- Убийца, значит, сисадмин? - переспросил без всякого удивления лейтенант.
- Ага, он самый, - быстро закивал головой Яков Маркович, подозрительно осматриваясь по сторонам, словно ожидая, что кровожадный, с его слов компьютерщик, выбежит из ближайшей палатки с топором наперевес.
- И доказательства у Вас есть? Неопровержимые? Верно? – уточнил полицейский.
- Юрочка, давайте пройдём в Вашу палатку, - заныл бухгалтер, - ветер, мороз. У меня, я извиняюсь, уши сейчас от холода отвалятся. А в моей работе без них, знаете ли, никак. Как же я очки надевать буду?
Шутка повисла в воздухе. И Яков Маркович тут же сконфузился:
- Извините…
Лейтенант откинул в сторону полог палатки.
- Прошу, Яков Маркович, располагайтесь.
Мужчины втиснулись в небольшой матерчатый шатёр, практически растерявший всякое тепло.
- Как же надоел этот холод проклятущий, - запричитал бухгалтер, стягивая рукавицы. - Скорее бы добраться до дома. Чтобы я ещё раз на подобные мероприятия выехал! Да никогда в жизни! Ноги моей больше в этой тайге не будет!
- Яков Маркович, давайте ближе к делу, - одёрнул Юра бухгалтера. - Что за доказательства у Вас имеются?
- Да, да, конечно, - засуетился Яков Маркович, - в общем, тут такое дело. Скрывать смысла больше нет. Михаил Анатольевич, шеф наш любимый, сгинул, как есть. Так что и тайна эта - больше не тайна. Ой беда, беда! Надо же такому случиться!
- Яков Маркович, пожалуйста, - взмолился лейтенант, - ну взрослый же человек. Будет ещё время попричитать и погоревать по безвременно почившем…Можно как-то полаконичнее?
- Ой, простите, - шмыгнул носом бухгалтер, - такая утрата, такая потеря для нас для всех…
Тарасов промолчал, и Яков Маркович тут же успокоился.
- Наша фирма в очень непростом положении. Контролирующие органы нависли над нами, как коршуны, партнёры деловые один за другим контракты рвут. Из сделок выгодных выходят. Конкуренты озверели.И бьют точно, расчётливо, словно знают куда. Другой руководитель давно бы уже ручки сложил да банкротом себя объявил. Однако же, Михаил Анатольевич наш не такой! Это что за человек… был! Скала! Кремень! Таким памятники при жизни ставить надо!
- Яков Маркович, - одёрнул Юра бухгалтера.
- Да, да, простите, - тут же осёкся старик, - ну так вот, Михаил Анатольевич ходил мрачнее тучи, а потом взял себя в руки, проанализировал всё и понял: предатель среди нас завёлся. Тот, кто сливает нашему главному конкуренту все планы компании. Понимаете? Шеф сразу стал искать эту крысу. И нашёл! Нашёл, представляете? И кто бы этот мог быть? Как думаете?
- Сисадмин Пётр, - улыбнулся лейтенант.
- А ничего смешного, товарищ полицейский, - обиженно заговорил Яков Маркович, - ничего смешного. Вы человек от бизнеса далёкий, а потому даже представить себе не можете, что это такое, когда планы твоей компании лежат на столе у конкурентов.
- Допустим, - согласился Тарасов, - но ведь Михаил Анатольевич мог и ошибиться? Мало ли на кого можно было подумать. Не один же ваш компьютерщик был в курсе дел компании. Много кто. Например, Вы, Яков Маркович. Вы же тоже являлись человеком осведомлённым.
Бухгалтер обиженно засопел, кутаясь в тёплую куртку.
- Знаете, дорогой мой Юрий Николаевич, я с Михаилом Анатольевичем не один год работаю. Он мне доверял, как себе, а Петька этот с улицы пришёл. Паренёк вроде как толковый, грамотный, хотя со своими тараканами в голове, но шеф ему доверился. И, как оказалось, зря! Доверять можно только своим!
- On n’est jamais trahi que par les siens, - проговорил лейтенант.
- Что? Извините, Юрочка, не понял, - напрягся Яков Маркович .
- Старая французская поговорка, - улыбнулся полицейский, - можно перевести, как «предают только свои».
- Мне, Юрочка, весьма обидно слушать подобные обвинения в свой адрес, - бухгалтер даже демонстративно отвернулся от полицейского, рассматривая матерчатую стенку палатки, придавленную снаружи огромной снежной массой.
- Ну, простите, Яков Маркович, - всё так же с улыбкой проговорил лейтенант. - Я понимаю, что погибший Михаил Анатольевич доверял Вам как себе. Понимаю, что Вы были посвящены во все дела компании, и законные, и незаконные… Во все.
- Не совсем понимаю, Юрочка, о чём Вы, - бухгалтер невинно опустил глаза.
- Ну, как не понимаете? - перестал улыбаться Тарасов. - Я говорю про деньги, которые Вы по указанию Михаила Анатольевича сняли со счетов и сложили в укромном, одному Вам известном месте.
Яков Маркович застыл, словно каменное изваяние. Лишь его напуганные глазки бегали из стороны в сторону, выдавая сильные переживания своего хозяина.
- Как Вы об этом…хм… С чего Вы это… Почему Вы так дума… - никак не мог сформулировать вопрос бухгалтер.
- Да не переживайте Вы так, Яков Маркович, - поспешил успокоить лейтенант собеседника, - если Ваша совесть чиста, то бояться абсолютно нечего. Правоохранительные органы во всём обязательно разберутся, виновные понесут наказание, остальным бояться нечего.
Яков Маркович быстро и громко зашептал.
- Юрий Николаевич, дорогой Вы мой. Я всегда был законопослушным гражданином. Закон для меня - всё! Я кристально чист, мне скрывать нечего…
Но в ту же секунду бухгалтер прервал свою речь и задрал голову вверх, старательно прислушиваясь к тому, что происходило за тонкими стенками матерчатой палатки. Сквозь завывания вьюги и скрип деревьев, гнущихся под порывами ветра, до их слуха отчётливо донесся легкий звук шагов по плохо утоптанному снегу…