Павлик, Павел Андреевич Львов, несмотря на свои тридцать пять, действительно был хитер и осторожен. Каждый свой шаг он просчитывал на несколько ходов вперед. Потому и сделал такую головокружительную для его возраста карьеру. Ирина терпеть не могла непрофессионалов, и избавлялась от лузеров мгновенно и без сожалений. Однако, Павел задержался. И было отчего.
Тогда, десять лет назад, когда Кудрявцевский маховик только набирал обороты, в скромный малюсенький кабинет Ирины пришел юный Паша, окончивший экономический. Страну шатало, новая демократия Горбачева принесла в государство хаос и вседозволенность. Но Паша видел в этом хаосе перспективу, и вовсе не желал устраиваться на теплое местечко бухгалтера, кровью и потом выбитое ему хлопотливой маменькой. Маменька трудилась в замечательном универсаме. Сама бухгалтер, и сына отправила по своим стопам. А что – место намоленное. Хоть и зарплата двести рублей, зато какие возможности – можно достать все. В реалиях дефицита!
Паша почуял: слоган «Все общее – все наше» уже не канает. «Каждый сам за себя», «Наша хата с краю» - вот новые лозунги! Он не поленился, свел знакомства с маклерами и вынюхал (не без помощи хлопотливой маменьки, конечно), информацию о текущей ситуации. Маклеры нынче осмелели. Под коньячок и шоколадку «Вдохновение», под копченую колбаску и водочку Павел внимательно выслушал: скоро закончится подполье. Маклеры собирались выходить на широкий рынок. Ибо скоро разрешат личный бизнес: вон сколько кооперативов открылось. Люди зарабатывают. А бизнес по недвижимости – тяжеловес на ниве заработков. Это – огромные обороты.
Для того, чтобы ввинтиться в мясистую почву жирного бизнеса, нужен был начальный капитал. А его не было. Даже, если бы Паша дачу продал. Кому он сдался с несчастной парой тысяч? Делать нечего, пришлось начинать под крылышком более сильного. Если удастся подружиться или сработаться – дело пойдет в гору.
Павел узнал про фирмочку Ирины из третьих уст. Про нее говорили разное, и отзывы были восхищенно-негативные. Он не испугался. Силу будущего работодателя оценил правильно. Красоту, кстати, тоже. Паша с первого дня знакомства с Ириной выбрал правильный тон: доброжелательно-деловой. Никаких вздохов и закатывания влюбленных глазок. Никакой борзоты – это ей бы не понравилось еще больше. Самое главное, ОНА должна была оценить его ум. И независимость – тоже. А если оценит – никуда не денется. Недоучки и дилетанты Ирине были не нужны.
Она внимательно приглядывалась к Павлу. И Павел прекрасно об этом знал. Он не топтал конкурентов, не рвался в лидеры. Просто толково работал. Потому и стал первым и незаменимым. Павлу хватило ума не пытаться переспать с начальницей – в общем, в ее глазах он выглядел достойно и мужественно. Она ему доверяла. Почти. Больше Ирина доверяла Лебедеву, начальнику охраны. Павел не ревновал и не обижался – тот был умным и тертым мужиком, бывшим «гэбэшником». Придётся потерпеть – когда-нибудь свалит его шальная пуля. Или инфаркт. Такие долго не живут. Пусть пока шушукаются.
За десять лет маленькая фирмочка разрослась до огромного концерна, ведущего в городе и в области, поглотившего жадной пастью более половины зазевавшихся бизнесменов. Ирина платила Павлу очень хорошие деньги. Настолько хорошие, что можно было спокойно отколоться. Но Павел медлил: все или ничего. Ему нужен был Ирин концерн. Целиком. Смысл скатываться вниз, к нулю? Лучше вовсе не работать. Но не работать он не мог – мешало врожденное честолюбие.
Однажды, во время какой-то вечеринки, Ирина ни с того, ни с сего затащила Павла в кабинет. Он не стал закрывать за собой дверь. Мягко отстранив от себя пьяненькую женщину и поправив ее волосы, сказал.
- Нам это не нужно. Ни мне, ни тебе, Ирина Алексеевна.
- Ты что, из г*миков, что ли? – удивилась уязвлённая отказом Ирина.
- Делать мне нечего. Мне и тут неплохо платят.
Кудрявцева плеснула в бокал из квадратной бутылки.
- А чего тогда не женишься? – спросила она, хлебнув из бокала.
- Не выбрал ту самую, наверное, - Павел тоже налил себе.
- А на мне бы женился? – Кудрявцева окинула Павла долгим взглядом.
- Я слишком умен, чтобы быть вашим мужем, - Павел был невозмутим.
