Кесем прижала голову царственного юноши к груди и тихонько поцеловала в затылок. Как бы там ни было, он для нее всегда оставлся сыном, пусть и не носила его девять месяцев под сердцем.
Осман рос вместе с ее старшим сыном, шехзаде Мехмедом и молодая мама практически не делала между ними различия. А уж когда его мать, Махифруз-султан выслали в Старый дворец, и вовсе заменила родительницу. Отношения у них были довольно нежными, так что не удивительно, что султан однажды приревновал свою баш-кадын к подросшему сыну и запретил общаться. Кесем пришлось смириться, а вот пасынок жутко сопротивлялся. Кричал, что она его любимая хала и что ему будет плохо без нее. Со смертью падишаха им никто больше не мог запретить встречаться...
Султан Осман прожил в Старом дворец три дня. А вскоре отправился, как и собирался, в военный поход. Кесем его проводила, как проводила бы родного сына, но едва пыль от копыт его коня рассеялась, гонец принес жуткую весть. Падишах приказал казнить старшего сына Кесем, своего младшего брата по отцу Мехмеда. Это был удар прямо в сердце.
У Кесем даже в голове не укладывалось, как подобное возможно? Ведь он же приехал к ней за благословеньем, говорил добрые слова и она искренне пожелала ему удачи… А на самом деле просто отводил глаза… Ибо знал, если заподозрит, у него просто ничего не получится. Безутешная мать упала лицом в подушки, слез не было. Злости тоже. Осталось одно безразличие, а это куда страшнее.
Пыталась себя успокоить, что эта такая Османская кровь, злая и беспощадная. И ничего с эти не сделать. Только во всем этом имелся и другой момент, о котором пасынок не подозревал. Казнь брата может обернуться большой бедой, не зря же в Библии это значилось, как один из страшных грехов.
Всезнайка Халиме-султан, смакуя каждое слово, рассказала, что когда шейх аль-ислама категорически отказался давать фетву с разрешением на казнь брата. И тогда упрямый Осман получил нужный документ у кадиаскера Румелии, Ташкопрюзаде Кемаледдина Мехмед-эфенди. Видимо и верно, безумно боялся, что единокровный брат захочет его сместить. А, может, покойный дед, который в этом деле был большим специалистом, ему это нашептал… Правды никогда не узнать.
Известно лишь одно. В канун похода, куда молодой султан отправился в доспехах повелителя Сулеймана, ее первенец, рождению которого они так радовались с покойным Ахмедом, был удавлен шелковым шнурком.
— Мальчик мой, мой неразумный сын! — мысленно обращалась к Осману Кесем, — зачем ты это сделал? Я не желаю тебе зла и не вправе осыпать тебя проклятиями. Вас еще в утробе матери приучают убивать своих братьев. Ведь ты просто не умеешь жить по-другому. Но ответь, как ты мог совершить подобное? Разве ни одна кровь течет в ваших жилах?
А тут еще Халиме-султан постоянно лезла к ней со словами соболезнования, хотя сочувствия в глазах не наблюдалось. Хитрая абхазка просто хотела узнать, что у нее на сердце, а потом через своих верных людей сообщить повелителю. Для Кесем не являлось секретом: привыкшая к интригам и скандалам, султанша жаждет вбить кол между ней и пасынком. Не понимала, глупая, что у нее во дворце находятся заложниками несколько сыновей и ей предстоит оберегать их жизнь. Поэтому во время этих разговоров предпочитала отмалчиваться и проклинать про себя незваную гостью, столь активно ставшую посещать ее покои.
Кесем очень хотелось побыть одной и обдумать свой следующий шаг. Но никак не получалось. Только было пытается сосредоточится, как на пороге с постной миной на лице возникает Халиме-султан и принимается лицемерно причитать. Словно ей и верно жаль юного шехзаде. При этом постоянно подчеркивает: у них одни задачи… Ну какие у них могут быть общие задачи?! Можно подумать, она хочет увидеть на троне ее старшего шехзаде Мурада или же сама Кесем вновь жаждет увидеть Мустафу султаном.
Только к чему открывать свою душу? Опять же, прекрасно знала: рано или поздно молодой повелитель обязательно оступится. Нельзя править государством и не слушать советов более опытных людей. Не обязательно их принимать во внимание, но знать мнение других крайне важно, а когда сидишь на троне, просто необходимо. К сожалению, Осман этого не понимал.
Не взирая на случившуюся трагедию, Кесем считала: немного разума пасынку иметь не мешает. Особенно, когда у тебя за спиной такой враг, как Халиме-султан и ее зять, Давут-паша. Последний даже не скрывает: мечтает посадить на престол кого-нибудь из своих двух сыновей.
— Как говорится, блажен, кто верует, — обычно усмехалась про себя Кесем, когда слышала об этом. Вслух же обычно с улыбкой произносила:
— Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Это изречение впервые услышала от русской калфы, когда еще только начинала постигать уроки жизни в гареме. Глядя на ее непроницаемое лицо, мало кто из собеседников и слуг представлял, какая буря играет в груди это по-прежнему красивой женщины и как просчитывает очередной ход в тщательно продумываемой игре. В отличие от всех, султанша прекрасно понимала: пока есть Мустафа и Халиме-султан, ее шехзаде о троне даже мечтать не стоит. Следует терпеливо ждать, чтобы этот претендент на престол показал всем, что он недееспособен.
Публикация по теме: Одинокая волчица, часть 39
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке