К середине июля (ст. ст.) 1915 года командование флота Балтийского моря, оценив складывающуюся на театре оперативную обстановку и вполне отдавая себе отчет в неспособности морских сил Рижского залива успешно отразить вторжение превосходящего противника, инициировало усиление корабельной группировки, подчиненной начальнику минной дивизии, тяжелым артиллерийским кораблем. Речь шла о линкорах-додредноутах «Слава» или «Цесаревич», которые с началом навигации (в первых числах апреля), в связи с получением разведданных о планах немцев захватить Аландские острова и создать здесь пункт базирования легких сил, перешли в абоские шхеры, а при создании 10/23 июня Або-Аландской позиции поступили в оперативное подчинение ее начальнику капитану 1 ранга барону О.О. Рихтеру — недавнему командиру «Славы».
Очевидно, именно поэтому новым «Приказанием для боя на Центральной позиции», подписанным командующим флотом Балтийского моря адмиралом Н.О. фон Эссеном 16/29 апреля 1915 года, предусматривалась возможность отсутствия этих кораблей в составе главных сил и соответствующая корректура оперативного построения флота — место «Славы» и «Цесаревича» в случае «невозможности сосредоточить их своевременно» должна была занять 5-я группа в составе крейсеров «Рюрик», «Адмирал Макаров» и «Баян».
Поскольку осадка «Славы» (8,49 м в полном грузу) не позволяла воспользоваться мелководным (глубины не более 5 м) Моонзундом, линкор мог быть введен в Рижский залив только в обход островов Даго и Эзель — через Ирбенский пролив.
Таким образом, в случае появления на Балтике крупных сил противника корабль был бы отрезан от главных сил флота, а при успешном прорыве неприятеля в Рижский залив мог оказаться в западне. Отделение от главных сил флота одного из линкоров, причем без перспективы его возвращения в Финский залив, противоречило духу и букве отданных вышестоящим начальством указаний, в том числе последнего — директивы главнокомандующего 6-й армией и Балтийским флотом генерала от артиллерии К.П. Фан-дер-Флита от 12/25 июня 1915 года № 4421. При неизменной главной задаче («обеспечение Финского залива от вторжения в него противника») флоту предписывалось «прочно удерживать» и периферийные районы операционной зоны — Або-Аландский шхерный район, Моонзундскую позицию и одноименный архипелаг, а также вход в Рижский залив.
Однако оборонять Ирбенский пролив дозволялось исключительно «минными судами и средствами позиционно-подводной обороны». К перечню задач Балтфлота, изложенному в предыдущей директиве (от 24 мая/6 июня 1915 г. № 3576), прибавилось содействие сухопутным войскам на подступах к Усть-Двинску, но и в этом случае только «средствами подводного и минного флота».
Поэтому 14/27 июля новый командующий флотом Балтийского моря вице-адмирал В.А. Канин в срочном порядке доложил генералу от инфантерии Н.В. Рузскому, две недели как принявшему должность главкома 6-й армии: «Обстановка последних дней и данные разведки с достаточной определенностью указывают на вероятность развития противником согласованных операций армии и флота в Прибалтийском районе. Успешное развитие этих операций должно привести к форсированию неприятельским флотом Ирбенского пролива и к занятию Рижского залива, с преграждением нашим судам выхода из Моонзунда».
Для придания Ирбенской позиции большей устойчивости Василий Александрович испрашивал разрешения на перевод в Рижский залив одного корабля «типа "Цесаревич"», поскольку «противник всегда может назначить для этой цели (прорыва в залив. — Д.К.) большое число легких крейсеров с дальнобойной артиллерией, с которыми не под силу драться нашим канонерским лодкам и миноносцам, деятельность же подводных лодок в этом районе значительно стеснена мелководьем».
Отсутствие одного из старых линкоров, по мнению В.А. Канина, не оказало бы решающего влияния на исход боя на Центральной позиции, в то время как в Рижском заливе наличие такого корабля «в худшем случае даст армии и флоту большой выигрыш времени, задержав развитие операций противника, и затруднит в дальнейшем обход с суши фланга оперативного района Балтийского флота».
Заметим, что главной угрозой силам, оборонявшим Ирбенский пролив, командующий флотом считал германские малые крейсера, полагая, что «развитие операций линейных судов противника будет стеснено навигационными опасностями и минными банками».
Развернутых аргументов для обоснования этой гипотезы — как показали дальнейшие события, гипотезы ошибочной — адмирал не привел. Вероятно, В.А. Канин исходил из того, что германское командование не могло проигнорировать опыт недавней попытки прорыва Дарданелл англо-французами — 5/18 марта на турецких минах погибли линейные корабли «Irresistible», «Ocean» и «Bouvet». Впрочем, в известных нам планирующих и директивных документах противника не обнаружено свидетельств того, что при подготовке «рижской операции» немцы каким-либо образом учли уроки конфузии эскадры вице-адмирала Дж. Де Робека.
