Мальчик Ваня учится во 2 классе московской школы. Ребёнок и семья довольны основным учителем начальных классов. Мама Вани сама педагог и признаётся, что они с учителем не всегда абсолютно во всём согласны и мыслят в унисон, но всегда удается обменяться мнениями, услышать друг друга, договориться и в конечном счёте действовать в интересах ребёнка.
Также мальчик ходит на продлёнку. На продлёнке работает два воспитателя. С одной всегда удавалось корректно решать любые вопросы, понятно ведь, что ребёнок, как и все дети, неидеален. А вторая, назовём её, Татьяна Алексеевна, не очень готова договариваться, выстраивать коммуникацию, кажется, не обладает эмоциональным интеллектом. Например, в первом классе как-то дети играли в машинки, а у Вани машинки не было, ребята его не пустили играть. Нет машинки – нет входа в игру. Ваня заплакал. А Татьяна Алексеевна довольно резко сказала: «Не психуй!». В ответ на протесты: «Я не психую», не нашла ничего другого, кроме как спорить: «Нет, ты психуешь!» Ваня к такому не привык, и родители, и основная учительница умеют справляться с детскими эмоциями. Такие ситуации были не единичны, мама Вани пробовала проговаривать это с Татьяной Алексеевной, но, по её словам, ничего не удавалось, они были по всем педагогическим вопросам совершенно на разных полюсах, например, воспитателя искренне удивила мысль о том, что фраза «Не психуй!» совсем не работает для успокоения расплакавшегося ребёнка.
Однажды мама забирала Ваню с продлёнки и увидела, что Ваня лежит на спине, а на него навалился и давил на грудь более старший мальчик, при этом воспитатели стояли в стороне и беседуют.
Продлёнка в дни Татьяны Алексеевны создавала для Вани стресс, это было заметно по его эмоциональному состоянию. Мама стала подстраиваться, менять свой график, чтобы Ваню в дни Татьяны Алексеевны не оставлять. А со второго класса на продлёнке осталась только Татьяна Алексеевна. С первых дней сентября накопилось взаимное напряжение. Посыпались жалобы воспитателя на Ваню. То пробежал, не поздоровавшись, то в ходе какого-то упражнения, когда надо было вставать, он падал на пол. Маме Вани, как педагогу, было всё это слышать странно, с такими моментами учитель обычно справляется сам и решает с детьми. Тем не менее с Ваней всё проговаривала дома.
В 20-х числах сентября Ваня задал маме вопрос: «Почему Татьяна Алексеевна сегодня сказала мальчику: «Не будь как Ваня. Он плохой ученик»?» Что характерно, учитель Вани отзывается о нём совершенно иначе, да и, если бы Ваня не очень хорошо учился, очевидно же, что такие ляпы при детях недопустимы. Мама Вани поняла, что, если не прекратить подобные выпады, они перерастут в травлю.
Мама попробовала поговорить с основным учителем. Та согласилась, что Татьяна Алексеевна не обладает эмпатией и не очень умеет находить подход к детям, но поговорить с коллегой она не была готова. Мама Вани к тому же нашла на сайте школы отзывы про Татьяну Алексеевну (кроме продлёнки она ведёт класс как основной учитель). Например, такие:
Учительница начальных классов предложила идти на разговор к завучу младшего блока. Но диалога не получилось, завуч заняла оборонительную позицию, сказав, что Татьяна Алексеевна – учитель со стажем, ничего подобного быть не может, а Ваня при этом – агрессивный ребёнок, склонный к самоповреждению, потому что упал на пол, когда падать уже было не нужно. Всё это зафиксировали в протоколе встречи, который мама Вани отказалась подписать. К тому же она заволновалась, что этой встречей поставила Ваню под удар ещё больше. Подозрения оправдались. Ваня несколько дней ходил подавленный. Когда маме всё-таки удалось с ним откровенно поговорить, он признался, что в столовой Татьяна Алексеевна при всех детях и учителях говорила мальчикам: «Не дружите с Ваней, не подходите к нему, у него что-то не так с головкой».
Мама Вани написала заявление директору, изложила всю ситуацию, попросила прекратить травлю, перевести Ваню в другую группу и исключить полностью любое взаимодействие Татьяны Алексеевны с Ваней без присутствия родителей. В тот же день, когда заявление уже ушло директору, мы общались с мамой Вани. Ей была нужна консультация о том, что делать дальше. Мы договорились с мамой Вани, что она попросит директора о личной встрече, обсудили, как именно стоит выстроить диалог.
