Нина даже не замечала, как пролетают неделя за неделей. Вот вроде только Новый год был. Работы подвалило. Мало того, что дети уходили на каникулы и ей надо было придумать, чем занять их. Чтоб не болтались по поселку без дела. А еще со всех сторон сыпались ей предложения провести ёлку, предлагали роли Снегурочки или ведущей праздника. Не согласиться было трудно. Нине и самой нравилось это праздничное мероприятие. Видеть, как сияют счастьем глазенки детей. Это ли не высшая оценка ее работы.
А потом зиму провожали, тоже приходилось все выходные прихватывать, пока готовились. Хорошо хоть Николай молчал, не ругался, что все дни жена неизвестно где пропадает. А Нина переживала. Неужели ему все так безразлично. Может он разлюбил ее, а может и не любил вовсе. От этих мыслей она мрачнела, портилось настроение, хотелось плакать. Но тут же успокаивала сама себя.
- Да нет же, такого не может быть. Он всегда старается помочь. С работы приходишь, вода уже наношена, дрова в подтопке лежат. Если печку собираешься с утра топить, то с вечера приносит он дрова, ровненькие, сам выложит в печи колодцем, растопку положит. Утром только чиркни спичкой и запляшут веселые огоньки пламени.
Просто уж видно такой человек, привык все в себе держать. И в кино они вместе ходят, ни один новый фильм не пропускают.
Сегодня напекла Нина блинов, накормила своего мужа, деверя. Коля ел, да похваливал.
- Ну, Ниночка, ты и мастерица стряпать. Никогда раньше такие блины не ел. Даже мама жива была, и то такие у нее не получались.
Он подхватывал очередной масляный блинчик, макал его в сметану, с удовольствием отправлял его в рот и запивал сладким свежим чаем.
Нина ловко орудовала у печи сковородником. Управлялась сразу с двумя сковородками. На шестке стояла большая тарелка, на которой быстро росла горка блинов. Женщина только успевала подкладывать их мужикам. Уф! Она вытерла капельки пота со лба. Все, тесто закончилось. И мужчины вроде наелись. Колин брат молча сразу вышел из-за стола.
- Вот, и чего я про Колю думаю. Братец то его еще хлеще, Поел и хоть бы слово сказал. Ни спасибо, ничего. Как будто и делу быть.
Нина присела к столу, свернула блинчик с масляными поджаренными краешками в трубочку, макнула в сметану. Улыбнулась, вспомнив что мама называла такие блины генеральскими. Но только успела поднести его ко рту, сразу положила обратно, вскочила и побежала к умывальнику.
Николай испугался, что это с ней такое. Когда Нина вернулась обратно, он озабоченно спросил.
- Ты чего это? Уж не отравилась ли чем?
Нина тихонько засмеялась.
- Ничего я не отравилась. Маленький у нас с тобой скоро будет.
Николай ошарашенно уставился на жену, смотрел, словно не понял, чего она сказала.
- А ты чего думал. Или не знал, что когда люди женятся, у них дети рождаются. Или чего?
- Нина, так чего же ты молчишь? - заорал Николай на весь дом. - Вот ведь какая тихушница. Помалкивает. Я что, не муж разве тебе. Мне то чего не сказала. Когда, когда он будет?
Николай обнял Нину, прижал к себе и даже встряхнул тихонечко, словно хотел вытряхнуть из нее все секреты, шептал ласковые слова, какие только приходили в голову.
- Тише, тише, ты. Раздавишь, сумасшедший.
Нина счастливо улыбалась. Он радуется этому известию, не молчит, как обычно, обнимает ее и целует. И даже слова ласковые нашел. И шепчет ей их на ушко. Он любит ее! А она то, глупая, боялась сказать ему, что беременна. Боялась, вдруг он скажет, что рано им еще детей заводить, на ноги встать надо сначала.
Из-за этого Нина даже матери ничего не говорила. Вдруг она нечаянно проболтается. Женщине стало легко на душе. Умчались прочь все ее думы и тревоги. Она была счастлива. Радовалась тому, что ребеночек, которого она ждет будет долгожданным не только для нее, но и для отца.
