— Пойдём от этих неудачников, — Игорь подозвал школьных друзей ближе, чтобы его не услышали остальные одноклассники. — Нам с ними делать нечего. Посидим нормальным коллективом. От постных лиц уже скулы сводит, и глаз скоро задёргается. А мне нельзя, чтобы глаз дёргался, — от этого морщины появятся.
Собравшиеся в недорогом кафе люди получили школьные аттестаты пятнадцать лет назад и разлетелись окрест стаей голодных до жизни маленьких серых воробьёв. Кто-то с кем-то изредка переписывался в социальных сетях. Кто-то с кем-то сталкивался в супермаркете, торопясь вежливо извернуться из капкана неловкого разговора, чтобы вернуться к запланированной покупке по акции сыра или сметаны.
Одна парочка попыталась сохранить школьный роман, но первый курс университета с непрекращающимися возлияними и беспорядочными увлечениями разлучил и их. Остальные возлюбленные оказались мудрее, расставшись на рассвете после бурного выпускного и обжигающей ночи. В крупных городах школьные связи рвутся особенно легко и быстро.
— Действительно, — каркнул Степан, осушив бокал с горьким шампанским, которое здесь продавали по цене качественного французского игристого, бархатно стекающего по гортани терпким южным мёдом.
— Вызываю такси, — Игорь достал телефон, и через семь минут распрощавшаяся с одноклассниками троица школьных друзей уже сидела в автомобиле. — Поехали отсюда.
Позади уносившего мужчин такси осталось недорогое кафе, где одноклассники предавались воспоминаниям, обсуждали последние острые заявления из политических ток-шоу, жаловались на боли в пояснице и обсуждали располневших одноклассниц.
***
За шесть дней до встречи с одноклассниками Игорь сидел в душной гримёрке, повторяя перед зеркалом скороговорки. От наивной синички — помощницы, щебетавшей комплименты восходящему жрецу Мельпомены, Игорь избавился, как только последний слой тонального крема лёг на гладкую кожу. Сегодня было не до страстных и громких стонов. Игоря предупредили: Инесса Ивановна навестит протеже перед выходом на сцену.
— Игорёк, соловушка мой! — Высокая и худая женщина шестидесяти с небольшим лет не имела дурной привычки стучать. — Я принесла тебе отличную новость!
Игорь развернулся к проплывшей в гримёрку покровительнице и натянул на лицо самую невинную и восторженную маску, каких много хранится в творческом чемодане каждого актёра.
Слухи о новом дорогом шоу на телевидении и его утверждённой кандидатуре на роль одного из ведущих долетела намного раньше, чем предупреждение о визите Инессы Ивановны. Игорь даже не сомневался, кого, — и, самое главное, как, — он будет благодарить за выпавший шанс.
— Но ты её уже знаешь, — гостья махнула высохшей морщинистой ладонью. — Поэтому не буду держать паузу, интрига всё равно испорчена. Владлен Сигизмундович пообщался с нужными людьми, и тебя утвердили ведущим того шоу, о котором мы говорили. Владленушка сказал, ему было это непросто. Тебя никто на телевидении ещё не знает. Продюсеры собирались звать какого-нибудь, — прости, Господи, — тиктокера, чтобы привлечь молодёжную аудиторию. Но мой Владленушка умеет убеждать, когда мне это нужно. Мне ведь это нужно?…
Игорь безошибочно понял толстый намёк покровительницы, тут же вспорхнул со стула, закружил вокруг супруги крупного театрального спонсора, сделавшего состояние на спортивных строительных подрядах и ликёроводочном заводе, проводил её к единственному в гримёрке скрипучему креслу и опустился перед женщиной на одно колено, жарко примкнув губами к выступавшим через пожелтевший пергамент ладони тонким извилистым венам.
— Вижу, мы хорошо понимаем друг друга, мой соловушка. Вечером, после спектакля, водитель заберет тебя. Будь готов к девяти. Владлен Сигизмундович повёз свою старлетку на юг, поэтому ближайшие три дня загородный дом находится в полном нашем распоряжении. Успеешь обстоятельно отблагодарить свою скромную поклонницу.
