Согласитесь, о песнях, которые едва не все знают наизусть, говорить сложновато. Я и не планировал эту песню ставить раньше, скорее есть ощущение, что правильно бы ее и еще придержать, несмотря на строчки «Вот и лету конец, все одно к одному». Но это же не значит, что я к ней не примеривался. Примеривался, думал, переслушал несколько вариантов, и чем больше я этим занимался, тем больше росла некоторая растерянность – как же так, я же совсем иначе эту песню себе почти всю жизнь представлял!
А дело-то в том, что и сама-то песня женская, и исполняют ее в основном женщины, и стереотип восприятия этой песни годами складывался именно от прослушивания женских вариантов. И вот оказывается, что у меня где-то глубоко в душе живет-поживает некая грустная песня нашего классика, пропитанная осенней печалью, несчастной любовью, да еще и небывалой женской нежностью и самоотречением. В общем что-то вроде Девушки из таверны Новеллы Матвеевой. Сам-то я ее никогда не пел, хотя подпевать красивым чувственным дамам доводилось, а некоторым даже довелось аккомпанировать.
В общем давайте зафиксируем – осень, брошенная, но не сломленная женщина, изо всех последних сил сохраняющая в себе остатки знаменитого шляхетского гонора. Ну, чтобы со всем с этим как-то разобраться, и попробовать найти все это у самого автора.
А вот нет ничего этого у автора! От слова совсем. Песня-то совсем не так печальна, как можно подумать, слушая хорошую исполнительницу, нафантазировавшую себе кучу женских трагедий, и рассказывающую нам об этом словами и нотами Окуджавы. Ну, я в курсе, разумеется, что это не совсем Окуджава, а только его авторизованный перевод стихотворения польской поэтессы Агнешки Осецкой, но для нас-то с вами это мало что меняет.
Начнем с того, что Булат Шалвович положил эти стихи на довольно бойкую мелодию не то польки, не то мазурки. Ну, положим, мазурку я тут для красного словца приплел, мазурка, она трехдольный размер имеет, но надо же что-то польское для пары вспомнить, не краковяк же! Хотя, может как раз и стоило именно краковяк и вспомнить – чисто польский танец, в конце концов. И весьма ироничный. Ну и сама авторская интонация тут особой серьезностью не отличается, скорее, наоборот. Булат Шалвович уж чем-чем, а лирической-то интонацией владел в совершенстве, и там, где текст оказывался для него близким и очень личным, он и пел весьма проникновенно. Даже если какая-то ирония в стихах присутствовала. А тут вот звучит какое-то хулиганство откровенное. Явственное посмеивание над свой героиней. Беззлобное, конечно, доброе даже я бы сказал, но именно посмеивание. Ну как если бы Окуджава не Пане-панове пел, а, скажем, наши народные страдания «Виновата ли я».
А может, так оно и есть? Я вот знать не знаю, кто эта Агнешка, и что писала. Никогда не интересовался, тем паче, что и песню-то Окуджавы до недавних пор с удивительным упорством воспринимал вполне серьезно. А сейчас вот нырнул в ютуб и посмотрел, как пела эту песню Елена Камбурова в свое время. Мне почему-то запомнилось, что уж Елена-то Антоновна там трагедии точно навертела, а оказалось – ничуть даже не бывало. У Камбуровой эта песня звучит еще более по-хулигански, чем у Булата Шалвовича, вообще какие-то комические куплеты. Гелена Великанова – та да, та грустила, и Галина Хомчик за нею вслед, а вот Камбурова хулиганила откровенно.
Однако, как говорится, нет худа без добра. Я потерял печальную лирическую балладу, зато обрел нечто достаточно улыбистое и ироничное. Если раньше мне бы в голову не пришло поставить вам эту осеннюю песню для поднятия настроения, то теперь я в этом нисколько не сомневаюсь – в наступающем предзимье эта песня вас немного приободрит, согреет и даст возможность посмотреть вокруг с улыбкой. С доброй, чуть ироничной и мудрой улыбкой Булата Шалвовича Окуджавы.