На другой день сразу после работы Нина поспешила к матери. Новость о скором появлении еще одного внука или внучки обрадовала Дарью. Она любила Надиных детей, но видится с ними только летом, да когда в гости к ней ездит. А этот будет рядышком, под боком. Она уже представляла, как Нина будет приносить ребеночка по утрам, тепленького, сонного, завернутого в одеяло, а сама торопливо убегать на работу.
- Ой, Нинушка, радость-то какая! И чего ты молчала-то сколько долго. Чего скрывала. Боялась, что сглазят, что ли?
Нина не стала рассказывать матери о своих страхах, сомнениях. Ни к чему ей еще об этом думать. Есть ей о чем сейчас переживать. Весной Сёмку в Армию забреют. Хотели еще по осени, уж по возрасту подходил. Да военкомат выполнил свои планы по набору, поэтому и оставили его до весны дома. Так и жила мать, одного сына провожала, другого встречала. Вроде вот только Лёшку встретила, другого надо провожать.
Весна ворвалась бурными ручьями. Несколько солнечных теплых дней, и рухнули дороги, осел снег. По ночам морозы вымораживали воду в лужах, а днем ее опять на дорогах столько, что в сапогах резиновых чуть проберешься. Орали грачи на деревьях, вили гнезда.
Нина аккуратно, высоко поднимая ноги, перешагивала через лужицы. Несмотря на такие неудобства, она любила это время года. пробиралась на работу, вдыхала утренний воздух.
- Как хорошо, - подумала женщина. - Грачи трудятся. Рано они нынче прилетели, значит и весна теплая будет. Хоть дорога немного подсохнет. А то сейчас идешь и страшно, вдруг под водой лед и прокатишься. А мне нельзя падать.
Когда Нина последний раз ходила на прием в консультацию, врач спросила ее, не шевелится ли ребеночек. Нина отрицательно покачала головой.
- Ну ты может и не поймешь сначала, что это шевеление. Потом уж почувствуешь. Все у тебя нормально. Только будь аккуратнее. Скользко сейчас, под ноги смотри хорошенько. Падения в это время опасны.
Нина запомнила эти слова и носила себя теперь, как хрустальную вазу, старательно обходила все проблемные или сомнительные участки.
Растаял снег. На подсохших пригорках даже травка начала зеленеть. Скоро праздник, Первомай. А еще он нынче почти совпал с Пасхой. Нину радовало это. Можно спокойно прибираться к Пасхе. Чего уж греха таить. Хоть и была женщина комсомолкой, но Пасху любила с самого детства больше чем Первомай. В семье всегда, даже в самые трудные и голодные времена, мать старательно прибирала и намывала все в доме. С того времени Нина запомнила ее слова, что этому празднику каждый ухват должен радоваться, чтоб каждое блюдо смеялось.
Вот поэтому она с особой тщательностью намывала все у себя в доме, вычищала, белила печки. И самым приятным было то, что ни один человек не мог сказать, что вот, мол, комсомолка, а Пасху-то справляет. Ишь, как готовится. В таком случае можно округлить глаза и удивленно посмотреть. “Какая Пасха? Май ведь на носу. К маю готовлюсь”.
Николай помогал во всех делах. Печки сам обиходил, подмазал где надо, побелил. Старательно тер щеткой и намыливал куском мыла половики, запачкавшиеся за зиму, а потом ходил на Ямину вместе с Ниной, тащил тяжеленные корзины. Ругался, когда она таскала с колодца ведра с водой.
-Я ведь натаскал воды тебе вчера. Уж все бочки пустые? Чего геройствуешь. Нечего тяжелое таскать. Тебе чего врачиха сказала.
Нине приятна была забота мужа. Поэтому ее не обижало ворчание, а наоборот, делало счастливее.
На Чистый четверг у Нины уже все было готово. Сверкали накрахмаленные занавесочки на окнах, ярко цвели маки на подушках, на свежие расстеленные половики страшно было ступать ногой. Перед тем, как уйти на работу, женщина обернулась, полюбовалась на результаты своего труда и в хорошем настроении отправилась на работу.
