Дождь тихо шуршал по крыше, по траве, барабанил по брезенту на мотоцикле. В старом алюминиевом тазу, приспособленном для питья птице, на поверхности воды расходились один за одним круги от каждой капли. Дождь был частый, поэтому поверхность воды была похожа на смятый платок: одни круги наплывали на другие, и получалось так, что не успевал разойтись один круг, как на его месте уже образовывался новый. Ровные линии границ кругов ломались, наезжая друг на друга, проникая друг в друга, но каждая капля оставляла после себя след независимо от того, мелкая она или крупная. Пройдет дождь, и успокоится вода, исчезнут круги от капель. Значит, вода забудет их, что расходились по ее поверхности? А может, все-таки где-то в глубине она будет помнить, как морщилась ее поверхность от каждой капли?
Петр поднял воротник пиджака, съежился. Сегодня он не поедет на мотоцикле – дождь, скорее всего, будет идти целый день, и не везде можно будет проехать на нем. Да и мокро будет... Надо, наверное, машину покупать. Вон Иван Дудник приезжает на «Москвиче 412», вместе с Валентиной и двумя дочками. Но Петр всегда хотел мотоцикл - разве может сравниться что-либо с ездой навстречу ветру, без ограничений со всех сторон? Разве что верхом на коне, как, бывало, в детстве! Они, мальчишки, подходили к вечеру к колхозной конюшне, чтобы сесть верхом на коня и скакать на нем к речке. Подождать, пока конь напьется, потом пучком травы тереть ему бока, обмывая водой, плескаясь друг на друга... Но теперь вроде бы уже несолидно на мотоцикле, да и семью всю не усадишь. Правда, семья уже давно не садилась на мотоцикл – Зоя с некоторых пор предпочитала ездить в район на автобусе, а детям сам Петр не предлагал. Да и когда было предлагать – летом он всегда занят то на работе, то еще где... А осенью – дети в школе. Летом, правда, пытался просить мотоцикл сын, Николай – хотел перед девчонками покрасоваться, но не мог Петр отдать такое необходимое ему тогда средство.
Зоя вышла во двор, посмотрела вслед мужу, выходившему со двора. Вчера она притворилась спящей, когда Пётр лег рядом. Не могла она ответить ему на ласку! Сразу представилось, как ласкает он эту Верку... Нет, и не знает Зоя, когда сможет забыть все, ответить ему. Обидно за себя, за свою любовь к нему, за верность. Не могла представить Зоя, что в то время, когда вроде бы уже не нужно было переживать, когда дети выросли, ей придется сносить такие унижения, чувствовать на себе сочувствующие или злорадствующие взгляды, выслушивать советы, как избавиться от соперницы. А выслушивать приходилось часто – после возвращения с целины Зоя работала продавцом в новом магазине – на почте была заведующая, так что там места не было.
Подходя к магазину, Зоя увидела Верку. Эта бесстыжая шла по улице в прозрачном дождевике, надетом на яркое платье. Зоя сделала вид, что не видит ее. Подошла к двери магазина, открыла ее, пошире распахнула, чтоб проветрить помещение – любила она, когда пахнет свежестью от дождя, вошла и включила свет. Сразу показалось, что на улице стало темнее, чем было.
- Здравствуйте, тетя Зоя! – услышала она.
Повернувшись, увидела, как Верка стряхивает капли с дождевика. Несколько капель, оставшихся на ее лице, блестели под электрическим светом, делая ее еще привлекательнее. Она слизнула с верхней губы такую каплю, с вызовом глядя на Зою. Зоя не торопясь надела белый халат, стала раскладывать товар, убранный вчера в холодильник.
- А чего это вы, тетя Зоя, не здороваетесь? – не отставала Верка.
- Не припомню такой племянницы, - ответила Зоя.
- А при чем тут племянница? – пожала плечами Верка.- Я ж по возрасту вас тетей зову.
- А мужа моего – дядей? Он ведь постарше меня будет!
Верка ходила по магазину, разглядывая товар на полках. При этих словах она усмехнулась:
- Петя не хочет, чтобы я его так звала. Он еще совсем не старый! Я, может, за него замуж пойду!
- А что, он уже сделал тебе предложение? Ну, что ж, если никто помоложе не смотрит на тебя, конечно, нужно бросаться хотя бы на слегка потрепанных мужиков.
Внутри Зои все кипело, но она не хотела, чтобы эта молодая дрянь видела ее волнение. Она не торопясь протирала банки на полках, полки, говорила, не глядя на нее.
- Забирай, я могу даже вещи собрать ему. Когда приготовить сумку?
В это время в магазин вошли несколько женщин. Они быстро прошли к прилавку.
- Зоя, дай колбасы вон той с полкило, две пачки печенья, а хлеб вчерашний, да? Да вот в школу Сашке нужно дать что-то, а я вчера не сообразила. Хоть печенья дам, - проговорила быстро одна из них.
Увидев Верку, она перевела взгляд с нее на Зою, в глазах промелькнуло любопытство. Две другие уже откровенно разглядывали их. Зое стало немного не по себе. Решив выйти из этого положения, она громко обратилась к ней:
- Так ты будешь брать коробки, мешки? У меня много пустых.
Верка недоуменно смотрела на Зою.
- Ну, чего ты смотришь? Вещи нового мужа в чем переносить будешь? Бери, могу по дешевке продать!
Женщины живо заинтересовались ситуацией:
- Нового мужа? Замуж, что ли, Верка, идешь? И кто ж тебя берет?
- Да говорит, что за Петра моего собирается, так вот думаю, приданое его как ей передать.
- Бесстыжая! – напустились на нее женщины. – И ты с этим пришла сюда? Гони ее в шею, Зоя! А мы поможем ей патлы повыдергать!
Одна из них двинулась в ее сторону, и Верка испуганно дернулась в сторону двери. Женщина топнула ногой, и та пулей выскочила из магазина. Зое не понравилось то, что в ситуацию вмешались посторонние люди. А женщины стали ее подбадривать:
- Зоя, ты не сдавайся! Столько лет прожили, детей нажили, а теперь какая-то с...уха перед тобой пух поднимает?
- А Колька твой знает про нее? Собрал бы ребят, да проучили б ее!
- А я б его, кобеля, погнала! И обратно не пустила б!
Конечно, это всегда так: чужую беду рукой разведу, а свою... Меньше всего Зоя хотела, чтобы в это вмешался сын. Он горячий, может натворить чего-нибудь такого, что потом не расхлебаешь.
- Ладно, бабы, разберусь! – негромко сказала Зоя. – Спасибо за поддержку!
Они ушли, а день Зои был испорчен. Она много раз проговаривала то, что скажет мужу вечером. Стояла между ними измена – мокрая, холодная. Бесчувственная совершенно, бесцветная, но сильная и жесткая.