Игорь незаметно от Инессы Ивановны сжал свободную руку в кулак. Это помогло сдержать брезгливость. С невероятным удовольствием он послал бы надменную старушку куда подальше и выволок лёгкое тело из гримёрки, — а, возможно, даже спустил бы покровительницу с парадной лестницы.
Но тогда он отправится покорять региональные дома культуры, до конца своих дней гениально исполняя роль ёлочки в третьем ряду на детских утренниках. Значит, надо было терпеть. Закрыть глаза, представить себе что-то прекрасное и терпеть. Это была его цена за растущие гонорары и готовящуюся обрушиться водопадом медийную популярность.
***
Друзья расплылись по мягким подушкам в одном из модных столичных баров, который умудрился целых полгода удерживать почётное звание сердца столичной богемной жизни. Для поддержания популярности владельцы использовали только проверенные способы: подогревающие интерес подписчиков в социальных сетях публичные скандалы, подпольную продажу «нетающего снега» по самым низким ценам внутри Садового кольца и промышленные поставки не успевших засветиться на фотографиях около конфискованных в Европе яхт горячих охотниц на быструю и красивую жизнь.
— Слышал, ты скоро появишься на федеральном канале! — Докричаться до Игоря сквозь низкие танцевальные басы у Степана вышло только со второй попытки. — Уже можно поздравить? Подписал контракт?
— Нужно поздравить! Сейчас принесут заказ, и скажешь тост! — Рассмеялся актёр. — Путь был долгим и тяжёлым, но настоящий талант всегда пробьётся к солнцу. Ты же знаешь, как это бывает. Наконец-то меня оценили. Теперь жить будем лучше, жить будем веселее! Впереди — новые горизонты!
Фёдор не слышал, о чем разговаривают друзья. Но выпадать из коллектива не захотел, а потому обошёл столик и подсел на диван к школьным друзьям. Пусть в тесноте, зато не нужно кричать через стол.
— А у тебя как дела? Мне птичка на хвосте принесла: ты теперь возглавляешь московский филиал компании?
— Уже полгода! — Довольно прокаркал Степан. — Боссы всё же со скандалом выгнали Тупкина…
— Пишут, против него возбудили дело?
— Врут. Просто выгнали с волчьим билетом! Нигде теперь выше дворника не устроится! Нельзя настолько нагло воровать! А то брал, а вверху никого не смазывал! Жадным эгоистом быть невыгодно!
***
Дверной замок легко провернулся и впустил Степана в мрачное чрево со вкусом обставленной квартиры. Он аккуратно снял ботинки, повесил пальто, оставил кожаный портфель с ноутбуком в прихожей и тихо, чтобы не разбудить домочадцев, прокрался на кухню. Хотелось пить и бросить хоть что-то, не содержащее алкоголь, в топку слипшегося желудка.
На столе лежали заранее приготовленные заботливыми руками понимающей жены бутерброды. Распознав вкус испанского сальчичона, произведённого на московском заводе из рязанского мяса, рот незамедлительно наполнился вязкой слюной.
Рядом с тарелкой лежал рисунок, на котором дочь с детской наивностью изобразила себя и маму. Две самые любимые женщины держались за руки. Сзади них виднелся бабушкин дом, куда семья выбиралась на прошлых выходных, и покосившийся частокол. Бабушка тоже была на улице, а в одном из окон Степан узнал себя. Оторванный от семьи серым оконным стеклом и склонившийся над экраном рабочего ноутбука.
Из той поездки он запомнил только длинную дорогу в отдалённое СНТ и обратно да терпкий запах спелых яблок, каждый сентябрь опускавшееся на садоводство тяжёлым туманом. А вот дочурка запомнила цветы, грядки, надувной мяч, материнскую улыбку, кружащихся бабочек, яркое солнце, вкус бабушкиной шарлотки и её полный радости немного охающий смех.