Вечером к ней на работу зашел муж. Она собралась и супруги пошли домой. По пути в хлебном купили хлеба, удивительно, что очереди не было, всего несколько человек. Их даже очередью-то назвать было стыдно.
Дом был открыт. Значит деверь уже пришел. Нина даже обрадовалась. Значит он поужинал, и они будут ужинать вдвоем с Колей. Но войдя в дом Нина остолбенела, да и следом вошедший муж тоже. Посреди задней стоял старый мопед деверя. Возле него лежала замызганная тряпка с ключами, стояла банка с мазутом, а может с чем то другим черным и вонючим. А сам деверь сидел на корточках и смазывал колеса этой вонючей смазкой. Перед этим он видимо газовал, потому что еще висел синий дымок и удушливо пахло выхлопными газами.
Хорошо, что у входа стоял стул. Нина без сил опустилась на него и горько заплакала. Николай ни слова не говоря, подошел к брату и влепил ему затрещину.
- Ты чего, одурел что ли совсем. Зачем это все в дом притащил?
Дальше посыпались не принятые в литературе слова. Деверь уставился на Николая. Похоже он даже не понял, за что получил по шее.
- Я сейчас уберу все. На улице холодно. Я ведь разулся. Сейчас смажу и все вынесу обратно.
Николай схватил мопед, выкинул его в сени, за ним последовали ключи и смазка, а потом и сам деверь.
Надо отдать ему должное. Деверь постарался, чтоб не запачкать ничего. Только несколько мазутных пятен осталось на белых половиках. Надя рыдала навзрыд.
- Все, нет моих больше сил никаких. Мало того, что я на двоих мужиков стираю, готовлю, так он еще чего придумал. Да на до мной все девки смеются, ты, говорят, и спишь что ли с двумя сразу или по очереди.
Обиженная женщина высказывала все, что у нее накопилось. Раньше она бы никогда не сказала это из-за своей стеснительности, а теперь выплескивала все мужу в лицо.
- Как хочешь, или квартиру проси, или дом снимай, чего хочешь. Но здесь я жить больше не буду. Вот на Майские и уйду к маме. Если хочешь, тоже пойдем со мной.
Николай не на шутку растерялся. Такой разгневанной он видел Нину в первый раз. Он понимал, что она не хитрит перед ним, она действительно уйдет. Уйдет вместе с малышом, который еще не родился.
Говорить о том, что это его дом, большой, пятистенный, и всем места хватит, Николай не стал. Вся беда, что дом этот на двоих с братом. Тот такой же здесь хозяин. Николай обнимал жену, просил успокоиться, принес ей воды. Нина разделась, прошла в свою спаленку, расстелила постель и легла в кровать. От всего увиденного у нее разболелась голова. Женщина лежала на боку и вдруг ясно и отчетливо почувствовала, как внутри ворохнулся ребеночек, потом снова и снова.
- Коля, Коля!- Закричала она. Тот подбежал к жене узнать, что такое случилось. А она совсем забыв, что сейчас только что гневалась на мужа и ругалась, тихонько прошептала.
- Коля, он шевелится. Я слышу, как он шевелится.
Николай положил свою большую мозолистую руку на живот, конечно ничего еще не почувствовал. Зато Нина ликовала от счастья. Забылись даже испачканные половики. Захотелось есть. И не просто перекусить, а поесть хорошо, основательно. Кусок мяса или тушеной картошки, или хотя бы жирных наваристых щей со сметаной. Нина накинула халат и скомандовала.
- Пошли ужинать!
На другое утро Нина заметила, то, что она вчера говорила остается в силе. Только срок выполнения увеличила. Через месяц все должно быть решено или она будет жить у матери. Николаю оставалось только качать головой и соглашаться.
- Я все сделаю. Я решу эту проблему. Ты только не волнуйся. Тебе нельзя волноваться.
Следующую главу читайте 22 октября.
Благодарю вас, мои дорогие читатели за лайки, комментарии, дочитывания. Спасибо вам!
Предыдущие главы: