Аннушка. Часть 3. Свадьба
Быть повитухой в селе было почетно, но и стать ею могла не любая. Во-первых, у женщины должны быть собственные дети. Единственная дочь Повилики жила в соседнем селе, но желания перенять материнский опыт не высказывала, а после того, как её отец скончался и вовсе наведывалась к матери редко.
Во-вторых, репутация повитухи должна быть безупречной, ведь ей доверяли новую жизнь. Односельчане ревностно следили за её жизнью и если она была бы замечена в неверности мужу или иных прегрешениях, то повитухой ей больше не быть. Напротив, те повитухи, которые пользовались популярностью у рожениц, могли рассчитывать на помощь, ставясь нетрудоспособными, ибо женщины, у которых они роды принимали кормили её, помогали всячески и угощали пирогами по праздникам.
Повилика была иной, не похожей на других сельских повитух. В Елошном она появилась случайно. Оставленная матерью у дороги, она не помнила кто она и откуда. Было ей в ту пору пять лет, но всё, что было с ней до того, как она оказалась здесь, было покрыто плотной пеленой белого тумана. Был ли её отец ссыльным? Или по этапу шла её мать? Что побудило родителей, а она была уверена, что оставили её родные люди, оставить неразумное дитя на милость жителей села? Чьего она роду племени? И откуда в ней сила, которую она почувствовала в пятнадцать лет? Эти вопросы не давали ей покоя много лет, но ответы на них она так и не нашла, и смирилась с этим.
Девочку приютила простая крестьянская семья, у которой, как говорится семеро по лавкам сидело, и которая едва сводила концы с концами. Долгое время она не разговаривала, просто молча наблюдала за тем, что происходит вокруг и отзывалась на имя Маша. А когда произнесла первое слово, засыпавшие её вопросами взрослые так и не услышали ответов, память найденки была чиста, как выбеленный холст. С тех пор и прикипело к ней прозвище Повилика, ведь она, как сорная трава, укоренилась в Елошном и выжила.
Аннушка осмотрелась вокруг, ничего особенного в избе старухи не было, разве что травы, пучками развешанные в сенках, да маленький шкафчик с темными пузырьками.
-Ну что застыла, словно оловянная, проходи, присаживайся-скомандовала хозяйка.
-А что делать-то надоть? Может половички схлопнуть? Полы помыть?
-Это опосля, а пока дай-ко мне свои руки,- Анна повиновалась, и она сжала ладони девушки. Держала долго, что-то нашептывая себе под нос, а потом спросила:
-Что чувствуешь, голубка?
- Жар, как будто руки огнем опалило, а боли нет! - удивленно ответила её гостья.
-Значит не ошиблась я, правильно выбрала-довольно улыбнулась Повилика, выпуская её ладони.
-В чем не ошиблись Мария Ильинична? –спросила Аннушка, которой вдруг стало страшно, словно её студеной колодезной водой окатили в жаркий полдень.
-Быть тебе ведуньей-буднично ответила старушка, снимая с пояса мешочек с завязками и передавая его гостье, -носи не снимая, береги от чужого взгляда и рук, да и сама в него не заглядывай, рано тебе ещё, придёт его час и время. Да зови меня тетка Маня, а уж если Повилику из твоих уст услышу, не взыщи, накажу. Знаю, что имя мне такое, бесовское, дали мелкие людишки, да что с них взять-то? Ну, чего расселась? Половички сами себя не выхлопают, бери голик, да на двор ступай, а коли баба какая явится в дом не заходи! Снег ли, дождь, всё едино, жди во дворе знака от меня. Ступай себе, а я самовар пока взгрею, чайком побалуемся.
С этого самого дня и началось это странное услужение, когда начала передавать Повилика знания свои Аннушке, учила настои травяные составлять, мази делать, да раны с болезнями лечить.
После Покрова пришел черёд сестры Аннушки прощаться с девичеством. Накануне венчания собрались её подруги в бане Шабалиных.
-Ой, полетела да девья красота
Во широко чисто полюшко:
Ей уж тут не местечко.
