Константин Эдуардович, из польских дворян, мыслитель, опередивший время, ученый, изобретатель и конечно прежде всего личность.
Будучи 62-летним пожилым человеком Циолковский оказался в застенках Лубянки. Каково это? Ученый не делился своими мыслями, да и делиться было опасно, но вышел оттуда глубоко потрясенный.
На Коровинскую улицу в дом под номером №16 , именно в тот дом, где проживал пожилой ученый вошли сотрудники Особого отдела тов.Кучеренко и тов.Кошелев.
Особисты накануне в Киеве внедрились в белогвардейские ряды и стали сотрудниками их разведки. В результате они узнали, что Циолковский может быть связан с германскими военными специалистами. В деникинских рядах некий князь разведчикам дал адрес Циолковского, назвал для связи пароль и сказал, что якобы в Калуге создан штаб повстанческих отрядов спасения России (почти как в фильме "12 стульев"),но в жизни все получается гораздо драматичнее. Якобы Циолковский связан с этим штабом и знает о положении дел на фронте и передвижение "красных "войск. И тогда особисты решили устроить проверку ученого.
Дело в том, что Германия в 1918 году готовила операцию по прорыву британской морской блокады. Главную роль в этой операции должны были сыграть цельнометаллические дирижабли , которых в Германии к тому времени насчитывалось одиннадцать штук. Англичане ранним утром подожгли ангары с дирижаблями на Альхорнском аэродроме, в ангарах были емкости с водородом, которым наполнялись дирижабли. После такого удара немецкое дирижаблестроение не смогло восстановиться.
Итак, тов.Кучеренко и тов.Кошелев оказались 16 ноября в доме Циолковского, ученый встретил их в стареньком пальто, надетом поверх теплого нижнего белья. Для гостей он растапливает буржуйку и объясняет им, что политикой не занимается и искренне удивлен, когда у него спрашивают московские адреса. Тогда особисты рассказывают Циолковскому о летчике из Киева А.Я.Федорове.
Еще в 1916 году энтузиаст-воздухоплаватель Александр Яковлевич Федоров организовал кружок из 75 человек, обещавшим помощь К.Э.Циолковскому в построении дирижабля.
Позднее он приглашал ученого на работу и жительство в Киев от имени Киевского губсовнархоза, однако Циалковский от этого предложения отказался.
Циолковский, услышав о летчике Федорове оживился и стал интересоваться, как живет его давнишний знакомый. Он стал сетовать на то, что он лекомысленный человек и помимо переписки их ничего не связывало. После чашки чая Циолковский разговорился о делах на фронте, о том, что, он ничего не имеет против монархии и очень хочет , чтобы побыстрее закончилась тяжелая и голодная жизнь. И то, что он против бесконечных арестов и еще он высказал свое мнение, о том, что молодежь взяла в своми руки бразды правления, хотя совершенно в этом некомпетентна. т.к. не имеет ни опыта, ни знаний.
На следующий день был разыгран спектакль, в ходе которого Циолковский был арестован.
Тем временем в его доме проходил обыск. Сохранился такой документ: «Поручается товарищу Рыбакову произвести обыск, ревизию, выемку документов и книг. В зависимости от обыска задержать гр. Циолковского и реквизировать или конфисковать его товары и оружие». Какое оружие и какие товары пытались найти, не совсем понятно.
19 ноября Константин Эдуардович оказался на пресловутой Лубянке. В регистрационном листке Особого отдела были описаны приметы Константина Эдуардовича: роста среднего, походка качающаяся, нос длинный, глаза серые, волосы седые, голос глухой. Были внесены и сведения о его семье: отец Эдуард Игнатьевич Циолковский- из польских дворян, в Петербурге окончил Лесной институт, мать-Мария Ивановна Юмашева-полутатарских кровей, проживала в Рязани, мелкопоместная дворянка.
Когда Циолковского стали расспрашивать о детях, он не смог сдержать слез, слишком трагична была их судьба. Старший, Игнатий, отравился в 1902 году цианистым калием, будучи 19-ти летним студентом. В тяжелом и голодном 1919 году умер сын Иван от заворота кишок, отравившись испорченной квашеной капустой. Константин Эдуардович еще не смог придти в себя после этой трагедии.
После допроса ученый был помещен в общую камеру в свои 62 года, где он провел 10 дней.
Проводивший допросы следователь Ачкасов конечно же не сообщил Циолковскому о том, что о судьбе ученого беспокоились не только родные, но и целые организации. Правление профсоюза работников просвещения: «Постановили ходатайствовать перед ГубЧК об освобождении Циолковского из-под ареста как человека преклонных лет, слабого здоровья и занятого научно- созерцательной деятельностью, а следовательно, аполитичного».
Но видимо Циолковский за 10 дней, проведенных в камере, много чего услышал и узнал. На вопрос следователя, почему к нему зашел деникинский офицер, ученый без колебаний отвечал, что он пришел от его знакомого и что все же он понял, что это подставной человек и собирался на него на следующий день донести в следственную комиссию.
Конечно же Эдуард Константинович не смог бы такое совершить, благодаря своему воспитанию, но видимо кто-то подучил его , как првильно отвечать."На следующий день этот человек явился снова, —рассказывал Константин Эдуардович, — достал из сапога какую-то бумагу и продолжал требовать от меня сведений о Восточном фронте. Тут я еще раз убедился, что этот человек не деникинец, а всего лишь играет роль деникинца, причем довольно плохо. После всех произнесенных мною показаний, больше показать ничего не имею и виновным себя в чем-либо по отношению каких-либо антисоветских действий не признаю, в чем и расписываюсь."
Как вы думаете, извинился после допроса следователь перед больным и пожилым ученым, когда убедился, что вины его нет? Нет, вовсе нет, следователю Ачкасову очень не хотелось отпускать свою жертву и в заключении он пишет: ввиду полной недоказанности виновности Циолковского, но твердо в душе скрывающего организацию СВР и подобные организации, предлагаю выслать гр-на Циолковского К.Э. в концентрационный лагерь сроком на 1 год без привлечения к принудительным работам ввиду его старости и слабого здоровья.
Начальник Особого отдела МЧК Ефим Георгиевич Евдокимов решил однако иначе:«Освободить и дело прекратить. Е. Евдокимов. 1.12.19.».
Так Константин Эдуардович, как говорится одним росчерком пера был освобожден и в тот вечер он опоздал на поезд, а где ему переночевать он не знал. И ничего иного не придумав,он попросился переночевать ... в камеру и ему, как ни странно не отказали.
О Ефиме Георгиевиче Евдокимове Циолковский сказал так: «Заведующий Чрезвычайкой очень мне понравился, потому что отнесся ко мне без предубеждения и внимательно»
