Климов Вадим Александрович. Пьеса - экскурсия в состоянии «метамодернизм» в шести локациях, с примечанием и письмами. Иллюстрации Юрий Гребенщиков. Бумага на двп, цветная графика, смешн. техника. 40 на 50 см. Галерея «Республика изо» Барнаул.
Объем: 160 стр. 26 иллюстраций
Жанр: Биографии и мемуары, публицистика.
Описание книги. «После экскурсии вам будет интересно прочитать письма Достоевского. Вы откроете много интересного в жизни влюблённого писателя, бывшего каторжного, произведённого в нижний офицерский чин, находящегося в Сибири, в середине ХIХ века. Письма можно найти в полном собрании сочинений Фёдора Михайловича, том 28, книга 1.»
Действующие лица
ФМ. Прапорщик, бывший каторжник, 35 лет. Писатель. Жених.
ПП. Коллежский секретарь. 2 января 1857 года ему исполнится 30 лет.
ЧЕЛОВЕК. Крепостной Петра Петровича.
БРАТЬЯ САМОЙЛОВЫ. Актёры-любители.
НАЧАЛЬНИК. Андрей Родионович Гернгросс.
ДОКТОР. Коллежский советник Иван Антипович Преображенский.
ДАМЫ.
ОФИЦЕРЫ.
КУПЦЫ.
ВООБРАЖАЕМЫЙ. Василий Петрович Демчинский.
Первая локация
В большой комнате с тремя окнами, которые замёрзли ледяными узорами, на небольшом диване сидит молодой барин в расстёгнутом сюртуке, скроенном по самой последней моде времён начала царствования Александра II, и сшитом в Европе. В комнате деловая обстановка, много коробок и больших папок. Сильно накурено и натоплено. На диване лежит огромная шкура тигра. В углу стоит мужчина среднего возраста в солдатской форме без знаков отличия полка, времён царствования предыдущего императора Николая I, и чистит трубку. Обстановка деловая, позднее утро образованного молодого господина. Мы точно знаем, что ему тридцать лет.
Вторая локация.
На улице мороз и тихо. Яркое солнце бледным пятном пробивается через дым, который стоит сплошным туманом, как английский смог над Пекином в 2021 году. Дымят заводские трубы, топят печи в домах. Дым стелется в речную ложбину Барнаулки. На Сенной площади стоят крестьяне, лошади покрыты попонами, и над ними вьется пар. Пётр Петрович и Фёдор Михайлович перешли речку по льду, прошли два квартала, и вышли на угол Соборной площади. Пётр Петрович и Фёдор Михайлович тепло одеты, Пётр Петрович в зимнем пальто и меховой шапке, Фёдор Михайлович в новой шинели прапорщика и модном башлыке поверх кивера. Полусаблю он оставил в квартире. В доме остался Человек, он смотрит в замёрзшее окно, и приглядывает за редкими прохожими. В руках у него полусабля. Он грустит. И вдруг ему показалось, что, мимо окон крадучись, прошёл пехотный офицер. Человек перекрестился.
Третья локация.
Пётр Петрович и Фёдор Михайлович идут по улице. Торговые лавки с большими витринами. Над магазинами много ярких вывесок. На улице встречаются рабочие в праздничных одеждах и совсем немного крестьян. Вдоль улицы стоят повозки. Работники таскают вьюки, ящики и мешки. На улице гам.
Пётр Петрович и Фёдор Михайлович поворотились и крепко обнялись. Фёдор Михайлович вытирает слезу, Пётр Петрович уткнулся в щеку Фёдора Михайловича. Мимо проходят красиво одетые рабочие и крестьяне, которые нарядились к празднику. Бабы в разноцветных платках, мужики в расчесанных бородах. Эпическая сцена дружеского объятия привлекала их внимание. Даже лошади обернулись и перестали жевать сено. Пётр Петрович первым разнял руки, поклонился, и как будто ничего не было, продолжил рассказывать.
В ресторане мы видим братьев Самойловых. Они сидят за главным столом. С ними господа горные офицеры. Все ведут себя крайне прилично. Разговоры ведут тихо. Тостов не кричат, шампанское саблей не открывают. Фёдор Михайлович и Пётр Петрович присаживаются за накрытый стол. В центр зала выходят братья Самойловы. Они одеты в красивую форму горных офицеров с золотым шитьём.
Четвертая локация
Пётр Петрович и Фёдор Михайлович сидят на лавке перед музеем города на углу улицы Толстого и проспекта Ленина. Мимо проходят люди, раскланиваются. Крестьяне и рабочие снимают шапки. Утренний дым рассеялся, видно синее небо, на улице сильно потеплело.
Купец клянется в пояс, человек Петра Петровича берет его за локоток и отводит в сторону. Они переходят дорогу и купец скрывается в дверях магазина, а крепостной Петра Петровича ныряет в ближайший трактир.
На пустом месте из воздуха материализуется служивый человек из крепостных Петра Петровича в виде голограммы из кинофильма «Звездные войны».
