Предыдущая глава
Четыре потерянных для него дня, четыре дня, когда он с трудом отличал сон от реальности, четыре дня оглушительной боли и жара.
Гарр уставился в потолок солярия, который его отец иногда делил с матерью, и вдохнул аромат камыша, пересыпанного мятой, когда его мысли вернулись к женщине, которая пробудила его мечты. Где она была? Внешняя башня? Именно так сказал Авель.
- Гарр?
Он повернулся на голос к стулу рядом с кроватью. Улыбка матери, которая так и не встретилась с ее глазами, приветствовала его.
Излучая аромат роз, она встала и приложила ладонь к его лбу.
-Лихорадка прошла, - произнесла она так же, как менее четверти часа назад, когда он впервые проснулся, произнесла еще раз, как будто хотела убедить себя, что опасность миновала.
Она прикусила нижнюю губу.
-Я боялась....
- Ты боялась не этого, мама.
Он не собирался умирать, и уж точно не от стрелы в плечо, независимо от того, сколько крови и инфекции это вызвало. Он посмотрел на свою перевязанную рану. Там было чисто и сухо.
Его мать отступила назад.
- Ты, конечно, прав. Бог этого не допустил бы.
Мама...она отдала всю себя в те первые четыре года его жизни, чтобы сделать из него благочестивого человека. Изабель опустилась на краешек стула.
Гарр перевел взгляд на потолок, украшенный лилиями, закрыл глаза и вознес благодарность небесам. Его рука была спасена, страх проснуться и обнаружить, что она отрублена, преследовал его во сне. Потом была Аннин, которая входила в его сны и выходила из них...
-Абель рассказал мне о леди Аннин, - сказала его мать, - и о причине заточения ее и ее рыцаря во внешней башне.
Этого следовало ожидать, и, вероятно, Абель ничего не оставил недосказанным. Решив, что он не будет втянут в разговор об этой женщине, Гарр пошевелил плечом. Хотя это причиняло ему боль, она больше не была мучительной. Он будет размахивать мечом в течение двух недель, и вернет себе то, что было потеряно.
-Я ходила повидаться с ней.
- Зачем? - потребовал ответа Гарр.
- Поговорить с ней, конечно, - мать нахмурилась. - Эта женщина не такая, как ожидалось.
Гарр почувствовал, как в нем нарастает гнев.
-Что она сказала?
- Немного. Хотя, по правде говоря, я не давала ей на это особого разрешения. - Изабель глубже вжалась в кресло. - Она сказала, что с ней не случилось бы того, что случилось с тобой. Любопытно, хм?
Гарр разозлился. Хотя врач предупредил его, чтобы он не вставал, он приподнялся, чтобы сесть, и глубоко вздохнул, превозмогая боль.
-Ты не должен вставать, - Изабель запротестовала. - Врач...
- Я знаю, что он сказал, мама, и я говорю тебе: Аннин Бретанн - это обман. Ты больше не будешь с ней разговаривать.
Она прищурила глаза, предвещая грядущие события, как при жизни Дрого. Несмотря на глубокую религиозность, она часто ссорилась с мужем, которого не хотела и от которого произвела на свет семерых детей, из которых пятеро дожили до наших дней. Каким бы суровым воином ни был Дрого, она часто была близка к тому, чтобы отвратить его от его цели. И все разногласия начались с того, что она постоянно носила черное, подчеркивая этим траур из-за вынужденного брака, ее сердце было отдано другому. И хотя Дрого был давно мертв, она продолжала носить этот цвет.
И все же, несмотря на все годы, которые Гарр был свидетелем горечи своего отца, он сочувствовал Изабель Вулфрит. Она была хорошей матерью те несколько лет, пока ее муж, в свою очередь, не забрал каждого из их сыновей в Вульфен, и любовь, в которой она отказывала Дрого, полностью отдавалась ее детям.
Тем не менее, в самых дальних уголках души Гарра, куда был изгнан мальчик, жило негодование, и не только по отношению к ней. Хотя обычно мальчик начинал обучение на пажа в возрасте семи лет, Дрого отомстил Изабель, забрав у нее сыновей по достижении ими четырех лет и заставив их тренироваться вместе с другими, гораздо старшими мальчиками. И пощады он не давал.
-Ее следовало бы перевезти из башни, - вернула его к действительности мать.
Он положил руку на свое забинтованное плечо и надавил на пульсирующее место.
- Я бы не хотел, чтобы вы говорили об этой женщине.
Изабель сложила руки на коленях.
-Я молилась об этом. Хотя эта женщина и разрушила вашу жизнь, она все еще леди, и, похоже, у нее есть веские основания мстить. Абель рассказал мне все.
