Глава 25
После обеда, стоит мне зайти в лифт, как там же оказывается Заславский.
– Боишься завтрашней операции? – осторожно спрашивает он, и я киваю.
– Никогда не видела ничего подобного. Даже в учебных фильмах, – признаюсь коллеге.
Он смотрит на меня с улыбкой.
– Тебе не нужно бояться, – говорит Валерьян Эдуардович спокойным голосом. – Ты большая умница, и я уверен, когда-нибудь станешь руководить этой клиникой, – он ободряюще кивает мне, и мы останавливаемся на втором этаже, где он выходит и напоследок говорит. – Не заставляй себя слишком много думать, Бэмби.
Двери закрываются, я еду дальше. Стоит мне оказаться в отделении, как подлетает мой второй ординатор, Елена Севастьянова. Она очень прилежная девушка, и хотя опыта маловато, мне кажется, когда её обучение закончится, то (если всё пройдёт благополучно) буду рекомендовать взять её к нам штатным сотрудником. Если, конечно, она сама этого захочет.
– Эллина Родионовна, в третьей палате мальчик, пять лет. Инородное тело в желудке. Прибыл с мамой. Температура в норме, давление и пульс тоже.
– Так в чём проблема? – спрашиваю её непонимающе.
– Как? Надо же понять… ну… зачем…
Я качаю недовольно головой. Ох уж эти мне ординаторы! Да ещё Маше спасибо. Спихнула на меня свои обязанности. То есть могла бы и отказаться, но мы же подруги. К тому же кто у нас тут любопытная Варвара? Правильно, я. Самой интересны разные направления в медицине. Потому беру карточку и спешу в третью. Там обнаруживаю маму лет тридцати и мальчика, – очаровательного блондина с ярко голубыми глазками и большими кудряшками. Он сидит, скрестив ручки на груди, надулся.
Здороваюсь, представляюсь.
– Почему он это сделал? – спрашиваю мамочку. Та благоухает духами и выглядит, словно только что собралась на званый ужин. Видимо, происшествие с сыном её отвлекло от важного мероприятия.
– Я не знаю. Он схватил ключ и проглотил его, – говорит она недовольным (можно понять!) голосом.
– Женя, зачем ты это сделал? – спрашиваю мальчика.
Мальчуган смотрит на меня равнодушно и отвечает:
– Затем.
– Видите? – возмущается мамочка. – Он просто невыносим!
– Эллина Родионовна, вот снимок, – говорит медсестра и передаёт мне. Смотрю на результат рентгеноскопии и показываю обоим. – Вот и ваш золотой ключик нашёлся.
Судя по размерам, он довольно маленький, полностью из металла, длиной сантиметра четыре.
– Он не золотой, – бурчит мальчишка.
– Ты разве не читал сказку о Буратино? – спрашиваю его.
Отрицательно мотает головой.
– Вот если бы читал, то знал, что таким ключиком можно открыть потайную дверцу в одно секретное и очень красивое место, – говорю малышу. – А ты его вместо этого проглотил.
– Он в его желудке! – поражённо говорит мамочка.
– Да, он же его проглотил, – отвечаю, заполняя карточку.
– Ну что же мне теперь делать?! – возмущается женщина.
– Придётся подождать, и ключ выйдет естественным путём.
– Да, но как мы домой попадём?! Он же запер нашу квартиру!
Мне становится смешно. Только вида не подаю.
– У вас нет дубликата? – спрашиваю мамочку и, не сдержавшись, хихикаю.
– Что тут смешного? – накидывается она на меня.
– Простите, – продолжая улыбаться, отвечаю, не глядя на неё.
Малыш, поддавшись моему веселью, тоже начинает хихикать. Несколько минут спустя мы оба не выдерживаем и хохочем. Мамаша сначала смотрит на нас осуждающе, но после начинает улыбаться.
– Что ж, ситуация прояснилась, – завершаю осмотр. – Если будут сложности с дефекацией, сразу приезжайте к нам, – говорю и отпускаю маленького пациента.
Выхожу из палаты, но нет мне покоя. Сразу зовут в первую. Там мужчина, 58 лет, говорит, что сразу после обеда почувствовал боль и жжение между грудью и животом. Я сразу же вспоминаю его – уже бывал у нас несколько раз.
– У вас аневризма, верно? – спрашиваю его и вопросительно смотрю в сторону медсестры, которая стоит рядом и держит карточку. Она кивает.
– Да, операция назначена на следующий месяц, – отвечает пациент.
– Что ж, Владлен Дмитриевич, мы посмотрим результаты вашей прежней диагностики. Пока постарайтесь успокоиться, мы вам обязательно поможем, – говорю ему и выхожу из палаты.
Сразу же прошу вызвать Шварца. Как только он приходит, – на это ему требуется всего три минуты, – сообщаю, что у Владлена Дмитриевича кровотечение в брюшной полости, и это очень опасно. Нужна срочная операция. Роман сразу же соглашается, но просит, чтобы ему кто-нибудь ассистировал. Да и сама понимаю, почему так: другие хирурги заняты. Двое занимаются удалением аппендикса, ещё двое возятся с жертвой автокатастрофы, а ещё непроходимость тонкой кишки, научная конференция в другом городе, отпуск и так далее.
