие Байрона, например: в Лиссабоне Гарольд упоминает, что “мрачные обитатели выросли в грязи”, на что в то время часто жаловались британские путешественники в Португалии. Он также жалуется на Синтрскую конвенцию, соглашение, по которому Британия разрешила французам отступить со своим оружием из Португалии. В конце первой песни Байрон описывает две битвы (объединенные в одну), а именно Талаверу и Альбуэру. Во второй песни рассказывается о путешествии Гарольда по Греции и Албании, во время которого он сетует на состояние разрушающихся афинских зданий наряду с тиранией Османской империи. В третьей песни путешествие приводит Гарольда на Ватерлоо, а затем в Швейцарию. Там он рассказывает о величии пейзажа — в квази-вордсвортовской манере - а также о неприятностях всех боевых действий, имевших место во время войны на Пиренейском полуострове. Гарольд продолжает двигаться на “с гордостью, хотя и в отчаянии” к своему конечному пункту назначения в четвертой песни: Италия. Он начинает ее словами: “Я стоял в Венеции, на мосту вздохов”. Это довольно красноречивое наблюдение является признанием того, что путешествие Гарольда на самом деле является путешествием Байрона. Здесь Гарольд посещает несколько известных городов, таких как Флоренция и Рим, и снова разочаровывается падением другой могущественной цивилизации. Повествовательная поэма заканчивается без окончательного заключения. Однако есть идея, что Гарольд стал лучше после того, как пережил это путешествие, и что это вдохновило его задуматься о своем собственном существовании.
Возвращение Байрона в Британию сразу же ознаменовалось трагедией, поскольку через две недели после его приезда ему сообщили, что его мать умирает. Эта новость, возможно, не шокировала Байрона, так как во время своей поездки за границу он получил несколько писем от своей матери, в которых она писала, что очень больна. Через день она была мертва. В день ее смерти Байрон получил оптимистичный прогноз от врача своей матери, в котором говорилось, что ей не угрожает никакая непосредственная опасность. Зная, что такое письмо вызовет большой переполох, мистер Марсден (ее врач) немедленно приказал слуге уведомить Байрона о кончине его матери. В письме, отправленном одному из корреспондентов Байрона, он с тревогой писал: “Моя бедная мать умерла вчера! В один прекрасный день я услышал о ее болезни, а на следующий - о ее смерти!” Болезнь Кэтрин Байрон по сей день остается загадкой, поскольку нет никаких сведений о причине. Однако слухи, распространяемые горожанами, характеризовали ее как пьяницу, которая часто впадала в ступор.
Было также уморительно фарсовое заявление, в котором утверждалось, что она умерла от “приступа ярости, вызванного прочтением выставленных счетов”. Заглянув в комнату своей матери и увидев ее безжизненное тело, Байрон не выдержал. Он сел у ее постели и дал волю горю: “О, миссис By, у меня был только один друг на свете, и ее больше нет!” В своем потрясенном состоянии Байрон счел невозможным сопроводить останки своей матери к месту ее последнего упокоения в семейном склепе в Хакнолл-Торкарде. Вместо этого он вызвал молодого слугу по имени Роберт Раштон на боксерский поединок и бессмысленно избил его. Возможно, в то время это был единственный способ Байрона выразить свое горе.
Следующий год начался тихо и неблагоприятно для Байрона. Ему предстояло произнести свою первую речь в Палате лордов - мероприятие, на подготовку к которому он потратил много времени. Сама речь была одновременно длинной и великолепной; однако она была принята не очень хорошо. Его речь, не лишенная величия, была направлена против законопроекта (The Framework Bill) 1812 года; закона, который был разработан для того, чтобы сделать уничтожение механизированного сельскохозяйственного оборудования преступлением, заслуживающим смертной казни. Несмотря на его достойную цель помочь луддитам в их благородном деле, его страстная речь не смогла повлиять на мнение тех, кто уже поддерживал ее. Неудивительно, что законопроект был принят позже в тот же день. Хотя несколько союзников Байрона одобрили эту речь, лорд Холланд (друг Байрона и выдающийся виг) описал ее как полную “фантазии, остроумия и инвектив, но не лишенную привязанности, хорошо аргументированную и совершенно не соответствующую нашим общепринятым представлениям о парламентском красноречии”. Еще две речи (об эмансипации католиков и петиции майора Картрайта) ознаменовали бы окончание удивительно короткого вступления Байрона в политику.
