- Стой, тать! Не в саму ли Москву намылился?! - остановил Васька Клыка - гляди, там те сразу калёным железом на челе напишут, кто ты таков еси! Да в цепи закуют!
Разбойник остановился у крайней телеги и присел на корточки:
- Спрошай, боярин, чего узнать хотел? Отреку те, таиться не буду...
- Как имя твоё, Клык? - Васька плюхнулся задом на телегу и заёрзал, устраиваясь поудобнее - чего-то лицо твоё мне знакомым кажется...
- Не серчай, боярин, я не припомню тя! - отвечал атаман - а звать меня Ермоха Клык. Тако батюшка нарёк.
- Ермоха? Это Ермолай, значит? - уточнил Вася, и озорно подмигнул татю - воин Гермеса, ежели по-гречески?
- Истинно так. Ермолай Фёдоров сын. А что оно значит, про то мне неведомо - усмехнулся разбойник.
- Ладно, сие оставим покамест... - Васька продолжал внимательно разглядывать лицо Клыка, и ощущение, что они уже где-то встречались всё крепло - ну, поведай, Ермоха, как татем-то стал, в лихие люди подался? Зрю я, что на то не твоя воля была, но злой рок. И подымись, руки дай, путы твои сниму...
- Твоя правда, боярин, злым наветом поверстали мя, и пришлось бросить отчий дом, да в леса податься - отвечал Ермоха, разминая затекшие руки.
- Рассказывай, како дело было, а потом и решим долю твою! - и Васька с интересом приготовился слушать.
- Так и я боярского роду-племени, в земле Суздальской корни мои. Служили нашим князьям и дед мой Заступ, и батюшка Фёдор, и я пошёл служить, когда время настало. По началу всё ладом шло, да как-то в праздник великой на княжьем пиру испили мы медов стоялых изрядно, и един дружинной воевода за столом зло слово молвил про батюшку мово. Кривду сказал! Дескать, боярин Феодор был двурушником - вроде и князю служил, а сам с Ордой якшался, за серебро соглядатаем был. Кровушка мне в голову ударила, не стерпел я, вскочил на ноги и приложил его башкой об стол! Разняли нас тогда, а воевода Хруст, видно, злобу на мя затаил. И вот везли мы как-то собранный оброк ко князю, да на татарский отряд наткнулись. Вси полегли, я чудом жив остался. А Хруст, ближний боярин, донёс князю, что я будто бы нарочно обоз на татарску засаду навёл. Князь поверил, осерчал. Велел бить мя батогами смертным боем. Обида меня взяла велика, да токмо кто я, вчерашний кмет, супротив воеводы и ближнего боярина?! Утёк я в леса, да с тех пор здесь и обитаю, подальше от людей. Ватагу сколотил, лихому ремеслу служил, да немного в том радости нашёл...
- Эвоно как! - присвистнул Васька - не свезло те, Ермоха! Завсегда так, что ежели с князьями ссориться - и без вины виноватым останешься!
- Истинно так и вышло - вздохнул атаман - а теперь решай сам, боярин, куды меня девать. В цепи заковать, али сразу живота лишить, чтобы не мучился. Такова, видать, доля моя...
- Погодь, Ермоша, на тот свет торопиться - задумчиво молвил Васька - вот хоть убей, а это не первая наша встреча. Где-то я тебя уже видал, и надобно мне вспомнить сие!
- Не припомню, не обессудь - Ермоха как-то обречённо пожал плечами.
- Вот что отреку те, Ермолай! - решительно махнул рукой Васька - я иду на Москву, к Великому князю Димитрию в воинство. Пойдёшь со мной?
- Рад бы я, да за грехи мои спрос тяжкой вельми! - отвечал Ермоха - я душегуб, тать! Гореть мне в аду по делам моим.
- От заладил, как поп на проповеди! - крякнул в досаде Васька - последний раз спрашиваю, идёшь или нет?
- Иду, боярин! Коли на то будет воля твоя, конечно, иду! - воскликнул бывший разбойничий атаман - ибо за святую Русь своего живота не пожалею! Вот те крест!
И Ермоха, достав серебряный нательный крест, поцеловал его и произнёс слова клятвы. Он поклялся верой и правдой служить своему избавителю, боярину Василию до веку, идти за ним и в огонь, и в воду...
- Ты вот что, Ермолай, - вполголоса молвил Васька - никому и никогда своё имя не говори. Коли спросят, так Клыком называйся. И всюду за мной держись, тогды не пропадёшь! Уяснил?!
- Уяснил, Вася! Ни на шаг от тебя не отстану, спаси тебя Христос! - перекрестился Клык.
- Ну, вот и славно - довольный Васька скрепил уговор крепким рукопожатием с бывшим разбойником, а ныне с воином-заступником матушки Руси:
- А теперь пойдём, ужин отведаем, чем Каур расстарался! Голодный поди, Клык?
- Со вчерашнего дня маковой росинки я не видал, боярин! - улыбнулся Ермоха - живот ко спине прилипает!
- Ну, то совсем негоже! - воскликнул Васька - пойдём скорее!
От костров купеческого обоза, ставшего лагерем на ночлег, уже доносился аромат варёного с травами мяса и пшеничной каши с маслом. Тут хошь у кого слюнки потекут!
Каур безмерно удивился, когда Васька заново представил ему Клыка, как своего спутника, целовавшего крест на верность, и сначала с подозрением на него поглядывал, но скоро убедился, что бывший тать не держит камня за пазухой.
- Каур, тебе в охрану меч Клыка не будет лишним - сказал ему тогда Васька в ответ на все треволнения купчика - отринь сомнения, я за него ручаюсь!
- Ну, коли так, тогды другое дело! - протянул купец - тебе, Вася, теперь я верю, как себе...
...Оказавшись в Москве, купец рязанский сдержал своё слово, и привёл Ваську и Клыка в Кузнечную слободу к знакомцу, мастеру Степану. Тот заканчивал работу над большим заказом князя Владимира Серпуховского, двоюродного брата Великого князя московского Дмитрия, и был рад новым рабочим рукам в помощь. Он без труда нашёл угол в своей просторной избе Ваське и Клыку, и при случае обещал представить их княжьим воеводам...
А Москва день за днём бурлила, готовясь к великой битве, которая должна была положить конец владычеству Золотой Орды над святой Русью...
Внимание! Копирование или перепечатка материалов моего канала "Чёрный Скорпион" допускается только с разрешения автора!
