Солнышко мое, вставай!
Ласковый и такой красивый!
Может быть, это любовь,
Я не знаю, но очень похоже на рай.
«Солнышко мое, вставай! Ласковый и такой красивый!» – громко пела Оксанка и прыгала через скакалку. Под окном раздался оглушительный свист. Девочка выглянула в окошко.
– С ума сошла? – Витёк покрутил пальцем у виска.
– Почему? – засмеялась Оксана.
– Попсу включила и орёшь во всё горло. Я тебе минут двадцать дозвониться не могу.
– Я занимаюсь зарядкой.
– Но не под эти песенки! – искренне возмутился Витя.
– Воркаут – это сила! Воркаут – это мощь! – заорала Оксанка.
Тут же громко забарабанили по батарее и раздался крик.
– Ах ты, шешка! То поёшь с утра, то орёшь! Вот найду я на тебя управу!
Оксанка прыснула и захлопнула окно. Через минуту они с Витьком мчались к турникам, ведь на следующей неделе районные соревнования.
– А что, старик этот так и не отстаёт от тебя? – парень подпрыгнул и схватился за перекладину.
– Не-а, – Оксанка ловко запрыгнула на брусья.
– Может, в полицию на него пожаловаться? – Витька подтянулся на руках и сделал кувырок.
– Мама говорит, что он старенький и нет смысла на него жаловаться, – девочка сделала сальто и спрыгнула на землю. – Кстати, ты Пашку потренировал? Ему «выход принца» нужно делать. С новичков строго спросят.
Витя тоже спрыгнул и засмеялся:
– Пашку я тренирую каждый день. Скоро не только «принца», но «походку бога», как бог, будет делать.
– Верю, – Оксанка снова схватилась за перекладину и стала подтягиваться.
Она давно занималась воркаутом. Маме не нравилось это слово. Она говорила, что в её детстве были просто брусья и турники. Никаких «ворков» и никаких «каутов». Но Оксана не обращала внимания на мамино ворчание. И мама сдалась. Да и как было не сдаться? Вместо вечерних прогулок с подружками у Оксаны теперь был спортзал. Вместо воскресного похода в кино – спортивная площадка. И друзья у неё были весёлые, спортивные. И, как ни странно, учёба не пострадала. Даже вечная тройка по русскому неожиданно для мамы превратилась в «четвёрку».
Так что воркаут – это сила! Воркаут – это мощь!
– Всё, Оксан, на сегодня хватит.
– Я тогда домой. А ты куда?
– Пойдём провожу немного. Заодно и решим, что с собой брать в поездку.
– А я чуть не забыла, что в выходные на турбазу едем.
У подъезда Витя с Оксаной остановились.
– Короче, список вещей на почту скинул. Ничего лишнего не бери.
– Договорились, – Оксана хотела запрыгнуть на ступеньку, но вдруг распахнулось окно на первом этаже. Возникла растрёпанная седая голова. Из-под густых нахмуренных бровей почти не видно было глаз. Старик недобро зыркнул на Оксанку, быстро вытянул руку с большим красным совком и высыпал мусор прямо на девочку.
Оксанка охнула и схватилась за голову. Витя бросился к окну, но рама с треском захлопнулась.
– Вот урод! – возмущенно крикнул Витёк.
Оксанка стояла, прижимая к груди сумку. Волосы, плечи, куртка – всё было в пыли и мусоре. Витя смотрел на Оксану и не знал, что делать. Она стояла, зажмурившись. Потом открыла глаза. И вдруг громко захохотала. Витя стал рукой стряхивать мусор с её куртки. Сначала он старательно сжимал губы, расползающиеся в улыбке, но вскоре не выдержал и тоже громко засмеялся.
Серая занавеска на окне шевельнулась. Появилась жилистая рука и погрозила кулаком.
– Мама! – Оксанка почти кричала. – Давай заявим в полицию! То водой обольёт этот старикашка, то мусор на голову вывалит, то под дверь тухлятину положит.
– Доча, он совсем одинок. Видимо, от одиночества такой вредный стал.
– Ну-ну… От одиночества! Кто с таким вредным жить будет?
Девочка вошла в свою комнату, открыла окно и включила музыку.
«Солнышко моё, вставай!» – надрывался динамик.
По батарее снова загрохотали палкой.