Степан готов был поклясться, что ещё вчера забирал жену с новорождённой дочуркой из роддома, а уже в этом году ей исполнилось шесть лет. Следующей осенью она отправится в школу и станет совсем взрослой. А отец для неё так и останется дядей за стеклом.
Стало горько и обидно. В погоне за очередной должностью, за выполнением нового проекта, он пропустил, как вырос его маленький розовый и сопевший в две курносые дырочки комочек, который он с трепетом и страхом неловко взял на руки, стоя на ступеньках у роддома.
Степан, который скоро возглавит столичный филиал крупной российской корпорации и ежедневно решающий вопросы на миллиарды рублей, управляющий тысячами чужих судеб и имеющий возможность позвонить на личные номера федеральным российским чиновникам, заплакал как маленький мальчик. Слёзы отчаяния и упущенных возможностей потекли по щекам. Степан еле сдержался, чтобы не завыть израненным волком посреди дорогой мебели, которая в этот миг казалась чужой и никчемной.
Всхлипывая, он поднялся и подошел к комнате дочери. Дверь открылась мягко, и Степан переступил порог. Девочка свернулась маленьким калачиком, обняв скомканное одеяло всем телом, будто прижималась к отсутствовавшему в её жизни отцу.
Степан опустился на пол напротив дочери и опёрся спиной о стену. Он многое бы отдал в тот момент, чтобы повернуть реку времени вспять и заново прожить прошедшие годы. Но это невозможно, — это была его жертва, которую он бездумно положил на алтарь успешной карьеры.
Степан не заметил, как, заплаканный, заснул, чтобы наутро, пока дочка ещё будет спать, аккуратно закрыть за собой входную дверь и отправиться в офис. Дополнительное соглашение о переводе на новую должность само себя не подпишет.
***
— Друзья, за нас и наши победы! — Спирт окрасил лоснящиеся от стекавшего пота лицо в алый, разбавленный мелким белёсым горошком, цвет. — Чтобы везение никогда не заканчивалось!
Выпивший больше остальных, Фёдор разомлел и от новой стопки пошатнулся. Игорь с трудом удержал товарища и помог ему опуститься на мягкие подушки.
— Ты бы притормозил, а то мы тебя потеряем!
— Я ещё вас перепью! Это вы не отставайте! Нас впереди ждут танцы до утра!
— Тебе сейчас только танцевать! — Семён стукнул Фёдора по спине, и расслабленное тело повело к столу. Игорь снова подхватил и ужержал товарища.
— Сёма, поаккуратнее. Не на ринге! Федя, расскажи, как успехи с криптовалютой? Удаётся заработать?
— Лучше всех! Деньги текут рекой! — заикаясь, отозвался Фёдор. Его глаза при моргании всё тяжелее открывались. — Если бы я знал, что делать деньги так просто, я бы даже не влезал в тот арендный бизнес…
— Много выходит?
— Пальцы пересчитывать не успевают! Вот, сейчас себе новую квартиру куплю, а то в старой жить уже не хочется… Не по статусу она мне теперь!
***
— Ты отчёт своей фирмы читал?! Или уже разучился?! — кричал тяжёлый толстый мужчина в дорогом костюме, расхаживая перед опустившим голову Фёдором.
— Читал, — в голове звенел набат, а скула опухла и горела.
— Где обещанная прибыль? А я скажу тебе, где! Под ослиным хвостом!
— Сергей Сергеевич…
— Что Сергей Сергеевич? Ты промотал все свои деньги, все деньги моей дочери, а теперь она из-за тебя ещё и в долг к уважаемым людям залезла! А ты, вместо того, чтобы думать, как будешь выкручиваться, вон… закупился! — Мужчина подошел к столу и смёл на пол мятые бумажки и не оприходованные снежинки. — Тва… неблагодарная!
— Я всё отдам, — из носа текло, но Фёдор приложил силы, чтобы голос звучал убедительно. Вышло скверно. — Сейчас только эфир подрастёт…
— Ты мне брось этот бред! — Сергей Сергеевич замахнулся, но на этот раз сдержался. — Эфиры, биточки…
— Битки, — на этот раз удар всё же последовал, и Фёдор оказался на полу.
