Каусария не сможет забыть эту ночь, а он тем более. С какой нежной страстью она покорялась, как раскрывалась, двигаясь ему навстречу! Это совсем не то, что было со Светланой, которая уступала ему, словно подавая нищему милостыню.
Глава 1.
До чего же муторно на душе! Столько лет хранила верность памяти мужа, и вдруг такое сотворила. Конечно, что с дочерей спрашивать, если мать такая. Поддалась соблазну, как девчонка.
Однако, надо держать себя в руках. Вон, тетя Марина уже бежит бегом, забыв про больные ноги. Как же, проверить надо, машина у калитки Каусарии стоит
- Катя, ты встала? Я тут подумала, огород-то мы твой засадим, осенью приезжайте за картошкой. Яблоки может возьмешь или морковочку. Я гляжу, машина стоит, зять за тобой приехал или опять сват?
- Заходи, тетя Марина! Чай будешь, еще горячий?
- Ну, давай, попьем, когда еще свидимся. Доживу, не доживу до следующего лета.
- Как не доживешь? Внука твоего кто смотреть будет?
- В ясли отдадут. Устала уж я с ним. Тяжелый стал, большой, а все на руки просится. Скажу снохе, мол хотя бы вечером с ним сама водись, она только зыркнет на меня и молчит. Аж кожей чувствую, как зубами от злости скрежещет.
Тебе повезло, ты с дочкиной девочкой водишься. Только послушайся совета старой Марины, не засиживайся там, домой приезжай. Мне-то некуда деваться, из своего дома что ли сбегать? Ой, Катя, как бы я хотела жить одна, в покое и тишине. Дык, ты так и не сказала, зять приехал или сват?
- Сват, тетя Марина. Зятю с работы отпрашиваться надо, а сват сам себе хозяин.
- Уважают тебя, видно, сватовья. Да, как тебя не уважать? Сколько лет вдовствуешь, никто про тебя слова дурного не скажет. Эх, рано ушел Ильяс, внуков не успел понянчить. Хороший был человек, душевный. Сват-то где, спит что ли?
- Нет, в саду может быть, может ушел куда, я не спросила. Мы договорились выехать ближе к обеду. Пей чай-то, пей. Сыр ешь, конфеты бери.
- Небось, сват привез?
- Да, они со свахой люди щедрые.
Бабка Марина хитро сощурила глазки, ткнула Каусарию кулачком в ребра
- Сваха мужа своего не ревнует к тебе? Ты ведь, бабонька в самом соку. Была бы я мужиком я бы тебя эх, как!
Каусарию бросило в жар, ночь вспомнилась.
- Тетя Марина, в твоем возрасте такие охальные вещи говорить! Даже слов нет.
- Я че, всю жизнь что ли старая была. Ох, Катюня, грешная любовь, она в сто крат слаще, чем со своим мужиком. Дело прошлое, да ты и баба не болтливая. Был у меня один. Я санитаркой работала в больнице, а он истопником. Как ночная смена, я бегом переделаю все дела и к нему.
- Чего не развелась, не вышла за него?
- Дык, у меня трое пацанов, у него дети, куда уж там разводиться. Прошла понемногу любовь, а семья осталась. Спасибо, Катя, за чай, пойду, снохе на работу надо.
Рафаэль побродил по окрестностям, постоял у реки. Думал, думал. Нет, он не каялся в том, что случилось. Каусарию жалко, она мучается, лица на ней нет. Надо было сначала развестись, потом уж к женщине приставать. Да ведь не получается делать все, как положено. Тем более он же чувствует, как Каусария тянется к нему.
Выехали в середине дня. Каусария уже не стала готовить. Собрала свои зимние вещи, пряжу свою забрала. Рафаэль достал из погреба закрутки, поместил в багажник. Поехали. Говорили мало. Рафаэль, понимая состояние Каусарии, не приставал с разговорами. Боялся быть назойливым.
В середине пути остановились возле ресторана, пообедали. Вкусная была еда. Окрошка с зеленым луком и укропом, горячие шницели с картофельным пюре. Рафаэль поел с аппетитом, Каусария поболтала ложкой в окрошке, съела немного гарнира
- Рафаэль, у меня к тебе большая просьба. Забудем, что случилось этой ночью, больше это не должно повториться.
- Каусария, как ты хочешь, так и будет. Все останется между нами, дети ничего не узнают. Я не могу смотреть, как ты изводишься. Твой покой мне дороже всего.
Рафаэль готов был пообещать все, что угодно, только бы она перестала терзать себя. Однако, он твердо уверен, ничего не кончено, Каусария не сможет забыть эту ночь, а он тем более. С какой нежной страстью она покорялась, как раскрывалась, двигаясь ему навстречу! Это совсем не то, что было со Светланой, которая уступала ему, словно подавая нищему милостыню.