Оксана позанималась и помчалась в магазин за кефиром. Выскочив из подъезда, она резко затормозила: развязался шнурок. Неожиданно услышала хриплый, слегка дребезжащий голос. Этот голос напевал: «Солнышко моё, вставай, ласковый и такой красивый!»
Девочка замерла. Голос доносился из квартиры вредного соседа. Окно было раскрыто. Оксана на цыпочках подошла. Старик продолжал петь.
Она поставила ногу на бордюр и легко подтянулась на руках. Подоконник был мокрый. Похоже, вредный старик его только что протёр тряпкой. От серой занавески сильно пахло пылью. Оксанка всмотрелась. В глубине комнаты, на старом полированном столе, громоздился огромный кактус. Не меньше метра в высоту. Растопырив свои скрюченные «пальцы», кактус словно цеплялся за воздух. Рядом стоял старик. Он брызгал на кактус из пульверизатора и тряпочкой протирал закрученные листья. Старик был одет в клетчатую засаленную рубаху, на ногах растоптанные войлочные шлёпанцы. Сосед глухо напевал Оксанкину песню. Он что-то бормотал, улыбался и с такой любовью ухаживал за кактусом, что Оксанка чуть не упала от удивления.
Она спрыгнула с бордюра и медленно побрела в магазин. Ничего себе! Этот вредный старикашка любит цветок! И не просто цветок, а огромный колючий кактус. Он ухаживает за ним, он моет его, он поливает эту колючку.
Купив кефир, Оксанка помчалась домой. Подойдя к дому, она увидела, что на подоконнике соседа красуется его любимчик. Кактус занял половину окна. Заслонил своими пальцами-листьями почти всё стекло. Девочка остановилась. Подул ветер, стало прохладно. Оксанка поёжилась и хотела заскочить в подъезд. Но тут ветер усилился, оконная рама задрожала и через секунду с шумом захлопнулась. Стекло ударилось в большой цветочный горшок. Кактус пошатнулся и, беспомощно взмахнув «руками», рухнул с подоконника.
Оксанка ахнула! Горшок разбился. Толстый, с чёткими гранями, ствол кактуса надломился, и из разлома потёк сок. Он вытекал редкими светло-зелёными каплями и растворялся в земле.
– Ты что наделала? – раздался хриплый шёпот.
Оксанка оглянулась. Сосед не кричал. Он медленно надвигался на девочку и шептал. Но этот шёпот был страшнее крика. Эти звуки были похожи на стон раненого животного.
– Ты… – хрипел старик. – Ты-ы убила его.
Оксанка хотела отскочить в сторону, но старик прошёл мимо неё. С трудом опустился на колени и стал гладить кактус. Он пытался поднять растение. Огромные колючки впивались в сухие узловатые ладони. Оксанка увидела, как из пальцев старика потекла кровь. Она смешивалась с соком кактуса. Всё происходящее напоминало девочке кадры из фильмов ужаса.
Старик заплакал. Он всё же обхватил окровавленными руками кактус, прижал его к груди и с трудом поднялся.
– Дедушка! – схватила его за рукав Оксанка. – Пётр Игнатьевич, я не трогала его. Это ветер!
– Уйди-и… – простонал старик.
Он баюкал сломанный кактус, что-то бормотал. Девочка услышала, как старик шептал: «Солнышко моё… Солнышко...»
Сосед скрылся в подъезде. Оксанка словно очнулась. На земле валялся кусочек кактуса. Верней, «детка», которая может стать новым растением. Оксана подняла «детку» и понесла домой.
Вечером мама предложила купить соседу новый кактус.
– Давай сходим с утра в цветочный магазин и купим.
– Но как мы ему отдадим? Он даже в квартиру нас не пустит.
Мама задумалась.
– Можно под дверь поставить.
Утром Оксана с мамой купили кактус. Не такой большой, как тот, но тоже колючий, со скрюченными узкими листьями.
Цветок поставили соседу под дверь. Позвонили и убежали. Мама держала дочку за руку, Оксанка даже слышала, как стучит мамино сердце. Они очень волновались. Дверь скрипнула. Послышались тяжёлые шаги. Оксанка выглянула. Старик шел к помойке. В руках он держал кактус.
Так продолжалось три раза. И каждый раз новенький кактус оказывался на помойке.
– Вот что с ним делать? – огорченно вздыхала мама.
– А я тебе говорила, – твердила Оксанка. – Он просто вредина.
– Не вредина, – не соглашалась в сотый раз мама. – Он просто очень одинокий. Ему и любить некого, кроме этого цветка.
