Летчик уже выздоравливал когда немцы доискались, где он. Летчик убил из пистолета первого немца, который показался в дверях, а Мюлина пришибла табуреткой ефрейтора. Тогда немцы подожгли избу.
"День в день 80 лет назад". Переворачивая листы истории невольно ловишь себя на мысли, что история развивается по спирали.
КРАСНАЯ ЗВЕЗДА ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ОРГАН НАРОДНОГО КОМИССАРИАТА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР № 245 (5616) 16 октября 1943 г., суббота.
В прифронтовой полосе
Вот огромные пространства полей и лесов, вот дороги, сёла и города, которые пройдены нашими войсками в наступлении. Наша армия преодолела множество оборонительных поясов, которые воздвиг враг на ее победоносном пути. Продвигаясь дорогами наступления, то и дело видишь эти оборонительные линии. Сейчас они безлюдны, пусты, и только смятая проволока, выжженный и бурый кустарник, огромные наполненные дождевой водой снарядные воронки да полуразрушенные блиндажи, по которым гуляет осенний ветер, рассказывают о том, что здесь происходило, об ожесточенности боев, об отваге и славе людей, преодолевших и этот хитро построенный, тщательно защищенный барьер.
Тихо и в деревнях, возле которых еще так недавно шли жестокие схватки. Мычат коровы. Привычной дорогой к колодцу ходят женщины по улице, вдоль обуглившихся деревьев. Есть и уцелевшие, дома, есть и полуразбитые, есть и такие, на месте которых осталась одна лишь груда кирпичей. Но даже среди этой груды выстроен из досок временный крохотный домик, уже идет дым из трубы, уже варится борщ, сушится белье, играют дети, уже теплится жизнь, которую не истребить врагу ничем — ни огнем, ни расстрелами, ни желто-черными украшенными черепами, объявлениями о "мёртвой зоне".
Почти в каждой такой деревне есть люди народной войны. Они не партизаны, но они тоже вели войну. Это те, которые во время немецкой оккупации прятали наших летчиков, сбитых вражеским зенитным огнем, раздавали крестьянам наши листовки, сброшенные с самолетов, помогали нашим разведчикам, сжигали свои амбары, чтобы зерно не досталось врагу, это те, кто с опасностью для жизни распространял столь ненавистные немцам правдивые «слухи» о победах наших войск и об отступлении фашистов.
Это люди великой непобедимой национальной силы сопротивления, это война сёл и деревень, как будто бы мирных, внешне спокойных, но затаивших смертельную ненависть к врагу.
Вася Коркин, 14 лет, учился до войны в радиотехнической школе. Весной этого года он подобрал в сарае оброненный немцами негодный радиоприемник. Три месяца по ночам он чинил радиоприемник, подыскивая всевозможные заменители для отсутствующих частей. Наконец, кое-как починил, некоторые детали, в том числе батареи, у него сохранились с мирного времени. Радиоприемник заработал. Вася установил его в подвале. С тех пор каждый день Вася принимал Москву. Сводки Информбюро он писал левой рукой в нескольких экземплярах и подбрасывал их к дверям изб, во дворы, в сараи. Он писал на обрывках картонных коробок, на дощечках, на немецких газетах...
Мария Сергеевна Мюлина из поселка Бежички спрятала у себя в избе раненого советского летчика, подбитого в воздушном бою. Летчик уже выздоравливал когда немцы доискались, где он. Немецкий отряд окружил избу. Летчик убил из пистолета первого немца, который показался в дверях, а Мюлина пришибла табуреткой ефрейтора, попытавшегося проникнуть через окно. Тогда немцы подожгли избу. И летчик и Мюлина сгорели заживо, но не вышли из избы. Когда их трупы отрыли, то в обуглившейся руке летчика был зажат пистолет, а пальцы Мюлиной вцепились в полуистлевшую ножку от табуретки. Немцы повесили эти трупы на базарной площади.
Aнна Бабаева, 17 лет, была угнана в Германию на работы. Она работала прислугой у бакалейщика. Он бил её каждый день. Он морил её голодом и поносил Россию. Она убила бакалейщика ножом и бежала. Ей удалось пробраться обратно в Россию — она шла четыре с половиной месяца. Из опасения быть обнаруженной, она не пошла в село к матери, а пришла к тетке в деревню Костры. Она прожила здесь две недели и убила ножом немца, который жил рядом и выследил ее.
...Три четверти домов села Верхнее уцелели, как уцелели здесь почти все деревни, лежащие поодаль от шоссе и больших проезжих дорог. Мы идем по улице, вдоль темных изб, мимо высокого деревянного «журавля» над колодцем. Вот обыкновенная изба с сараем, с покосившимися ступеньками, с сенями, над которыми через разбитый потолок видно осеннее хмурое небо. Входим. Нас встречает хозяйка — невысокая женщина в платке, в домотканной юбке с синей оборкой, в шерстяной кофте.
Сначала она ведет нас на чердак.
— Вот тут они сидели целый день, — говорит она.
Чердак, как чердак — сено, обломки отслужившей домашней утвари; мокрое белье покачивается на ветру.
Мы сходим с чердака и спускаемся вниз, в подпол.
— Тут они пробыли несколько дней и чуть не умерли с голода, — говорит хозяйка.
