Больше всего для определения таких людей, как Ярослав Николаевич Князев, подходит характеристика, которую иногда даёт кому-либо моя бабушка: "При взгляде на него молоко киснет".
Или молоко киснет от его взгляда? Возможны оба варианта, наверно; главное, что суть выхвачена очень точно.
Вроде, молодой мужчина, и, если судить отвлечённо, даже довольно симпатичный. Однако ни у кого из моих коллег женского пола при виде шефа не возникает даже тени романтического настроения.
Я об этом знаю точно, потому что ежедневно за чаем сотрудницы экономического отдела старательно и тщательно моют и полощут кости всем "итээ́рам" (как называют инженерно-технических работников, сотрудников нашего офиса). На чай приходят также "девочки" всех возрастов из отдела кадров и из бухгалтерии.
Чаще всего те сотрудницы, что помоложе, болтают о молодых инженерах, сотрудниках конструкторского бюро и логистах. Объектами интереса дам постарше являются главный инженер, начальник юридического отдела и снабженцы.
Иногда разговоры касаются даже небожителей - директора и его замов. Единственным человеком, которого никогда не обсуждают, является непосредственно начальник экономического отдела, господин Князев.
Причин у данного феномена несколько. Во-первых, Ярослава Николаевича все боятся, - даже те, кто не в его подчинении. То есть, не столько боятся, сколько не хотят с ним связываться. Князев славится исключительными злопамятностью и мстительностью, а также изобретательностью в своей мстительности.
Сама я работаю на заводе всего два года, а Князев возглавляет экономический отдел уже в течение трёх лет, хоть шеф и старше меня всего на четыре года, - сейчас ему двадцать девять.
После окончания университета Ярослав Николаевич работал рядовым экономистом, а потом быстро пошёл в гору.
Из того немногого, что мне всё же случилось узнать о шефе от старожилов экономического отдела, следует: Князев всегда держался и держится особняком, и даже не приятельствует ни с кем, а став начальником, и вовсе отдалился от "простого народа".
Однажды, когда Ярослава Николаевича ещё недостаточно боялись, он случайно услышал, как одна из сотрудниц что-то говорила о нём. В общем, этой сотруднице потом очень не поздоровилось. Князев измучил её бесконечными проверками и придирками, и довёл-таки дело до выговора с занесением в личное дело, причём, на законных основаниях.
Ещё одну сотрудницу, - молодую незамужнюю девушку, пытавшуюся ему понравиться и всячески обращающую на себя его внимание, - Ярослав Николаевич выжил из отдела, добился её перевода в другой филиал.
Третье предупреждение сотрудникам не понадобилось: желание обсуждать шефа угасло само собой, сошло на нет очень быстро.
Второй причиной, по которой Князева никогда не обсуждают, стало то, что шеф не даёт никакой пищи для разговоров. Кажется, в его жизни не существует ничего, кроме работы. О частной жизни Ярослава Николаевича никто ничего не знал и не знает по сей день, а додумывать самостоятельно и злословить желающих с некоторых пор не наблюдается (как говорится, смотрите пункт первый).
Лично мне жаловаться на шефа не за что, а остальное мне не интересно. Вроде, и он никогда не имел претензий к тому, как я выполняю свои профессиональные обязанности. Мы прекрасно существуем абсолютно параллельно друг другу и не собираемся пересекаться.
Внешне Князев тоже абсолютно не будоражил и ныне не будоражит ни одной клеточки в моей душе, хотя теоретически он вполне симпатичный мужчина. Среднего роста, крепкий, но явно без лишнего веса. Русые волосы всегда одинаково подстрижены, лежат безупречно, пробор - идеальный. Черты лица правильные.
Аккуратную небольшую бороду регулярно приводит в порядок в салоне, это сразу видно. Кожа смуглая и ровная, но она такая сама по себе, по естественным причинам, без специальных процедур.
Глаза... Никто и никогда не видел шефа без очков, потому составить объективное представление о его глазах крайне сложно. Могу лишь сказать, что они не очень большие, серые или серо-голубые, и смотрят всегда очень пристально и цепко из-за стёкол очков.
К описанному мной образу следует добавить обязательный строгий костюм, идеальную рубашку, застёгнутую на все пуговицы, галстук, стильную обувь и дорогущий портфель.
Я всегда воспринимала Князева исключительно как человека в футляре, однако открывать этот футляр у меня не было ни малейшего желания.
* * * * * * * * * * * *
И вот я оказалась за столиком на огромном и шумном фудкорте, а напротив меня сидит недовольный и возмущённый шеф. Как будто мало мне того, что в нескольких метрах от меня находится Стёпа, который никогда не ест фастфуд, и с аппетитом поглощает острые крылышки из огромного бумажного стакана.
Да если бы только это... Он ест ещё и картошку-фри, и запивает это всё газировкой. А рядом с ним сидит эта девица, и Стёпа смотрит на неё так... так...
А тут ещё Князев в сером свитере крупной вязки с высоким воротником, - я скосила глаза, - в джинсах и высоких ботинках на толстой подошве, со шнуровкой. А главное - шеф без очков. Как мне вообще удалось его узнать, вот в чём вопрос!
Не слишком ли много сюрпризов и открытий сконцентрировались в одно и то же время на относительно небольшом пространстве?! У меня даже голова начала кружиться.
Проследив за моим взглядом, Князев вознамерился обернуться, и я отчаянно зашептала:
- Пожалуйста, не надо, Ярослав Николаевич! Не оборачивайтесь. Лучше прикройте меня, очень прошу.
- Ну это не так уж сложно, - усмехнулся Князев, глядя на меня, ясное дело, сверху вниз. А потом тихо спросил: - Однако что вас так напугало, Екатерина Аркадьевна? Вас кто-то обидел? Может, охрану пригласить?