-Хватит!
- Внешняя башня - не место для нее. Там холодно, сыро и она может заболеть.
- Я повторяю, не говорите больше ни о ней, ни с ней.
Губы Изабель приоткрылись, но она быстро сжала их.
- Мы пришли к взаимопониманию, мама?
Она опустила веки, потом подняла их.
- Насколько можно понять моего сына.
Гарр стиснул зубы.
-Не испытывайте меня.
-Я бы и не подумала об этом.
Да, она бы так и сделала.
Она встала и подложила подушки ему под спину.
- Если ты настаиваешь на том, чтобы игнорировать предписания врача, по крайней мере, тебе должно быть удобно, - она отвернулась. - Я пошлю за твоими сестрами. Им не терпится узнать, как дела.
- Сначала я бы попросил послать за Абелем, - Гейнор и Беатрикс, которых он едва знал, могли подождать.
Его мать не оглядывалась, пока не дошла до двери.
- Я так и сделаю. Он скоро будет здесь, - когда она открыла дверь, на ее лице отразилось недоумение. - Несколько раз во время лихорадки ты произносил ее имя.
Почему его мать упорствовала?
- Чтобы проклясть ее, я уверен.
- Для меня это не прозвучало как ругательство. Но как тебе будет угодно, - она вышла в коридор и закрыла дверь.
Гарр сжал челюсти и откинулся на подушки, но едва он закрыл глаза, как услышал приглушенные голоса из коридора. Тот, что ответил его матери, принадлежал сквайру Уоррену.
Молодой человек вошел через несколько мгновений.
- Вам что-нибудь нужно, милорд?
-Чтобы меня оставили в покое!
Глаза сквайра расширились.
- Слушаюсь, мой господин, - и он поспешил покинуть солярий.
Гарр поднял ноющую руку, разжал и сомкнул пальцы. Хотя он знал, что большая вина за рану лежит на нем за то, что он позволил Аннин Бретанн отвлечь его от цели, сэру Меррику было за что ответить. Независимо от того, была ли это потеря дыхания, которая сделала его стражу уязвимой, или случай халатности, этот человек больше не мог служить старшим рыцарем. Но тогда, что оставалось Меррику? Он не мог забрать свои земли, поскольку, получив рыцарское звание, передал их своему младшему брату. Значит, странствующий рыцарь. Ну, что же, бывали вещи и похуже.
"Внешняя башня - не место для нее", - снова раздался голос его матери.
Гарр поднес руку к лицу - сжать, разжать, сжать, разжать. Его рука, однако, нуждалась в лечении и физических упражнениях.
"Она все еще леди... у нее есть веская причина мстить".
Он так и предполагал, но это было до того, как Рован пустил в него стрелу, когда она отвратила его от его цели.
Дверь открылась.
- Ого! - воскликнул Абель с широкой улыбкой на лице, - Ты возвращен к нам, - он вошел внутрь и закрыл дверь. — И, судя по тому, что говорит мама, — он прислонился плечом к столбику в изножье кровати, - ты слишком долго спишь, как голодный медведь.
Абель был в конюшне, о чем свидетельствовал запах сена.
Продолжая разминать кисть, Гарр опустил руку.
- Мама слишком много рассказывает, как и ты.
-А-а-а, Аннин Бретанн? - улыбка Абеля стала огорченной. - Я сказал ей. Если ей было суждено потерять сына, то, по-моему, она должна была знать причину.
- Значит, ты не ожидал, что я выживу?
- Конечно, точно так же, как ожидал выиграть пари с Эверардом, - фыркнул Абель. - Может быть, моя судьба меняется, а?
- Может быть. И все же, будь я на твоем месте, я бы берег свою монету. А теперь скажи, есть ли новости о Лавонне или герцоге Генрихе?
-Все тихо.
- Тем не менее, один или оба они придут, и не только ради Аннин Бретанн, но и ради союза, к которому стремится будущий король Англии с Вулфритами. И для этого я должен быстро восстановиться.
-Сэр Меррик просит аудиенции.
Как Гарр и предполагал, так и будет.
-Позже.
- Я так ему и сказал. - Абель хлопнул себя рукой по бедру. - Теперь вы хотите поговорить об Аннин Бретанн.
Неужели он понял? Хотя Гарр был задет тем, что его брат так хорошо его знал, он сказал.
-Мать говорит, что она и ее рыцарь, Рован, остаются во внешней башне.
- Они так и делают, и им больше всего нравится, когда туда доставляют тюфяки и одеяла. И продукты.