Пятая локация
К арочным воротам подъезжают комфортабельные кареты с кучером на козлах и на запятках с выездным лакеем. По бокам кареты горят фонари. Кареты закладываются тройкой или даже четвёркой, лёгкие кареты – парой. На приёмы и балы полагается ехать в карете. Если не было своей, нанимали ямскую, то есть извозчичью карету, но негде было такую взять в Барнауле, держали свои выезды. Держали в Барнауле и дормезоны – просторные кареты со спальными местами, предназначенные для дальних поездок. Подъезжали коляски, в отличие от карет, кузов у них был с откидным верхом. Коляски обычно запрягались парой или тройкой лошадей, однако очень богатые, ездили в коляске шестериком. Были щеголи на фаэтонах и ландо. Барнаул был модным городом. Тарантас, на котором подъехали Фёдор Михайлович и Пётр Петрович, служил дорожным экипажем, поэтому прочность его считалась более важным качеством, нежели красота. Но в городе их тоже приветствовали, дорого-богато. В Сибири тарантасы из-за длины назывались долгушами. Бричка была гораздо легче тарантаса, но тоже выдерживала дальние поездки, как и тарантас, бричка имела откидывающийся верх. Некоторые приезжали на дрожках, а другие даже на бегунках – это специальные беговые дрожки, впряженные в одну лошадь. Городские извозчичьи дрожки называли пролетными, а в народе говорили – пролётка. В этот вечер редко кто приезжал на городском извозчике, то есть на лихаче. А для Ванек дорогу перекрыли. Они подвозили дрова со двора. Ванькой назывался крестьянин, приехавший на заработки в город. У лихачей были хорошие резвые лошади и щегольской экипаж. Кто-то приехал, развалившись в кибитке. В кибитке ехали лежа, сидения не было. Линейки в эту часть города не ходили, и не было их ещё для пассажиров. Линейка – это простые длинные дрожки с доской для сидения боком или верхом, а если доска была широкой, то сидели по обе стороны спиной друг к другу. Позднее линейкой стал называть городской многоместный экипаж со скамьями по обе стороны. Рейсовые линейки снабжались навесом от дождя. Кто-то в этот торжественный вечер даже выкатил старинную громоздкую колымагу, или, как говорили на французский манер, – рыдван. Были молодые офицеры на одноконных кабриолетах, без козел, с высоким сидением. Видели на таких приемах даже модный шарабан. В прогрессивном Барнауле ими иногда правили женщины. Это был писк моды. А двухместный, двухколесный кабриолет назывался таратайкой. Наконец к воротам подлетела эгоистка – лёгкая коляска на одного седока с кучером спереди. А превращение летнего колёсного экипажа в зимний в Сибири было делом весьма обычным.
Парадное крыльцо дома ярко освещено. Лакеи сметают с красной ковровой дорожки снег. В залах тепло, ярко, негромко играет симфонический оркестр государственной филармонии Алтайского края. Фёдор Михайлович и Пётр Петрович поднимаются по лестнице на второй этаж, проходят по парадному белому залу, раскланиваясь с дамами и здороваясь с господами. Кругом всё празднично и торжественно. Все ждут горного начальника Алтайских заводов и его супругу, всемогущую и чадолюбивую Екатерину Иосифовну.
В большой боковой комнате собрались дамы, они шутили, говорили о новых модных туалетах, о плохих местных портнихах, швеях, белошвейках, вышивальщицах, модистках. Портнихи, француженки и немки, брали больше, но делали не лучше. Говорили о женихах и невестах. Последние притворно краснели и поправляли шляпки и шпильки.
Шестая локация
Квартира Петра Петровича, в которой мы были в самом начале нашей истории. Небольшой беспорядок, как это бывает в доме холостого господина впервые дни его 30-летия. Фёдор Михайлович лежит на диване в мятом сюртуке. Доктор развалился на полу, постелив шкуру тигра. В комнате жарко натоплено. Офицеры без мундиров, в одних белых сорочках и галстуках. Пётр Петрович в азиатском халате и киргизской шапке, курит трубку.
ПП. Зима 1856-57 годов, проведённая мной в гостеприимном Барнауле, не показалась мне скучной. Я нанял довольно уютную меблированную квартиру из нескольких комнат за 25 рублей в месяц. Дни проходили в разборке собранных мной богатых ботанических и геологических коллекций, в подробном осмотре и изучении предметов барнаульского музея, в пользовании тамошней библиотекой и в ознакомлении с заводскими работами. Вечера же я проводил в гостеприимном, хорошо образованном и всегда приветливом обществе. Зимний сезон был оживлен любительскими спектаклями. Многие из членов барнаульского общества выдавались своими замечательными сценическими дарованиями. Вообще оживление и культурность этого прекрасного уголка Сибири, прозванного мной «сибирскими Афинами», делали пребывание в нём в холодное зимнее время сибирских буранов особенно привлекательным.
Выставки.
Галерея «Республика изо» г. Барнаул, 2021 г. Куратор - Ю. Ломакина.
Дом Морозова, («Один дом две эпохи») г. Барнаул, 2023 г. Куратор – Ю. Ломакина, Г. Шейда.
Государственный музей истории, литературы, искусства и культуры Алтая. Барнаул, 2022 г. Директор И. Коротков.
Театр. «Крепостной театра» г. Барнаул 2021 г. «Один день Достоевского в Барнаул». Режиссёр А. Савин и К. Борнеман.
Награды. Лонг-лист Международного конкурса современной драматургии «Исходное событие — 21 век» номинация «ЖЗЛ». Москва, 2021 г.
Рецензия. «Но самое главное, что двойник в пьесе есть у самого Достоевского, и это, конечно, Гоголь. О художественном родстве этих писателей известно давно: Некрасов называл молодого Достоевского «новым Гоголем», а Белинский Гоголя – «отцом Достоевского». Климов неоднократно напоминает об этом в своей пьесе. Братья Самойловы читают отрывок из повести Достоевского «Двойник», той самой, в которой начинающий писатель сильнее всего похож на «петербургского» Гоголя.» М. Г. Дарбаян. Сайт Алтайская краевая универсальная научная библиотека им. В. Я. Шишкова, г. Барнаул, 2021 г.
