В августе 1993-го года застряли мы с другом Андрюхой Бричкиным(подпольная кличка) на вокзале в Тюмени. Банально не хватило денег доехать до Сургута. А все из -за того, что в Ташкенте нас задержали менты и выпустили только тогда, когда наш поезд уже тронулся, пришлось покупать билеты на другой рейс. Но суть не в этом, сегодня разговор о другом:
Отбив телеграмму его брату в Сургут мы торчали несколько дней на вокзале. Слонялись туда-сюда и наблюдали за вокзальной жизнью от нечего делать. Вот были же времена благославенные - вокзал кишел бомжами и попрошайками. Некоторые на ночь устраивались за какими-то щитами, шкафами. Иногда на вокзале появлялись казаки с нагайками, гоняли бездомных, а тех, кто не мог уже передвигаться, грузили в тележки носильщикам, а те их отвозил с территории.
Обратили внимание на пацанчика лет 9-ти, он ходил босиком по бетоным полам зала ожидания, а конец августа здесь довольно прохладный. Подошли к сержанту милиционеру, так мол и так, надо вам как-то определиться, явно бездомный и прочее. Он от нас лишь отмахнулся - куда я его?
В самом бойком месте садилась девчушка лет 12-13 с костылями и плакатиком, на нем был нацарапан текст с просьбой о помощи. Подавали довольно щедро. Отсидев несколько часов, она поднималась, брала костыли подмышку и уходила отдохнуть, через некоторое время снова возвращалась на свое место.
На втором этаже было кафе, где продавали пиво, лестница почти вся была залита мочой. Там, единственный раз в жизни, я увидел пьяного голубя, он ходил качаясь по столику, иногда, когда сильно вело, опирался крылом и клевал крошки и запивал пролитым пивом. Вонь страшная.
Почти к каждому прибывающему поезду по громкой связи приглашался наряд милиции. Так на весь вокзал и говорили - Наряду милиции прибыть к такому-то вагона поезда... Еще запомнилось прибытие поезда Улан-Батор - Москва, к его приходу на пероне собиралась приличная толпа торгашей, и по прибытию поезда начиналась бойкая торговля. Монголы торговали вещи прямо из окон вагонов, предлагали во множестве кожаные куртки и еще что-то. Милиционеры гоняли толпу, но без особого этузиазма. После отправления, торговля продолжалась на привокзальной площади.
В скверике напротив вокзала расположился цыганский табор, женщины и дети целыми днями слонялись по прилегающим улицам, приставая к прохожим, на вокзал они не заходили.
На третий день великого сидения нам удалось дозвониться до соседей Андрюхиного брата и на следующий день перевод от него пришел. Жил он на первом этаже, а телеграмма лежала спокойно в почтовом ящике между первым и вторым...