После публикации "Паломничества Чайльд-Гарольда" Байрон впервые был полностью окружен славой. Неумолимая популярность поэмы потребовала многочисленных редакций, и все они были направлены на то, чтобы утолить жажду публики ко всему, что имеет отношение к лорду Байрону. В отличие от ужасного приема, оказанного ему за часы безделья, “Паломничество Чайльд Гарольда" было встречено с большой похвалой; даже к восторгу Джона Уилсона из "Эдинбург Ревью", который сказал: "Есть неописуемая красота, которая улыбается нам одним; и тем прекраснее для нас, потому что мы чувствуем себя так, словно нас выбрали из толпы влюбленных”. Начнем с того, что стихотворение было опубликовано с расчетом на образованную элиту, однако позже были выпущены доступные версии для удовлетворения обычного читателя. Скандальная репутация Байрона как распутника эпохи регентства вскоре была закреплена, поскольку женщины со всей страны жаждали его любви. С ростом своей популярности Байрон стал постоянным гостем на светских банкетах, балах и вечеринках; это позволило ему общаться с элитными женщинами, с которыми он позже уединялся.
Ранним увлечением Байрона была дама по имени Кэролайн Лэмб. Хотя их роман продлился недолго, это был, пожалуй, самый публичный скандал из всех его отношений. Леди Кэролайн Лэмб была одной из самых верных аристократических дам, которых Байрон когда-либо встречал, поскольку она обладала влиятельным статусом в обществе, позволявшим ей вести себя так, как она пожелает, практически безнаказанно; роскошь, которой Байрон никогда бы не смог в полной мере обладать. Если смотреть с чисто социальной точки зрения, она была отличной парой. Ее богатство и репутация, несомненно, возвысили бы Байрона в обществе. Однако одна проблема заключалась в том, что она уже была замужем за молодым тори (который позже станет премьер-министром) по имени Уильям Лэмб. Именно из-под пера Кэролайн Лэмб вышла популярная фраза, описывающая Байрона как “безумного, плохого и опасного для познания”. Такая фраза также описывала и ее, поскольку она тоже была неуправляемой, дерзкой и очень озорной.
Ее отношения с Уильямом Лэмбом виделись хрупкими, и оба они регулярно изменяли друг другу; они осознавали, что вместе виновны в этом поступке. Кэролайн также безоглядно презирала условности и никогда не стеснялась публичного позора; напротив, обретение дурной славы было одной из таких вещей, которая доставляла ей удовольствие. Байрон, вероятно, был заинтересован ей, потому что с ней, несомненно, было весело, но она также поощряла порочность, присущую его собственной личности. Однако их отношениям вскоре пришел конец, поскольку Байрон устал от ее безграничной энергии, ее одержимости табу и, конечно же, ее собственнического отношения к нему. Он также устал от разгорающегося скандала, поскольку газеты уже узнали подробности их грязного романа, и не хотел еще больше подвергать опасности свои шансы привлечь респектабельную будущую жену.
Его отношения с леди Кэролайн Лэмб в конечном счете оказались далеко не такими противоречивыми, как его роман со сводной сестрой Августой Ли. Важно отметить, что в детстве они росли не вместе; это означало, что когда они начали переписываться, то делали это почти как если бы были незнакомцами. Тем не менее, спустя несколько лет они все-таки договорились встретиться лицом к лицу. Встретившись и проведя вместе много времени, Байрон обнаружил в своей сестре много восхитительных качеств, которых не было у других его женщин: терпимость, умеренность, терпеливость, привязанность к семье, благоразумие, сдержанность, чистоту; все это было для него недостижимо. И он постепенно, день за днем, начал влюбляться в нее. Августа была высокой и стройной, у нее был заячий подбородок, и она не считалась привлекательной от природы, но ее застенчивость и отсутствие чувства стиля взывали к его чувству несовершенной красоты. Вместе они вели себя во многом как дети в выдуманной фантазии, возможно, в попытке вернуть утраченную невинность, которую они оба отчаянно жаждали. Ее склонность к детскому лепету делала ее доступной и казалась простодушной - черта, которая временами раздражала лорда Байрона. Тем не менее, его отношения с ней были бы самыми искренними, какие у него когда-либо были со времен его злополучного романа с кембриджским хористом Джоном Эдлстоном. Байрон снова, опасаясь скандала, отправился на поиски более подходящей невесты и вскоре после этого познакомился с леди Анабеллой Милбэнк. Хотя он и Августа так и не были пойманы, позже их отношения стали общеизвестными.