Ирина, казалось, нисколько не оскорбилась. Она хмыкнула.
- Молодец. Вполне подходишь для полноправного партнера. Я в тебе мало сомневалась, красавчик.
Она крутнулась в своем кресле, потом встала, огладила на себе узкое красное платье, и совершенно трезвая, уверенным шагом процокала на длинных каблуках красных туфелек вон из кабинета.
Это была победа! Равноправный партнер – не зам. Большие возможности и мощности. К сорока годам можно будет стать полным владельцем. Если ничего не случится.
Если ничего не случится…
Ирина умерла. Офис загудел пчелиным ульем – что теперь будет? Конкуренты потирали ладошки. Время лихое – рейдерского захвата вполне достаточно, чтобы у концерна появился новый владелец. Шепотки витали на всех этажах, все ходили неслышно. Многие быстренько свалили, «пока не началось». Крысы. Павел крысой не был. Он рулил. Хотя и не знал – кому доверила Ирина свое детище. А, может быть, Павлу и доверила?
Доверила. Нотариус огласил завещание. Концерн со всеми активами достался… некой Милоновой Зинаиде Николаевне, дочери Ирины. Кровной, блин! Генеральным директором становится Лебедев Вячеслав Анатольевич. А Паше… Паше достается премия в количестве нескольких лямов и право оставаться заместителем и советником по финансовым вопросом столько времени, сколько он сам пожелает. В случае увольнения – приличный золотой парашют, если господин Львов не совершит финансовых махинаций, противоправных действий или действий, угрожающих делам концерна.
Это Ирочка перед смертушкой придумала для него, Павла, хитроумный капкан.
Старая сука!
Павел надеялся, что сука молодая, неизвестно откуда взявшаяся, не будет влезать в дела фирмы. Где-нибудь осядет на Мальдивах и сгинет, обожравшись наркоты. Они все, эти наследники случайно свалившихся богатств, очумев от вседозволенности, начинают в итоге жрать, пить, колоть и нюхать. А потом подыхают.
Но ЭТА и не думала оседать на Мальдивах. Видимо, хорошо ее вышколил старый козел-гэбэшник. Он приволок ее сразу, после того, как завещание вступило в силу.
- Знакомьтесь Павел Андреевич, наша новая владелица, Зинаида Николаевна, - представил наследницу Лебедев, - она будет постепенно вникать в дело, и я очень надеюсь (с нажимом на слово «надеюсь»), что вы, Павел, поможете Зинаиде Николаевне в этом нелегком деле!
Зина… Павел чуть не расхохотался. Зина, блин! Зинка! Кто же ей такое имечко придумал? Неужели покойница? Чувство юмора у бабы редкое, конечно! Павел внутренне загибался от смеха, но внешне очень мило улыбнулся.
- Редкая красота, Зинаида (ха-ха-ха) Николаевна! Я сначала подумал, что Ирина Алексеевна в кабинет зашла, - на секунду примолк Павел, - простите меня. Примите соболезнования.
Она, и в правду была, редкой, бриллиантовой красоты и крепкого здоровья. Один-в-один Ирина (сука старая). Высокая, статная. Мягкая. Нежная. Трепетная. В глазах Зины плескался ужас. И взглянув ей в глаза, Павел понял: она совсем не похожа на мать. В глазах Ирины было все – мощь, харизма, сила, хитрость. Ум.
А у этой глаза были круглыми. Коровьими. Кроткими. Эта Зинка всего боялась и не обладала чуткостью и хваткой. Из простых недотеп. Господи, откуда, из какого колхоза ее вытащила Ирина? Где эта Зина обреталась? В коровнике? Руки-то, руки – раздавленные физической работой, и форма ногтей не овально-удлинённая, а почти квадратная, хотя и сделан дорогой маникюр. И форма ладоней –квадратная!
Спокойно, Паша! Улыбаемся и машем! Становимся этой Зине лучшим другом и наставником. А… А, может быть, и мужем! Все может быть, правда? Почему и нет? Красивая женщина. Тихая. Милая. Покладистая. Мечта поэта, Паша! Это он Ирину благодарить должен за такой чудесный подгон! Он и любить Зину будет. Искренне и нежно, ага! За фирму и бабу Ягу полюбишь, а тут такая нежная нимфа!
И Павел начал вживаться в роль. Нежно и трепетно. Никаких приставаний и ухаживаний. Никаких влюблённых глазок. Спокойные, доверительные отношения. Субординацию тоже никто не отменял. Что отличает грамотного охотника от дилетанта? Правильно – терпение.
Имеем терпение, господа присяжные заседатели!
Автор: Анна Лебедева