– Кошку пусть себе заведет, – буркнула Оксана.
И потащила в очередной кактус с помойки домой.
Дома кактусам выделили очень хорошее место. На самом светлом подоконнике. Рядом девочка поставила крохотную чашечку. В неё посадила отросток, который подобрала рядом с погибшим соседским кактусом.
Промчались выходные. Занятия на турбазе прошли на «ура». Было много новых знакомств, были песни у костра. Оксанка вернулась очень довольная.
– Знаешь, – мама как-то встревоженно прислушалась, – что-то я соседа нашего не слышу. Обычно он очень громко включает телевизор. А тут второй день тихо.
– Может, постучать к нему или позвонить?
– Да я и стучала, и звонила.
– Мам, – придумала Оксана, – сейчас Витька придёт, мы попробуем в окно посмотреть.
Тут раздался звонок. Оксанка даже вздрогнула. Вошёл Витёк.
– Тут это… Сейчас вашего старикашку скорая увозила. – Витя растерянно посмотрел на Оксанку и её маму и протянул руку. На ладони лежали ключи.
– Что это?
– Старик этот что-то хрипел и на меня пальцем показывал. Ну, я и подошёл. Я только понял, что у него что-то поливать надо.
В квартире у соседа было темно. Возле старого дивана прямо на полу валялась кружка. На маленьком стульчике – гора таблеток. А на полированном столе стоял кактус. Вернее, его обломок. Он был забинтован настоящим бинтом.
– Та-а-к… – протянула мама. – Давайте-ка, друзья, за уборку!
Оксанка распахнула окно, и в дом ворвался свежий ветер. Работа кипела. Квартира преображалась. Выстирали все занавески, вымыли и полы, и окна. С обломка кактуса сняли бинты и полили его чаем.
– Мы молодцы? – мама удовлетворённо осматривала комнату. – Молодцы-ы! Теперь надо бы сходить к Петру Игнатьевичу в больницу.
Прошло две недели. Маме сказали, что соседа вот-вот выпишут, и Оксанка почему-то занервничала.
– А вдруг он нас ругать будет?
– Ну и пусть ругает, – вдруг легко согласилась мама. – Всё равно у него не было сил, чтобы навести такой порядок. Знаешь, как говорят? Сделай добро и брось его в воду.
«Причём тут вода?» – думала Оксанка. Сосед постоянно ругался на нее, когда она прыгала, вредничал. А сейчас ей почему-то было очень жалко его. И кактус. Отломившаяся верхушка, которую старик бинтовал, совсем засохла. Мама её осторожно срезала. Теперь Оксанке казалось, что цветок, растопырив нижние ветки, словно разводил руками и спрашивал: «А что дальше?»
Соседа выписали в пятницу. Мама велела ждать в его квартире, а сама поехала в больницу. Витёк тоже примчался. Он купил новый веник. Аккуратно поставил его в прихожей. Потом направился к кактусу.
– Оксан! – закричал он. – А ты видела?
– Что? – подскочила Оксанка.
Витька стоял возле кактуса и показывал на него.
На старых скрученных ветках появились новые побеги. Сразу несколько. Нежно-зелёные, с пушистыми колючками.
Оксанка засмеялась так, словно увидела чудо.
Услышав стук входной двери, она оглянулась. В комнату вошли мама и сосед.
Старик посмотрел на Оксанку, потом перевёл взгляд на кактус. Долго молчал. Потом по его морщинистой щеке потекла слеза. Он медленно подошёл к девочке, протянул руку и вдруг погладил её по голове. Оксанка чувствовала, как ком подкатил к горлу.
– Прости, внучка! – сказал сосед и повернулся к кактусу.
Оксанка увидела, как Пётр Игнатьевич улыбнулся и прошептал: «Солнышко моё».
– А давайте пить чай! – вдруг предложила мама.
– Да, – неожиданно хором ответили Оксанка и старик.
– А это вам, – девочка протянула соседу крохотный горшочек.
В нём сидел маленький кактус. Он удивлённо выглядывал из земли. А на самой макушке его желтели три малюсеньких цветка.
– Надо же, – прошептал Пётр Игнатьевич, – такой малыш, а уже зацвёл.
Потом повернулся к Вите, Оксане и её маме и улыбнулся: «Какой сегодня хороший день! Он вернул мне радость. Родные мои, пойдёмте пить чай!»