– Сможешь ассистировать? – внезапно спрашивает меня Роман.
Неожиданно для самой себя киваю. Потом, возможно, буду об этом жалеть. Но не теперь. Сейчас важнее всего спасти пациента, который может в любую минуту умереть.
– Но я же не хирург, ты понимаешь? – спрашиваю его.
– У тебя достаточно опыта и знаний, чтобы ассистировать, – говорит Шварц. – Нам главное начать, а потом кто-нибудь присоединится.
Ещё через несколько минут везём Владлена Дмитриевича в операционную.
– Так, дамы и господа, – говорит Роман, – мы начинаем. У нас тут не пикник, – он то ли пошутить пытается, то ли серьёзно. Ладно, вперёд. Скальпель. Спасибо. Отметьте начало операции: два часа три минуты. Так, пойдём точно по белой линии. Никаких фокусов. У пациента шансы пятьдесят на пятьдесят. Давай, Эллина, помогай мне.
Я смотрю на место, где хирург только что сделал разрез.
– Рома, тут полно крови, – говорю поражённо.
– Именно в этом его проблема, – спокойно отвечает он, имея в виду диагноз пациента. – Пожелайте мне удачи.
Шварц делает ещё один разрез, и я слышу звук, как будто воздух пополам с водой выходит из лопнувшей трубы. Приборы начинают пищать.
– Систолическое держится на ста, – говорит хирургическая медсестра.
– Сейчас… не могу найти… – говорит озадаченно Роман, погрузив ладонь в брюшную полость. – Вот она… нет. Нет. Эллина, сунь сюда руку и отведи тонкую кишку.
Пока выполняю просьбу (хотя здесь не просьбы, а скорее приказы, которые нельзя обсуждать), хирург продолжает приговаривать:
– Аорта, ну где же ты? Где?.. Как давление?
– Вам не понравится… – отвечает медсестра, качая головой.
– При чём тут я? – хмурится Шварц. – Главное пациент! Несите ещё шесть гемаконов крови и один замороженной плазмы.
Проходит ещё несколько напряжённых секунд.
– Постой-постой… – бормочет Роман через маску. – Неужели…
Вся бригада смотрит на него с надеждой.
– Я нашёл её, – говорит он вдруг. – Есть! Засеките время в минутах. Отсос! Очистите поле.
– Доктор Шварц, прибыл доктор Заславский и идёт сюда.
– Очистите поле, – спокойно повторяет Роман. – Отлично, шеф хирургии идёт сюда. Пусть он не думает, что мы не знаем, чем тут занимаемся.
Я улыбаюсь. Выходит натянуто, – нервы.
– Давление? – спрашивает хирург.
– Сто на семьдесят.
– Переливайте кровь, – требует Шварц. – Эллина, что с тобой? У тебя руки трясутся.
– Не знаю почему, – отвечаю, сглотнув ком в горле.
– И я не знаю, – говорит коллега. – Мы абсолютно спокойны. Нам остаётся только ждать.
Вскоре дверь в операционную открывается, входит Валерьян Эдуардович. Мы все мысленно выдыхаем. Конечно, Роман Шварц прекрасный специалист. Но чтобы завершить начатое, нужны два хирурга, а не один. Потому я могу спокойно покинуть помещение. Только делать этого не спешу. Мне вскоре предстоит присутствовать на многоорганной трансплантации, нужно привыкать.
– Мужчина, 58 лет, – сообщает Роман Заславскому. – Состояние организма удовлетворительное. Показывался нам два месяца назад, была обнаружена пульсирующая масса в брюшной полости. Диагностика показала кальциноз аорты. Операцию назначили на следующий месяц. Сегодня вечером почувствовал жжение и пульсирующую боль. Поступил с кровотечением в брюшной полости.
– И вы решили его вскрыть? В одиночку? – удивился Валерьян Эдуардович.
– Мне ассистировала Эллина Родионовна, – замечает Шварц.
– Ах, ну если сама Эллина, – улыбается Заславский. Потом смотрит на пациента и говорит. – Никогда не видел таких уродливых разрезов. Ветеринар разрезал бы аккуратнее. Так, хорошо. Постойте-ка, – при этом глава хирургии погружает руку в брюшную полость. Передача аорты состоялась. – Нашёл. Давление?
– Девяносто на шестьдесят пять. Перелито двенадцать гемаконов крови.
– Начнём с этого места и посмотрим, что можно сделать, – задумчиво говорит Заславский. – Приготовьте допамин, он мне понадобится. Освободите-ка мне место. Спасибо.
Я, стоя рядом, вижу, как Шварц уже почти обиделся на «разрезы ветеринара». Но тут Валерьян Эдуардович неожиданно делает ему комплимент. Точнее, нам обоим:
– Роман, Эллина. Вы отлично всё сделали. Роман, ты принял правильное решение. Пациента нужно было оперировать. Прекрасная работа.
У меня отлегло от сердца. Через двадцать минут, когда состояние человека на столе не внушает волнений, покидаю оперблок.