— К концу недели вернёшь всё, что взяла моя дочь! Со своими долгами потом разберёшься, это уже не моя проблема!
— До конца недели не успею…
— Продашь обе квартиры: и свою, и матери. И машину.
— А куда же я маму дену?…
— Головой надо было думать, прежде чем отправлял Ксюшу брать долги! Ты меня понял?
— Угу.
— И чтобы больше в нашей жизни не появлялся! Увижу на расстоянии выстрела, сделаю не предусмотренные природой отверстия! Ты меня хорошо понял?
— Угу.
— Вот и славно! Не вздумай бежать, за тобой проследят. А то насмотрелся на таких, как ты! И чтобы со всеми процентами принёс! — Сергей Сергеевич замер, а затем снова зашагал около лежавшего на полу Фёдора. — А Ксюшу я в больницу устрою: полежит, избавиться от… последствий вашего общения…
— Дима, — Сергей Сергеевич подошел к молчаливому здоровяку, старавшемуся максимально не отсвечивать, пока начальник не обращался к нему. — Распорядись, чтобы приставили к этому… Феде… ребят посмышлёнее. Если к концу недели не вернёт долг, нам придётся вспомнить старые недобрые деньки. И пригласи Рината, он поможет с быстрой продажей квартир.
— Сделаю, Сергей Сергеевич. Разрешите, отнесу Ксению Сергеевну в машину?
— Сейчас вместе пойдём.
Мужчина подошел к лежавшей без сознания дочери. Бледная кожа натянулась вокруг исхудавших рук, размазанная пятнами тушь, обгрызенные ногти, под которыми скопилась грязь. Но даже сейчас, в состоянии беспамятства, она до боли напоминала ушедшую до срока мать.
Сергей Сергеевич бережно убрал непослушную прядь засаленных волос с лица дочери и погладил её по голове, вспоминая, как когда-то играл с маленькой Ксю. Тогда ещё не было ни зависимости, ни долгов, взятых ради валявшегося на полу афериста.
— Забирай. А ты помни: за всё в этом мире нужно платить, Федя, абсолютно за всё. И не дай Бог тебе опоздать хотя бы на день… Узнаешь настоящую цену денег.
***
Рассвет танцевал на стеклянных фасадах Москва-Сити, на смотровую площадку перед которой такси привезло еле стоявших на ногах школьных друзей. Степан и Игорь помогли Фёдору выбраться из машины, подхватили под руки и, донеся тротуара, усадили его на асфальт, прислонив спиной к металлическому ограждению.
Степан вытащил из пальто целую бутылку шампанского, а Игорь — три выкупленных в баре бокала. Хлопок разнёсся над Третьим Транспортным Кольцом, и шампанское полилось в выставленную рядом с Фёдором посуду.
— Федя, просыпайся! — Степан легонько пнул товарища. — Выпьем на ход ноги. Да сиди ты, не вставай, а то всё расплескаешь.
— Друзья, я был рад с вами встретиться! — Игорь первым нагнулся за бокалом. — Давно так не веселился! Предлагаю повторить!
— Обязательно… — икая, подтвердил Фёдор.
— Нам, успешным людям, надо держаться друг друга! Вместе мы — сила!
— За будущие встречи!
В освободившееся такси друзья усадили не сумевшего подняться на ноги Фёдора. Затем вызвали себе другие машины и горячо обнялись, на прощание ещё раз клятвенно пообещав скоро встретиться вновь.
Ранним утром, обгоняя медленно выехавших на работу москвичей, такси уносили школьных друзей, которые никогда больше не встретятся.
Спасибо, что прочитали рассказ «Школьные друзья». Ставьте лайки и подписывайтесь на Дядюшкины рассказы.
Вам понравится:
*Любое копирование и использование текста без ведома автора запрещено. Рассчитываю на понимание.