Приехали к детям вечером, их встретил плач ребенка. Каусария разулась, помыла руки и в комнату. Рустем носил дочь по кругу, тряся ее и мыча: «У-у-у, у-у-у».
Каусария выхватила внучку, прижала к груди
- Ты что ее трясешь, кукла она тебе что ли?
- Мамочка! Приехала! Слава Богу! Я не знаю, что и делать, орет и орет, орет и орет.
- Розалия где?
- В нашей комнате, она уснула. Бедная, день и ночь с ребенком. Я хоть на работе отдохнул
- Вон, как! Иди, помоги отцу, мы там заготовки привезли.
Девочка, почувствовав родное тепло, успокоилась. Каусария напоила ее водичкой, переодела в чистое.
- Бедное мое сердечко, плохо тебе без бабушки. Так плакала, что вспотела вся, пить хотела, а воды не дали. Бессовестная бабушка бросила свою кровиночку
Азалия засыпала, слушая ласковое воркование. Ей тепло и уютно возле мягкой и теплой бабушкиной груди. Когда мужчины поднялись с банками, Каусария уже лежала на диване, обнимая спящую внучку.
Она не вышла проводить Рафаэля, ужинать не стала. Рядом со своей внучкой женщина почувствовала себя счастливой. Ничего не было, не случилось ничего. Все осталось по-прежнему. Есть она, ее кровиночка-внучка, ее дети.
Розалия проснулась от тишины. Значит, Рустэм уложил дочь, пошла на кухню, в комнате спала мама вместе с внучкой. Вот в чем дело, мама приехала. Взяв из шкафа чистый стакан, она напилась воды из-под крана и ушла снова спать. У нее завтра экзамен.
Рустэм с грехом пополам сдал экзамены. Розалия защитила диплом. И решил Рустэм отметить это дело у родителей.
- Розаль, как-то нехорошо получается, надо с мамой помириться. А то твоя мама все время с нами, а моя на отшибе. Отец давно не приезжал. Поедем к ним, шашлыки организуем.
- Я не против, поедем. Маму с собой возьмем.
- Ладно, возьмем, если ты так хочешь. Могла бы и моя мама с Азалькой поводиться.
Каусария наотрез отказалась ехать к сватам.
- Поезжайте одни. Мне как-то не хочется навязываться в родню. Дома останусь, отдохну, повяжу, в парке посижу.
Купили на рынке свежего мяса, гостинцев набрали и поехали к родителям. Мама встретила их прохладно. Была трезва, но перегаром от нее попахивало.
- Что, приехали мать пожалеть? До этого ни слуху, ни духу от вас не было.
- Здравствуй, мама! Что случилось? За что тебя жалеть?
- А и правда не за что. Все отлично, сын! Дай я тебя поцелую и внученьку мою золотую. Да, такие сынок дела, бросил нас твой отец. Развелись мы вчера.
- Как? Он же обещал, что не оставит тебя.
- Обещал, да забыл. Изменился он сильно. Гоголем ходит, сияет, как начищенный пятак. Видно, нашел себе помоложе. А чего? Я его после инфаркта выходила, зачем теперь нужна? Думает, здоров, как бык. Только с сердцем шутить нельзя. В этом возрасте менять привычную жизнь опасно.
Лицо Светланы Николаевны покраснело, пошло пятнами. Она обеими кулаками стукнула по столу
- Будь он проклят! Сожрал мою жизнь, кровь всю выпил, в старуху меня превратил. Хоть бы сдох!
Розалию напугали слова свекрови и ее вид. Как бы саму удар не хватил.
- Светлана Николаевна, успокойтесь. Зачем папу проклинать? Столько лет вместе прожили и неплохо жили. Пусть побудет один, может потом вернется.
- Успокойтесь? Посмотрю я на тебя, когда мой Рустэм тебя бросит, посмотрю, как запоешь. Сейчас видно, что он моложе тебя, с годами разница только заметнее станет. Вон, какой живот отрастила, корма жиром покрылись. Фу! Как только он с тобой спит?
Розалия ничего не ответила свекрови. Она смотрела на Рустэма. Молчание затянулось. Розалия села в машину, Рустэм подбежал к ней
- Розаль, мама сказала это от горя. Конечно, я тебя никогда не брошу.
- Ты, меня не бросишь? Спасибо, заметь, я тебя об этом не прошу, не обещаю того же тебе. Садись за руль, поехали домой
- А мама, как же мама?
- Жалко маму? Хорошо! Оставайся, я на автовокзал.
Продолжение здесь: Глава 62