Малые же крейсера принца Генриха Прусского, с которыми русский флот регулярно имел дело буквально с первых дней войны, являлись, как многократно могло убедиться командование Балтфлота, не только средством ведения разведки, но и главной, а иногда и единственной ударной силой германцев на Балтике.
Разрешение главкома пришло уже на следующий день — поздно вечером 15/28 июля. При этом, как сообщалось в экстренной телеграмме начальника штаба 6-й армии генерал-майора М.Д. Бонч-Бруевича № 0323, главнокомандующий указал В.А. Канину на необходимость «принять все меры к обеспечению переводимого корабля от атак подводных лодок» как на переходе, так и при нахождении в Рижском заливе.
Кроме того, Н.В. Рузский, который, как и его предшественник, стремился всеми мерами избежать любого ослабления корабельной группировки на морских подступах к столице, просил командующего флотом представить «соображения о возможности углубления Моонзунда до той меры, чтобы в случае необходимости корабль при условии возможно большей разгрузки мог бы пройти через Моонзунд в Финский залив».
Вот как прокомментировал решение главкома второй флагманский минный офицер штаба командующего флотом И.И. Ренгартен, накануне получивший известие о производстве в капитаны 2 ранга: «Длинно ответил; зачем так много слов; точно для того, чтобы остался документ, доказывающий, что Главнокоманд[ующий] сделал все от него зависящее для обеспечения операции: предписано "принять меры". Что день грядущий нам готовит?»
В свете столь оперативного положительного ответа вышестоящего начальника не вполне ясно, что имел в виду в своей работе П.В. Лемишевский, отмечая напористость и энергию комфлота в отстаивании идеи перевода линкора: «При всей мягкости характера самого командующего флотом вице-адмирала Канина, в этом случае с его стороны была проявлена решимость, настойчивость, самостоятельность и твердость. И только благодаря этому все намеченное было выполнено без помехи со стороны противника».
Любопытный штрих. Идея отправки линейного корабля в Рижский залив принадлежала старшему флаг-офицеру оперативной части (заведующему разведкой) штаба командующего Балтфлотом лейтенанту А.А. Саковичу, о чем свидетельствуют И.И. Ренгартен и сам Александр Александрович, опубликовавший свои записки в 1931 году.
Бывшие офицеры штаба комфлота расходятся лишь в датировке этого события: в дневнике И.И. Ренгартена значится, что идея «послать в Рижский залив "Славу" для защиты Ирбена» возникла 12/25 июля, в то время как А.А. Сакович сообщает, что эту мысль он изложил в рапорте, поданном на имя флаг-капитана по оперативной части капитана 1 ранга А.В. Колчака пятью днями ранее — 7/20-го.
По И.И. Ренгартену, сразу и безусловно поддержал проект только помощник флаг-капитана по оперативной части капитан 2 ранга князь М.Б. Черкасский, который, помимо прочего, подготовил проект упомянутого выше рапорта В. А. Канина главнокомандующему 6-й армией.
Высшие же штабные чины восприняли идею безо всякого энтузиазма, во всяком случае на первых порах.
По версии А.А. Саковича, А.В. Колчак отнесся к его проекту «безучастно», а командующий флотом так просто «пришел в ужас», назвав эту затею «безумием», и санкционировал перевод «Славы» лишь после «долгих уговоров» князя М.Б. Черкасского.
Учитывая явно пристрастное отношение Александра Александровича к А.В. Колчаку и особенно к В.А. Канину (последнего автор аттестовал как главного выразителя «сугубой пассивности, робости и бедности оперативного мышления русского морского командования»), к этим сведениям, вероятно, следует относиться с некоторой осторожностью.
Равно как и к информации А.А. Саковича о том, что операция саботировалась начальником 1-й бригады крейсеров контр-адмиралом М.К. Бахиревым.
Впрочем, и о колебаниях начальника штаба контр-адмирала Н.М. Григорова, проявившего себя в этой истории как «великий Кунктатор», и о внезапной неготовности крейсеров, обусловленной «миллионом причин», упоминается и в записках И.И. Ренгартена. Получение штабом командующего Балтфлотом разведданных о присутствии корабельных сил в Либаве, превращенной немцами в «маневренную базу», не говоря уже о сосредоточении в Киле «судов типа "Дойчланд"», привело к тому, что обеспечение межбазового перехода линкора переросло в полноценную морскую операцию группировки разнородных сил.
Продолжение статьи "Перевод линейного корабля "Слава" в Рижский залив" читайте позднее на нашем канале или в сборнике "Гангут №125" (2021 г.)
© Д.Ю. Козлов
Перед Вами фрагмент статьи из журнала "Гангут №125"/2021
Ещё больше интересной информации и сами книги у нас в группе https://vk.com/ipkgangut
Друзья, если статья вам понравилась - поддержите нас лайком и/или репостом, напишите комментарий. Наш канал - молодой, нам очень важно ваше мнение и поддержка!
