Аллочка упивалась новой жизнью. Так интересно, так весело жить в большом городе. Сколько простора, сколько всего загадочного! Это же рай! И главное: мама перестала говорить на прогулке: «Этого я тебе купить не смогу. У нас очень мало денег» Да мама и сама перестала надоедать Аллочке. Мама была ужасно занята какими-то «делами». Возвращалась она поздно вечером с таким лицом, будто ее заставляли пахать. Потому, Аллочка была абсолютно свободна от маминого и бабушкиного гнета.
Поначалу с ней гуляла бабушка. Но гуляла в сквере – дальше баб Клава боялась.
- Нет, Алла. В город не пойдем. Мы там ничего не знаем. Вот заблудимся, и все! Или какие бандиты на нас нападут.
Выручал дядя Слава. Он, конечно, тоже был ужасно занят, но в выходные никогда не отказывал Алле в прогулке. Они и в зоопарке уже побывали, где жили полярные мишки и ягуары. И слоны, и жирафы. Правда, им не пришлось томиться в клетках, как тем бедолагам, которые мучились в передвижном зоопарке. Здешние медведи преспокойно плавали в водоеме и весело играли даже. Но Аллочка все равно сказала:
- Все звери должны жить на воле! А здесь им даже не побегать, как следует!
Лебедев с ней не спорил. Он сам так же думал.
Аллочку насмешили люди, толпившиеся у вольера с козами.
- Тьфу ты, глупые! У нас в деревне этих коз… Они бы еще коров в зоопарк поселили.
Где ей, вольному ребенку, понять: некоторые московские ребятишки коров и коз, и даже такую ерунду, как курицы, видели только на картинках. Это было сложно осмыслить. Правда, Алла, не впадала в глубокие размышления. Она обдумывала другие вещи: например, как раскрутить дядю Славу на второе мороженое и еще одну порцию сладкой ваты. Да и от попкорна она тоже бы не отказалась.
В зоопарк она больше не просилась. Вечером делилась с баб Клавой впечатлениями:
- Не понимаю, почему так? Вот, помнишь, мы с тобой зайца в капусте увидали? Так было интересно. А в зоопарке и зайцы, и лисички, и волки. А смотреть на них скучно. И жалко. Они же не уголовники, а их посадили. Я все думала, как бы все клетки открыть. Я бы и стекла разбила. Пусть все гуляют себе на здоровье!
Испуганная Клавдия потом шептала Лебедеву.
- Миленький Вячеслав Анатольевич, не таскай ты, ради Бога, Алку в зоопарк. Она ведь вытворит что-нибудь! У нее не заржавеет!
В зоопарк не ходили. Зато были в волшебном месте – в театре кукол имени Образцова! И вот где настоящая сказка! Аллочка застыла перед огромными сказочными часами. И они оказались живыми. Как теремок с окошечками, из которых выглядывали разные зверушки. Аллочка была довольна представлением. Жалко, что недолго. Но дядя Слава повел ее в здание, где все было такое… Такое… волшебное. И столько кукол и куколок, глаза разбегались. Некоторых Алла испугалась, над некоторыми смеялась… Но и это было не все!
Настоящая сказка! Сказка о Коньке-Горбунке! И герои спектакля, как живые. Красивые кони, огромный Месяц, распрекрасная Царь-девица! Даже вредный спальник рассмешил! Аллочка, ошеломленная, вышла из театра после спектакля и призналась:
- Давай сюда почаще ходить!
И не поспоришь. Девочке необходимо культурно развиваться!
Она не скучала по маме. Некогда было скучать. Даже в самом доме – масса занятий. С утра Алла, переодев рубашёнку и умывшись, резво спускалась вниз, на кухню. Там уже вовсю кипела работа. Ее друг Анатолий уже загружал в печь любимые булочки с изюмом, специально для девочки: Анна Сергеевна скрупулезно проверила совместимость утвержденного Толиком детского меню с меню дошкольных учреждений.
Она выпивала кружку прохладного молока с горячей булочкой, и, немного поболтав с добродушным поваром, отправлялась к маме. Зина, уже одетая, крутилась перед зеркалом. Она редко завтракала в кругу семьи, и поймать ее можно было только в семь. Аллочке это пока легко удавалось. Она обнимала маму, целовала ее в упругую, пахнувшую тонкими духами щеку и садилась в кресло, чтобы было видно всю маму, целиком. Приятно, конечно, когда у тебя такая красивая мама. Глядел бы и глядел.
- Аллочка, ты занималась вчера с Ираидой Антоновной?
- Да, мам.
- Ну и как тебе? Чем похвастаешь? – Зина старательно обводила рот помадой.
- Ой, мама, ну чем там хвастаться? Сплошные палочки и кружочки! И линейки, линейки, линейки… Тоска. Лучше уж пусть просто рисование будет! Что я, писательница?
Зина щелкнула застежкой маленькой изящной сумочки.
- Алла, нужно быть серьезней. Осенью в гимназию пойдешь! И как ты там будешь смотреться? Все дети будут красиво писать в тетрадях, а ты – что?
- Что? – Аллочка делала большие глаза.
- А ты скажешь учительнице: «Я не могу? Вот рисовать умею, а уж насчет писанины – извините, я вам тут не писательница?»
- Да я, если по чесноку, вообще не желаю поступать ни в какие гимназии. Я еще маленькая!
Алла сложила руки на груди. Она давно уже хотела сообщить об этом своем решении матери, но все как-то не хватало духу.
Зина уселась на краешек кровати. Пристально вгляделась в глаза дочери. Такая умница, смышленая. Действительно, стоило ли ее, шестилетку, мучить гимназией?