Я не буду здесь приводить весь текст нашей беседы. В двух словах, я рекомендовала идти с настроем на сотрудничество, не на запугивание, наказание, поиск виновных, а именно на сотрудничество, с обязательным упоминанием всего хорошего, что есть в этой школе. Администрация школы уже показала, что она на стороне воспитателя. Директор – последний шанс, если и там не удастся найти отклика, то, скорее всего, из школы придётся уйти. При этом важно понимать, что, конечно, вся эта ситуация обсуждается внутри школы, и конечно, не в лицеприятном для Вани и его мамы свете. Директор наверняка уже наслышана о «яжматери, неадекватной семье, ненормальном ребёнке» и так далее. Важно показать ей совершенно иную картину, прийти с позиции взрослого, спокойного, взвешенного, рационального, ищущего решение, а не виновных, готового к договорённостям, вооружившись не эмоциями, а только фактами. Отзывы я посоветовала прихватить тоже. И обязательно обильно снабдить речь похвалой в адрес школы, учителя и самого директора.
Мама Вани уже на следующий день попала на личную встречу к директору. Вот как она об этом рассказывает:
«Часто, когда читаешь советы родителей, что делать в подобных ситуациях, звучат советы писать заявления, записывать на диктофон, то есть бороться, обороняться. И почти никогда не идёт речь о том, чтобы пойти на диалог, попробовать путь сотрудничества, прийти, как взрослый, с фактами, а не эмоциями. Мне этот настрой очень помог.
Я пошла на встречу по намеченному нами плану. Тряслась, была настроена, что будет сложно. Думала, что обстановка будет снова, как у завуча. Но всё было иначе, комментарий из отзыва в интернете о том, что директор не состоятельна, не подтвердился. Не было тех взглядов свысока, которые были на встрече с завучем, эмоционально тоже всё было по-другому. Я сразу сказала, что нам очень нравится школа, Ване очень нравится его учительница. Добавила, что мой сын не белый и не пушистый, при этом одни и те же ситуации разные учителя решают по-разному. Кто-то умело и грамотно с позиции взрослого, вот, например, наша основная учительница мастерски это делает, а кто-то из роли выученной беспомощности и перекладывания ответственности.
Я сказала, что мы ходим в этот образовательный комплекс с детского сада и за всё это время я ни разу не приходила. И в этот раз не планировала быть, так как думала, что мы пришли к решению с завучем, но по факту ситуация только усугубилась. Я не стала никак обвинять завуча, говорить о той негативной атмосфере, которую она создала на прошлой встрече. Я сказала политкорректно, что мы, возможно, друг друга не поняли, что вроде бы мы говорили о том, как важно сохранять уважение друг другу, детей к учителям, учителей к детям. При этом воспитателем при детях и учителях были озвучены слова «у Вани что-то не так с головкой». Кажется, договорённости о взаимном уважении где-то потерялись. Я признала, что моя ошибка, видимо, в том, что всё-таки нужно было к директору прийти раньше, ведь она с её опытом точно сразу бы всё разрешила.
Также я достала отзыв, который висит в открытом доступе и при этом полностью повторяет мою обратную связь о воспитателе продлёнки. Я несколько раз делала акцент на том, что хочу всё решить здесь, не вынося это никуда, потому что нам всё нравится, за исключением взаимодействия с одним сотрудником школы, и что я не прошу многого, только уважительного и корректного обращения с ребёнком. Также сказала, что с учётом отзыва, это мина замедленного действия и всё это продлится до первого скандального ребёнка. Если появится мама, которая это так не оставит, то это выйдет наружу и навредит школе, это навредит всем, в том числе тем, кто непричастен к этой неприятной ситуации, труд всей школы пойдёт насмарку, поэтому, конечно, такие вещи надо решать.
В итоге удалось договориться о переводе в другую группу. Также мне было обещано поговорить с Татьяной Алексеевной. Главное - по настрою и тону общения со мной мне показалось, что меня услышали, что работу воспитателя будут отслеживать. Директор даже дала мне свой телефон, чтобы при любой спорной ситуации я звонила. А когда я уже ехала домой, она сама мне позвонила, рассказала, какие есть варианты по другим группам продлёнки».
Комментарий автора канала
Мы подождали 3 недели, чтобы убедиться, что школа выполняет обещания. Конечно, Татьяна Алексеевна не изменилась, да и не стоит ожидать, что это произойдёт. В школе периодически мальчик с ней пересекается, отделываясь косым взглядом. В продлёнке он переведен в другую группу.
PS прошло время и стало ясно, что травля остановлена лишь на время. В итоге Ваню из школы пришлось забрать. Продолжение этой истории тут.
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.
Книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно заказать тут.