В подвале сыро, ни зги не видать. Вспыхивает карманный фонарик. Он озаряет бурую землю, какие-то разбитые черепки, темный клок сена в углу.
Поднимаемся в избу. Она садится за стол, поглядывая на закипающий в печи суп, теребя кончик головного платка, — маленькая, худая. Так вот она какая, эта знаменитая Евдокия Петровна Кабуленко! Расскажем ее историю.
Два наших разведчика — сержант Сориков и ефрейтор Макеев — проникли глубоко в расположение врага. Их обнаружили. Отстреливаясь, они ушли в лес. Ночью они подползли к деревеньке Верхней, к крайней к лесу избе. Эта изба принадлежала Кабуленко. Евдокия Петровна скрыла разведчиков, накормила и провела на чердак.
Утром немцы окружили деревеньку и стали производить обыск — из избы в избу. Пришли они и к Кабуленко. Евдокия Петровна забросала разведчиков соломой и сеном, навалила на сено всевозможный скарб, и хотя немцы прошли на чердак, прощупали сено штыками и даже дали несколько выстрелов в сено, они ничего не обнаружили и ушли. Так и пролежали разведчики на чердаке весь день. Несколько раз Евдокия Петровна выходила на улицу, чтобы посмотреть, нельзя ли уйти из деревни. Но выход был закрыт— всюду немцы. Когда стемнело, разведчики всё же решили идти. Хозяйка вызвалась проводить. Собрались. Но тут заплакал ребенок, хозяйка завозилась с ним, и когда вышли за огород, то услышали шум моторов: в деревню входила какая-то артиллерийская часть. Решили пообождать, вернулись в избу. Едва присели к столу, как раздался громкий стук. На чердак было поздно лезть, хозяйка открыла подпол, и разведчики юркнули в него.
Вошел, сопровождаемый солдатами, немецкий фельдфебель-артиллерист и объявил, что люди из его батареи занимают избу, хозяйка же пусть переходит в сарай.
Пришлось хозяйке перебираться в сарай, разведчики остались в подполе. Восемь дней просидели они тут. Уйти было невозможно: всё время возле избы стоял караул. Под разными предлогами хозяйка раз в день спускалась в подпол, тайно принося бойцам еду. То объясняла немцам, что ищет кастрюлю, то — молоток, то — детское одеяло. У фельдфебеля мелькнуло подозрение, — а что если хозяйка прячет продукты.
— Мяс, каратошька? — допытывался он.
Пришлось, чтобы его разубедить, принести в дар из сарая баранью ногу — последнее, что оставалось у Евдокии Петровны из мясных запасов. Прошло пять дней. В течение этого времени хозяйке иногда удавалось снабжать разведчиков едой.
Линия фронта между тем приближалась, всё отчетливей слышался гул канонады, однажды утром был расклеен приказ об эвакуации всех «цивильных» из Верхнего. Село объявлялось фронтовой зоной, каждый русский, который появлялся в этой зоне подлежал расстрелу. Пришлось Евдокии Петровне уехать из Верхнего вместе со всеми жителями деревни. Их переселили за 15 километров от Верхнего. Разведчики по-прежнему оставались под полом.
На следующий день после своего переселения Евдокия Петровна сделала попытку проникнуть к себе в дом, чтобы передать разведчикам пищу. Она уже совсем было пробралась лесом к Верхнему, но здесь ее обстрелял часовой, и она вернулась ни с чем.
На второй день она сделала новую попытку. Под полушубком она несла на веревке через плечо котелок с картошкой. На этот раз ей удалось подойти к своему дому, хотя возле села ее опять обстреляли. Фельдфебель встретил ее благосклонно — он не забыл про баранью ногу. Она объяснила ему, что оставила под полом детскую коляску и пришла за ней. Евдокия Петровна прошла под пол. Она передала разведчикам картошку, выволокла из-под пола коляску и пошла обратно.
Ее заметили тут же, как она выползла на огород, арестовали и препроводили к коменданту. Она объяснила, что носила баранину фельдфебелю, и это спасло ее от немедленного расстрела. Евдокию Петровну заперли в сарай, где сидело уже несколько арестованных. Тут она провела сутки.
Утром гром канонады усилился, разрывы сотрясали стены сарая. К полудню пулеметная стрельба послышалась совсем рядом. К вечеру немцы стали отступать. Они облили сарай керосином и подожгли. Задыхаясь от дыма, арестованные навалились на запертые двери. Замок вылетел из гнезда.
Люди вывалились из пролома дверей и, задыхаясь, поползли по земле, стараясь уйти от огня. Немцы-«факельщики», которым было поручено поджечь деревню, заметили это и стали бить по ползущим людям из автоматов. Многих убили, других ранили, несколько человек уцелело. Среди уцелевших была Евдокия Петровна.
Такова истории Евдокии Петровны Кабуленко, небольшой эпизод народной войны, черты которой становятся нам всё более известными по мере того, как Красная Армия продвигается на запад. (Евгений ГАБРИЛОВИЧ)
Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Фондом Президентских грантов, мы продолжаем публикации проекта "День в день 80 лет назад". Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "Красная звезда" за 1943 год. Просим читать и невольно ловить переплетение времён, судеб, характеров. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.