Улетела девья красота
Да во Божью церкву-матушку:
Уж ей тут да местечко-причитали подружки, расплетая Дунину косу. Аннушка вжалась в уголок, слова песни вызвали слезы, но счастливая сестра их не замечала. Жених был справен, красив и люб и даже суровая свекровь её не пугала. Накануне, согласно обрядам, принятым в их селе, отец свозил к жениху за веником, а сегодня утром тот привез ей вехотку и мыло.
-Полетела девья красота
На все четыре стороны
На мелкие на кустики-продолжали причитать подружки невесты.
-Не будет у меня бани и венчания тоже-с грустью думала Анна, наблюдая за сестрой, -и в кого я такая уродилась? -воспользовавшись тем, что всем было не до неё она потихоньку ускользнула в дом.
Утром в дом Шабалиных явился жених с дружкой и родней. У родителей невесты было уже всё готово, накрыт стол и ждал своего часа выгонный пирог с рыбой. Веселый дружка с вышитым полотенцем через плечо балагурил, Дуня волновалась и краснела, а мать её вытирала слезы. Егор Васильевич довольно улыбался и взяв руки икону приготовился благословлять молодых, вставших перед ним с Любой на колени. Это был последний день Дуни в доме родителей, дальше –иная жизнь со своими заботами и хлопотами.
-Аннушка, -позвала она сестру, угощавшую гостей пирогом, -ехать пора, поспешай, да причешись, чисто растрепа, да накинь что-нибудь на себя, студено сегодня. В церковь молодые поехали отдельно, а пока суд да дело, родственники Дуни повезли в дом жениха глухой возок с приданным, где истребовали выкуп с его родственников и развешали приданное-полотенца, скатерти, половики, разложили подушки и бросили на кровать перину.
-Не хуже, чем у людей-гордо заявила постельная сваха, оглядывая избу Маркеловых, с накрытыми столами, ожидавших возвращения молодых из церкви.
Каждый раз венчание вызывало в Анне дрожь во всем теле, свечи, громкий голос священника, дрожащие губы невесты, вот только стоять ей было тяжело, и она присела на скамейку у стены, не забывая осенять лоб в нужных местах. Девушка с любовью смотрела на родных, на серьезного отца со свечой в руках, на моложавую мать рядом с ним.
Вдруг что-то тёмное, страшное почудилось ей, картинка, то, что было перед глазами будто бы рассыпалась, и она увидела перед собой тот же зал, но разброшенный и разрушенный, окна выбиты, иконостаса нет, а стены в черных следах, оставленных огнём. Она сдавленно ахнула и закрыла рот ладошкой, укусив её до крови. Почувствовав её металлический привкус во рту, очнулась, увидев, как молодые целуют икону.
-Что это было? –с ужасом подумала она, не зная, что пришло время дара, данного ей Богом, видеть и предвидеть будущее. Она встала, высасывая ртом кровь от укуса и глазами поискала Повилику. Та, словно почувствовав её взгляд, обернулась и сразу же поняв, что произошло, быстро поднесла палец ко рту, молчи мол. Аннушка согласно кивнула и обессиленно плюхнулась обратно на скамью, чувствуя необъяснимую слабость в ногах.
В доме Маркеловых было шумно, перед застольем молодую жену закрыли от гостей шалью и быстро заплели две косы, знак её нового положения, после усадили за стол с молодым мужем рядом. Перед ними стояла всего лишь одна тарелка и одна вилка на двоих, весь вечер они должны были пользоваться только ей, показывая гостям своё единство. Гармонист, почетный гость свадьбы, разодетый в вышитый фартук с нагрудником, киковые штаны раздувал меха, выдавая веселые мелодии.
Воспользовавшись тем, что гости заняты Аннушка подсела к Повилике.
-Тетка Маня, поговорить бы- сказала она, прижимаясь губами к её уху.
-После голубка моя, после- старушка показала глазами на гостей и сунув ей в руки хворост велела присоединиться к родственникам.