- Что за слова, Алла? Где ты набралась этих выражений?
Наивная. Да в садике и не такое Алла слышала, подумаешь. Однако, нужно быть осторожнее. Мама терпит, терпит…
- Так вот что, милая моя. Мне тоже ужасно не хочется ездить в офис. У меня мозги чешутся от всяких цифр и отчетов. Потому что, я в них ничего не понимаю. Ну не люблю я все это. Как ты свои палочки и кружочки.
- Точняк?
- Алла!
Аллочка прикрыла ротик. Вылетело.
- Так уходи, мамуля. Плюнь ты на эти цифры, если от них чешутся мозги. Устроим себе праздник и пойдем в пране, тьфу, в про-ле-тарий!
- В планетарий, Аллочка! – улыбнулась мама, - не получится. Бабушка Ирина работала каждый день. У нее тоже чесались мозги, но она терпела. А теперь мы все живем в ее доме, а не в избушке-развалюшке в глухой деревне. А мы заслужили такую жизнь? Бассейн, театры, выставки, зоопарки, кафе и мороженое? Планетарий твой?
- Думаю, не совсем, - Аллочка пожала плечами.
- И я так думаю. Если мы не будем учиться, трудиться, если я плюну на работу, а ты не будешь слушаться баб Клаву, Анну Сергеевну и Ираиду Антоновну – мы деградируем. И разучимся разговаривать. Будем мычать, как коровы. Или кричать, как обезьяны. Тогда все. Нам самое место на ферме. В стойле. Или в зоопарке! Пойдешь туда жить?
Аллочка поняла: маму не переубедишь. Гимназии не миновать, как и противной Ираиды.
Зина поднялась, потрепала Аллочку по пушистой голове.
- Не переживай! Зато сколько друзей ты обретешь в гимназии! У тебя будет очень красивая форма. И самый красивый ранец.
- Спасибо, мама, - вежливо ответила Алла.
Зина чмокнула дочку в макушку и застучала каблучками по лестнице. Внизу ее дожидался Лебедев с водителем Геной.
Вскоре явилась Ираида. И снова началась ненавистная писанина в прописи. Алла в этот раз старалась не выходить за линейку, и педагог ее похвалила. Потом занимались математикой, и Алла поняла, что это значит – чешутся мозги. Но и эти мучительные полчаса прошли. Ираида Антоновна торжественно вынула из своей объемной сумки какую-то книгу.
- Я хочу тебя познакомить, Аллочка, с очень интересной девочкой. Она живет в этой книге. Зовут девочку Диной. Вот, смотри, на обложке написано. И сегодня я прочту тебе первую главу.
Сначала Аллочке было ужасно скучно. Какие-то чокнутые тетки прятали чье-то важное письмо. Ничего не понятно. И вдруг тон Ираиды сменился: она рассказывала про озорную, непоседливую девчонку, вытворявшую черт-те что! Ираида читала и поглядывала на Аллочку.
И вдруг Аллочка задорно расхохоталась – до чего проказливая была эта Динка!
Ираида захлопнула книгу.
- А дальше? Что будет дальше? – разволновалась Алла.
- А дальше – завтра. И так будет каждый день, пока ты не научишься хорошо читать сама.
Позже Ираида сообщила Зине.
- У Аллы прекрасное, развитое, богатое воображение! Поэтому, я настоятельно рекомендую вам: Аллочке нужно поступать в класс с гуманитарным уклоном.
Зина согласилась с опытным педагогом. Ее тоже больше тянуло к буквам, нежели к цифрам. И вообще, Зина любила работать руками. Потому работа головой ей давалась тяжело. Она часами сидела за столом офисного кабинета с блокнотом в руках и понимала: нужно снова учиться. Она уже отправила все необходимые документы в приемную комиссию на заочный курс. Платный, разумеется. Но думать о деньгах, слава Богу, не надо.
Заместитель, Павел Андреевич, опытный и хитрый (по словам Лебедева) лис, был молод и обаятелен. Он подчеркнуто вежлив и корректен. Держит профессиональную дистанцию, в переговорной никогда не показывает своего превосходства, общаясь с клиентами. Тактичный и понимающий. Зина молча впитывала информацию, даже поддакивала для вида. И хорошо, что пока «попадала» в тему. Павел учил ее общаться. Пока только так.
Управлять командой таких, как Павел, Зина еще не научилась. С этим пока прекрасно справлялся Вячеслав Анатольевич.
- Уверен, что ты не дашь слабину. Знания – сила. Знания – власть. С Павлом держи ухо востро. Он уже отсканировал тебя и знает все твои слабые стороны. Потому – не доверяй. По-хорошему, уволить бы Павлика, да пока он нам нужен. Наберешься опыта – убирай. У нашего зама очень честолюбивые планы. Ну да ладно, я-то вижу этого лиса насквозь. А ты не ведись! Скоро рацпредложения посыплются, - Лебедев частенько оставался ночевать в особняке. И часто заводил разговоры такого рода.
Зина внимательно слушала своего наставника. Она цеплялась за Лебедева, как утопающий за спасательный круг.
- Прекрати делать «вот такие глаза»! – сердился Вячеслав Анатольевич, - все будет хорошо. Москва не сразу строилась, вникнешь в дела, подучишься, еще круче матери станешь!
- Вы уверены? – Зина сомневалась в своих способностях.
- Более, чем! – утверждал Лебедев.
Зина поняла, что с «Павликом» нужно быть осторожнее. Только как? Вполне милый человек. И очень симпатичный. Зине хотелось иметь его в друзьях, а не во врагах. Неужели Вячеслав Анатольевич прав?
Автор: Анна Лебедева