Петр вышел в кухню. Зоя жарила сырники, на столе стояла банка с молоком, в блюдце белела сметана. Разрумянившаяся от жара плиты, Зоя была хороша, несмотря на то что ей уже было слегка за сорок.
- Разбуди ребят, - сказала Зоя, слегка повернувшись к нему. – Опоздают в школу. Особенно Витя – его нужно десять раз будить. Лена быстрее встанет.
Петр молча подошел к Зое, встал сзади.
- Ты чего молчишь? – спросил он.
- А что нужно сказать? – ответила вопросом на вопрос Зоя, не поворачиваясь. – Все, что я думаю о нашей жизни, я тебе сказала вчера.
- А дети?
- А что дети? Они вырастут, все поймут. А не поймут – что ж, значит, я плохо объяснила им.
Петр насторожился: что она успела объяснить им?
- Слушай, Зоя, - Петр отошел к окну. – Ты что надумала? Ты хочешь, чтоб мы разошлись?
Зоя резко повернулась к нему:
- Я хочу? Значит, это я болтаюсь по ночам неизвестно где и с кем? Значит, это про меня рассказывают детям, что видят возле пруда, в посадках?
Голос Зои зазвенел, и Петр невольно оглянулся на дверь – не слышат ли дети?
Зоя обошла его и пошла в комнату детей. Через минуту послышались сонные голоса Виктора и Лены. Лена вышла в кухню, протирая глаза и зевая, а Виктор продолжал спорить в матерью по поводу того, рано или не рано вставать. Петр вошел в комнату, подошел к кровати сына, сдернул одеяло:
- Вставай! Раньше ложиться нужно!
- Ага, а сам когда вчера пришел?
- Поговори мне еще!
Петр замахнулся на сына. Зоя остановила его, крепко взяв за руку.
Виктор недовольно поднялся, потянулся и вышел из комнаты.
- Слышала, как он с отцом? Это твое воспитание! – с упреком сказал Петр.
- А где же твое воспитание, Петя? Сына воспитывать должен отец.
Она вышла в кухню, оставив Петра одного в комнате.
Чего они хотят от него? Какой мужик не гуляет? Или лучше пить, как другие мужики? Валяться на земле, как свинья?
Он вышел в кухню. Дети сидели за столом, уплетая за обе щеки приготовленный завтрак.
- Мама, а что такое кобелюга? – вдруг спросила дочка, макая сырник в сметану.
Виктор фыркнул, бросив взгляд на отца, уткнулся в тарелку.
- А ты не болтай глупости! – вдруг вспыхнул Петр, - а то язык оторву! Где таких слов набралась?
Девочка недоуменно посмотрела на отца, перевела взгляд на мать, в глазах заблестели слезы.
- Это не я так говорю, а баба Зина. Она сказала, что я такая большая, а он кобелюга. А кто – не сказала.
Виктор едва сдерживая смех, выбрался из-за стола. Зоя дождалась, пока он выйдет из кухни, и сказала:
- Это наш Бобик. Ты ж знаешь, он любит отрываться и бегать по селу. Вот их таких и зовут кобелюгами.
Петр сидел, не поднимая глаз, еда не лезла ему в горло. Его распирала злость и на ту бабу Зину, и на Зою, которая сравнила его с Бобиком... Он резко поднялся, достал папиросу. Стал искать спички, не найдя, бросил папиросу и выскочил во двор.
Утро начиналось теплое, будто и не сентябрь на дворе. Солнце выглядывало из-за тополей, выросших у забора, оставляя мозаику из света и тени на стене дома. Ни одного желтого листа еще не было в их кронах. Петр вспомнил, как тосковал он по этим тополям, тогда еще не очень высоким, там, на целине, в голой степи. Как мечтал вырастить у своего дома такие же и как посадил два тополя под окнами, как поливал их, таская воду от колонки. А теперь и не замечает этих, они как будто что-то обычное, незначительное в его жизни.
Неожиданно взгляд Петра остановился на паутине, протянутой между столбом и проволокой, протянутой через двор – Зоя сушила на ней белье. Тонкий круг был усеян жемчужинами росы, они переливались в лучах солнца, будто бриллианты. Петр нечаянно толкнул столб, и жемчужины вдруг исчезли – они упали на траву и рассыпались. Петр вдруг так отчетливо увидел, как пропала красота, как кружево превратилось в обыкновенную липкую паутину, которой ее хозяин ловит мух на завтрак, обед и ужин.
Петр не мог объяснить, что происходит с ним, внезапно перед его мысленным взором пролетело все, что было хорошего: любовь Зои, рождение детей, работа до изнеможения...Исполнение мечты – мотоцикл! Сколько радости было тогда! А новый дом! А теперь он приходит сюда скорее по привычке, чем как хозяин, глава семьи, отец, муж...
На крыльцо вышла Зоя.
- Ты на работу собираешься? – спросила она.
Петр вздрогнул: действительно, чего это он? Он быстро оделся, направился к двери.
- Ты забыл, - Зоя протягивала ему сумку с обедом.
Петр неуверенно протянул к ней руку, но тут же опусти. В лице появилось выражение раздражения, даже злости.
- Слушай, Зоя! – сдерживая голос, начал он. – Ты зачем живешь со мной? А? Я гуляю, не сплю с тобой уже столько времени, все село болтает про меня, а ты: «Вот тебе сумочка с обедом!» Ты что – ненормальная? Ты дура?
Зоя стояла перед ним молча, опустив глаза.
- Нет, ты мне скажи: почему ты не уйдешь, не выгонишь меня? Дети? Да дети вырастут, ничего с ними не случится.
Он подошел ближе, взял Зою за плечи.
- Да скажи же ты что-нибудь! Не могу я видеть тебя каждый день и делать вид, что все по-прежнему.
Зоя мягко высвободилась из его рук.
- Короче, - продолжил Петр, - скажи мне что-нибудь!
- А что я тебе должна сказать? – вдруг вспыхнула Зоя. – Напомнить тебе, что у тебя есть дети? Но если ты забыл об этом, кто может напомнить тебе? Мы строили дом – зачем? Для семьи. А тебе она не нужна. Так? У тебя любовь? А куда делась та любовь, о которой ты мне говорил? Ушла? Значит, не держало ее ничего. А почему я не гоню тебя? Ты дурак, Петро! И если ты сам ничего не понял, то кто ж тебе сможет объяснить?
Она повернулась и ушла в комнату. Петр стоял посреди коридора, не зная, что сказать, что делать. Зоя говорила все правильно, но ведь это только слова...