Аннабелла Милбэнк была дочерью известного политика-консерватора. Она была умной девочкой, которая настолько увлекалась математикой, что ее называли “принцессой параллелограммов”. Ее острый ум и остроумие были довольно хорошо известны, и именно она придумала популярное словосочетание “Байромания”, которое использовалось тогда для описания пьянящего периода, когда женщины бросались к ногам Байрона. Она была известна своей проницательностью и отклонила первое предложение Байрона, решив, что в то время они были совершенно несовместимы. Второе предложение обеспечило бы ей руку и сердце. Байрон чувствовал определенное утешение от того, что, поскольку это были обычные отношения, не было необходимости быть ни тайным, ни осмотрительным. Брак, в конечном счете, с самого начала оказался полной катастрофой, поскольку их унылый медовый месяц в Халнаби был описан Байроном как “the treacle moon”. Отношения в доме Байронов, хотя и не были ни в малейшей степени близкими по духу, не были напряженными до тех пор, пока он не пригласил свою сестру Августу пожить вместе с ними в Лондоне. Поступая таким образом, он настраивал обеих женщин друг против друга чрезвычайно жестоким образом, доходя даже до того, что заставлял их ссориться за его внимание.
Это, однако, сказалось на психическом состоянии Байрона, поскольку тогда он чувствовал себя более несчастным, чем в любой другой момент своей жизни. Страдая от скуки и нищеты, он тратил те немногие деньги, которые мог наскрести, на куртизанок, а остальное проигрывал в карты. Из-за его невыносимого поведения леди Байрон попыталась найти убежище в другом месте. Она покинула Лондон и отправилась, с намерением сделать небольшой перерыв, в дом своих родителей в Лестершире. Услышав ужасные подробности ее замужества, отец сообщил Байрону, что “она больше к нему не вернется!” Это потрясло Байрона до глубины души, поскольку он отметил, что она рассталась с ним по доброте душевной; теперь ему пришлось смириться с неприятным осознанием того, что они с женой расстались навсегда. Он в отчаянии писал своему другу Муру: “Я не верю — и я должен сказать это в самой гуще всего этого мрака, — что когда-либо существовало существо лучше, ярче, добрее или более любезное и сговорчивое, чем леди Байрон. У меня никогда не было и не может быть никаких упреков в ее адрес, пока она со мной. Там, где есть вина, она принадлежит мне; и если я не могу искупить вину, я должна нести ее”. Леди Байрон, стремясь развестись с Байроном без личного скандала, добилась того, что его имя вызвало общественный резонанс, намеренно выставив прессе некоторые из его довольно неприятных сексуальных привычек (включая содомию и что он якобы изнасиловал ее). Ее отцу удалось привлечь на свою сторону еще одного союзника — леди Кэролайн Лэмб. Именно ее показания пролили свет на прискорбный интерес Байрона к маленьким мальчикам и его кровосмесительные отношения со сводной сестрой. Из-за этого Байрон никогда больше не увидит ни Анабеллу, ни их дочь Аду.