Вот только охраны мне сейчас тут и не хватало, ага! И так ситуация патовая. И сидеть тут дальше - такое себе, а встать и уйти - ещё того хуже. А уж о том, чтобы обнаружить себя перед Стёпой и его спутницей, и речи быть не может.
Мне непременно нужно остаться незамеченной, но в то же время, максимально подробно выяснить всё по поводу появления здесь Степана в компании красавицы-брюнетки. Грудастой, кстати, в отличие от меня, как выяснилось при ближайшем рассмотрении.
- Нет, пожалуйста, не надо охрану! - тихо взмолилась я. - Я сейчас уйду, Ярослав Николаевич. Как только получится. Простите меня, ради Бога, за то, что нарушила ваше уединение.
- Тогда я всё же осторожно посмотрю, что вас так напугало. Меня это беспокоит. Да и о каком уединении тут может идти речь? - Князев обвёл глазами зал и, проявив чудеса проницательности, сделал вид, будто рассматривает стойку одного из многочисленных кафе.
А сам, видимо, боковым зрением изучал соседние столики.
- Парень в синем джемпере и темноволосая девушка в пальто кофейного цвета? - безошибочно определил Князев. - Кстати, она чем-то похожа на вас.
- Вы что, настолько хорошо видите без очков? - не выдержала и отомстила я.
- Я в линзах, - не моргнув глазом, соврал шеф, однако не на ту напал.
У меня папа уже лет двадцать носит линзы, и я прекрасно знаю, как выглядят глаза в линзах. Кстати, глаза у Князева оказались всё же серо-голубые, и совсем не маленькие.
Однако мне сейчас было выгоднее сделать вид, будто я поверила в его ложь.
- Ярослав Николаевич, простите меня за наглость, но вы могли бы пока никуда не уходить из-за стола?
- Я уже понял, что вы прячетесь за мной, мы это обсуждали. Что ж, как угодно, хотя по-моему, было бы логичнее подойти и всё выяснить. Возможно, это совсем не то, что вы себе напридумывали. Однако дело ваше. Конечно, я не уйду, пока вы не позволите, тем более, я ещё не поел. Кстати, вы тоже.
- Я... не могу. Не буду есть, наелась, - выдавила я. - И подходить к ним, чтобы выяснять, не буду.
Отчаяние и мутная беспросветная тоска накатывали постепенно, по мере того, как я осознавала происходящее. А осознавать мне успешно помогал весь внешний вид Степана.
Никогда он не смотрел на меня так, как на эту девушку. Никогда не был со мной таким весёлым и непринуждённым, но при этом радостно-смущённым.
Светло-русые волосы разлохматились, синие глаза аж светятся. Стёпа почти не переставал улыбаться брюнетке. Никогда мы с ним не ходили в такое кафе, не вели себя, как подростки. Для меня был предназначен абсолютно другой Степан: серьёзный, собранный, размеренный и весь правильный.
И всё же я не хотела вот так быстро и легко сдаваться, признавая своё поражение. Достав из кармана куртки телефон, я набрала номер Стёпы. К счастью, народу на фудкорте лишь прибавлялось, было достаточно шумно, и услышать меня вне телефона Степан от своего стола никак не мог.
Приложив трубку к уху, я наблюдала за Стёпой, стараясь не обращать внимания на шефа, который, невозмутимо продолжая трапезу, тем не менее, не спускал с меня глаз, как будто боялся, что я шлёпнусь в обморок.
Я видела, как услышав сигнал вызова, Степан нахмурился, а взглянув на дисплей, даже будто слегка поморщился от досады. Сел вполоборота к брюнетке и прикрыл динамик ладонью.
- Да, Котик, - коротко и серьёзно прозвучало в моей трубке.
- Привет, Стёпа, - легко прощебетала я.
Откуда только силы взялись? Меня просто разрывало от отчаяния, бешенства и противной тошноты. Опять, два из двух... Что со мной не так, а?!
- Что-то срочное?
- Нет, просто соскучилась и позвонила, чтобы узнать, как у тебя дела.
- Хорошо, что позвонила, Котик! Обстоятельства так складываются, что командировка затягивается по независящим от меня причинам. Вернуться сегодня вечером не получится. В лучшем случае, приеду завтра днём. Когда приеду, всё объясню, сейчас, к сожалению, не располагаю временем. Тоже безумно соскучился по тебе, Котик!
- А что у тебя там за шум? - кажется, мне ещё мало.
Хочется пройти этот путь до конца. Я увидела, как Ярослав Николаевич опять осторожно обернулся и посмотрел в сторону столика, за которым сидели Степан и его спутница. Потом повернулся обратно и вновь пристально уставился в моё лицо.
- Зашли с коллегами перекусить в столовую в центре городка. Тут настоящий ажиотаж. А ты чем занята? У тебя там тоже шумно.
- А я в гипер за продуктами зашла, в тот, что около моего дома. Тут тоже аншлаг по случаю субботы.
- Ну ладно, Котик, - бодро и завершающе ответил Степан. - Вечером, если от усталости не вырублюсь, обязательно позвоню тебе. Не скучай, моя красавица!
- Ага, давай, - согласилась я, потому что говорить больше не хотелось. О чём тут говорить? Очевидно же всё, в прямом смысле слова. - Если сильно устанешь, не звони, достаточно сообщения. Главное, чтобы я знала, - ты в порядке.
- Понял, целу́ю тебя, Котик!
Я увидела, как Степан нажал отбой, выдохнул с облегчением и вновь повернулся к своей спутнице.
Продолжение: