Сама открыла двери, впустила, оставила ночевать. Не подумала, что скажут люди, что увидят соседи, осудят.
Долго не могла уснуть. Проснулась в объятиях Рафаэля. Они лежали рядом на кровати.
Глава 1.\
Каусария проводила соседку до калитки, вышла на улицу. Господи, какое все родное, любимое, аж сердце щемит. Каждый листочек на дереве, каждая травиночка своя, родная. Взяв коромысло и ведра, она отправилась за ключевой водой, чай из которой особенно вкусен.
Непривычная тишина. Это вечером улица наполнится шумом и гвалтом. Младшие детки вернутся из садика, старшие выйдут пообщаться с друзьями. Мамочки с колясками выйдут гулять.
Встретилась только одна бабушка Халиса. Она шла в сторону магазина, опираясь на толстую самодельную клюку
- Каусария, ты ли это? Вернулась? Вот и правильно, детям можно помочь, но до поры до времени.
- Я не на совсем, Халиса-апа. Только дом проверить.
- Понимаю, все понимаю. Надеюсь, у тебя хватит ума не продавать свой дом?
- Об этом не может быть и речи. Этот дом мой Ильяс построил.
- Вот и хорошо, вот и ладно. Вот, что я тебе скажу, дочка! Мой дом пустовал почти десять лет. Я помогала дочери растить детей. Когда они пошли в школу, им понадобились отдельные комнаты. Меня сначала переселили на кухню, а потом и совсем попросили.
Да, дочка так и сказала: «Мамочка, тесно у нас, а у тебя дом пустует. Ты уж поживи там, если не сможешь одна, будет трудно, дом продадим, а тебя заберем».
Я что? Совсем ополоумела? Я не мешок с картошкой, туда-сюда меня таскать. Дом они мой продадут! Слава Аллаху, хоть и с палкой, но ноги еще таскают. Огород сажу, куры есть. Пенсию получаю, спасибо Советской власти! Сейчас схожу в магазин, куплю хлебушка, банку кильки в томатном соусе и сыта целый день. За водой идешь? Ступай, милая, слаще воды чем из родного родника нету.
Каусария дошла до ключа, умылась родниковой водой, набрала полные ведра и пошла обратно. Эх, неладно она живет, ее место тут дома, у этого ручья, у родника этого. Но, что делать, приходится жить там, где судьба велит.
Остаток дня она посвятила уборке. Помыла окна, стерла везде пыль, проветрила постели. На другой день сходила в Отдел культуры, уволилась, услыхав много лестных слов о себе. Приятно, когда ценят твой труд.
Сходила в библиотеку. Попрощалось. Кого-то может раздражает запах старых книг, но для Каусарии нет ничего лучше этого запаха. Она прошлась вдоль всех полок, посидела в подсобке, где она проела много времени, леча старые книги, подшивая их заново.
Долгие проводы, лишние слезы. Не стала Каусария устраивать прощание с чаем и с тортом, просто попрощалась и ушла.
Путь ее лежал на кладбище. Каусария открыла со скрипом оградку. Могила мужа укрыта прошлогодней листвой, опавшей с клена, под ногами толстый слой листвы.
- Не ждал меня, Иляс? Не ждал. Ты же все слышишь и не обижаешься на меня. У Розалии я была. Нас с тобой очень хорошая внучка родилась. Станет постарше, я приведу ее сюда и покажу, где покоится ее дед. Сейчас я тут уберусь. Не сердись, мой хороший. В другой раз я приеду на совсем. Будем видеться с тобой каждую неделю.
Пришла домой усталая, купив по дороге несколько жареных пирожков. Этим и была сыта. Напилась чаю и уснула.
Другой день оказался совершенно суматошным. Баба Марина сказала лишь ближайшей подруге, что Каусария уезжает насовсем, цветы раздает. Раньше так и было. Даром раздавали. Женщины, как с ума по сходили, вырывали друг у друга горшки, земли насыпали кругом
В конце дня, пустые подоконники, грязные полы. Каусария собралась, снова помыла подоконники и полы. Поужинала чем Бог послал и легла спать.
Она лежала, протянув руки поверх одеяла. В окно светила неумолимая светлая, грешная Луна. Перед глазами вставал не ее Ильяс, а другой. Каусария видела каждую его морщинку, каждый его волос, поседевший раньше в
времени.
Каусария слышала, как к дому подъехала машина. Хлопнула дверца. Вошел в калитку. О, Аллах, зачем он приехал? Надо прогнать его этим же разворотом. Не смогла! Ох. Совсем не смогла.
Сама открыла двери, впустила, оставила ночевать. Не подумала, что скажут люди, что увидят соседи, осудят.
Долго не могла уснуть. Проснулась в объятиях Рафаэля. Они лежали рядом на кровати.
Выйдя утром на кухню, он, как ни в чем не бывало, будто как было всегда
- Дорогая, мы будем пить чай?
- Будем. Только скажи, что это с нами было? Мы спали в одной кровати, как муж и жена.
- Мы и будем муж и жена. Это решено. Я развожусь со Светланой, это давно решено. Я для нее давно ширма, прикрытие. У нас не семья, а одна видимость.
- Нет, Рафаэль, только не это. Ты, человек женатый, я не хочу стать причиной вашего развода.
- Нет, Каусария, что угодно можешь говорить, что угодно скажут мои дети, но я развожусь со Светланой. Мы с тобой поженимся и будем вдвоем помогать нашим детям.
Продолжение здесь: Глава 61