Подавленный и одинокий, Байрон чувствовал себя так, словно изгнание было его единственным доступным вариантом. Он сказал: “Либо я не подходил для Англии, либо Англия не подходила для меня. Поэтому я уехал”. По прибытии в Женеву он встретился с другим популярным английским поэтом по имени Перси Биши Шелли вместе со своей женой Мэри и ее сводной сестрой Клэр Клермонт; последняя из которых забеременела от Байрона во время более раннего романа. Байрон наслаждался временем, проведенным вместе с Шелли, поскольку на их родине их обоих считали изгоями; Байрона за его гомосексуалистические и кровосмесительные связи, а Шелли - за то, что он был откровенным язычником, которого с позором выгнали из Оксфорда. В Женеве Байрон создал несколько знаменитых произведений, включая "Тьму", "Узника Чиллиона" и "Манфреда". Именно в "Манфреде" он позже включил романтическое стихотворение, в котором признавался в своей вечной любви к сестре, получившее название "Августа".
Явная популярность Женевы как места отдыха в конечном счете сделала пребывание Байрона невыносимым; это произошло потому, что он сам стал фигурой на туристической карте, поскольку все приезжие британские граждане были очень заинтересованы тайной того, что Байрон и Шелли, два презренных безбожных язычника, делали в мирной Швейцарии в середине XIX века. в компании своих любовниц. В конце концов, он собрал свои вещи и переехал в другое место. В конце концов Байрон остепенился в Венеции - месте, которое пленило его воображение так, как никогда не пленил его истинный дом. Он описал Венецию как “самый зеленый остров в моем воображении” и, несомненно, фантазировал обо всех способах, которыми он мог бы удовлетворить свои гедонистические желания. Байрон по-настоящему наслаждался итальянскими сексуальными нравами, переспав, по его приблизительным подсчетам, более чем с двумя сотнями женщин. Именно в Венеции он начал писать свое самое знаменитое произведение "Дон Жуан".
В "Дон Жуане" нам рассказывают историю о богатом распутнике, чья жизнь посвящена соблазнению женщин. Персонаж Дон Жуана воплощает в себе все то, что означает быть байроническим героем: он романтичный, но предосудительный распутник со склонностью к пьянству, насилию и азартным играм. Байрон умер, не успев закончить поэму, однако шестнадцать песен, которые он завершил, широко считаются его лучшим произведением.
Байрон переехал в Равенну, где познакомился со знакомой графиней по имени Тереза Гвиччоли, которая выбрала его в качестве своего кавальери сервенти (любопытная итальянская традиция, согласно которой жене разрешается заводить поклонника с полного ведома мужа). Однако идеальной итальянской идиллии Байрона не суждено было продлиться долго. Необъяснимая смерть его незаконнорожденной дочери Аллегры и утопление его близкого друга Перси Шелли подстегнули его скрытую страсть бороться за правое дело. Байрон решил присоединиться к делу греков в их войне за независимость против Османской империи. Впоследствии он очень щедро пожертвовал 30 000 фунтов стерлингов и сам вступил в армию патриотов.
Прибыв в Миссолонги, болотистую и чумную часть Западной Греции, Байрон получил задание собрать армию, пригодную для сражения. Однако все пошло не по плану, поскольку наемники, которых он нанял, были буйными, недисциплинированными и плохо обученными. Он обходился тем, что было в его распоряжении, но из-за ужасной погоды большая часть его передвижений была ограничена пределами казарм. Однажды вечером, к большому ужасу своих помощников, Байрон проигнорировал местный совет и отправился на прогулку верхом, во время которой подхватил сильную лихорадку. Его врачи, озадаченные тем, что делать, начали с единственного известного им средства: кровопускания. Однако непрекращающееся кровопускание только усугубляло его состояние. По мере того как он становился все слабее и слабее, он сильно простудился, что в сочетании с тяжелой инфекцией, вызванной нестерилизованным оборудованием, привело к его смерти. Ему было тридцать шесть. Байрон был человеком, которого многие считали великим гением, умершим в расцвете сил. Хотя его жизнь была запятнана большой безнравственностью, следует также помнить, что его воспитание было ужасно неблагополучным. Для большинства тех, кто его знал, Байрон был добрым, щедрым и сострадательным человеком, который также искренне раскаивался, когда это было необходимо; о чем свидетельствуют его сохранившиеся письма. Для многих из нас он останется в памяти благодаря великому наследию, оставленному своей великолепной поэзией, которую он создал за свою короткую жизнь.