Даже кровать с занавесками и самая вкусная оленина не сделали бы это место уютным. Внешняя башня Стерна, служившая укреплением для охраны замка, была предупреждением любому, кто вздумал выступить против Вулфритов. Хотя большинство дворян содержали своих пленников хорошо, некоторые даже в роскоши, Стерн был известен по всей Англии как место, где никто не хотел бы попасть в плен. Таким образом, его враги довольствовались ненавистью издалека — за исключением Аннин Бретанн и ее рыцаря.
- Четыре дня, - сказал Гарр. - Как у них дела?
- Тюремщик говорит, что они ведут себя тихо. На самом деле, они даже не разговаривают друг с другом.
Первой мыслью Гарра было, что они что-то замышляют, но подумав, он отбросил это в сторону.
- Они живут в одной камере?
-Ты удивляешь меня, брат. Если я правильно помню, а я помню, ты сказал, что она была всего лишь беспокойной женщиной. Может быть, она нечто большее?
Гарр сжал руку на иллюзорной рукояти мечи.
-Независимо от того, что плохого она сделала, она все равно леди, а леди не делит жилье с мужчиной, который не является ее мужем.
Глаза Абеля заблестели.
- Леди? Глядя на нее, этого нельзя было сказать наверняка.
По вере! Почему он позволил Абелю втянуть его в этот разговор? Более того, какое ему было дело до того, спала ли Аннин одна или делила постель с Рованом? Ему следовало бы сосредоточиться на своей руке с мечом.
Он встретил выжидающий взгляд своего брата.
-Наш разговор окончен.
Абель оттолкнулся от столба.
-Я совершенно согласен, - он солгал. Это было еще не все, и, дойдя до двери, он сказал. - Я прикажу привести ее в донжон.
Гарр неохотно склонил голову.
- Ее рыцарь, Рован, остается.
-Конечно, - Абель исчез, оставив свою ухмылку висеть в воздухе.
Гарр ругал себя за то, что позволил своему младшему брату узнать его. Освободить Аннин было ошибкой, но это была ошибка, которую он совершил бы независимо от того, взял ли Абель на себя это обязательство или нет. Внешняя башня была не для нее. Но и донжон тоже был не для нее.
Сон навалился на него, и Гарр закрыл глаза. Но тут вошли Гейнор и Беатрикс. Пятнадцатилетняя и тринадцатилетняя девушки соответственно, они с чириканьем пробрались в солярий и зависли по обе стороны кровати, пока он не открыл глаза.
Гарр вздохнул. Хотя он был для них почти незнакомцем, они любили его. Он натянул одеяло на свою обнаженную грудь.
-Гейнор, - поприветствовал он старшую сестру, которая стала выше с момента его последнего визита и казалась еще более неуклюжей, чем раньше. Неужели из-за этого семья ее жениха расторгла помолвку шесть месяцев назад? Или это было делом рук Изабель? Ей не нравился молодой человек, которого Дрого выбрал для их старшей дочери.
У Гейнор появились ямочки на щеках.
- Приветствую тебя, брат.
Он наклонил голову и посмотрел на свою младшую сестру, которая по сравнению с ним казалась невероятно хрупкой.
-Беатрикс.
Она подобрала юбки и запрыгнула на кровать.
-Наконец-то ты вернулся.
И, похоже, пробудет здесь дольше, чем те три или четыре дня, которые он обычно проводил в Стерне.
Гейнор переступила с ноги на ногу и уставилась на пустое место рядом с Гарром.
Смирившись с тем, что поспать не удалось, сожалея о том, что женщина в очередной раз отвратила его от его цели, он сказал.
-Сядь, Гейнор. Ты заставляешь меня напрягать шею.
На ее лице промелькнула обида, и слишком поздно он вспомнил, как ее беспокоило, что она такая высокая.
Он выдавил из себя улыбку.
- Садись, я уверен, тебе есть что рассказать.
-Он не знает, - воскликнула Беатрикс. — Другой мужчина сделал ей предложение - лорд Хэррод из Бенбрайна.
Размеренным движением, свидетельствовавшим о стремлении Гейнор казаться менее неловкой, она опустилась рядом с братом.
-Ему сорок три года! - слезы навернулись у нее на глаза.
Более чем взрослый, чтобы годиться ей в отцы. Гарр знал, что ему должно быть все равно, поскольку такие браки заключались каждый день. И все же он сказал.
-Да, слишком стар.
С дрожащей улыбкой она сказала.
-Я благодарю тебя, брат.
-И все же ты выйдешь замуж, Гейнор.
Ее улыбка погасла.
-А кому я буду нужна, кроме стариков с потускневшими глазами?
Где была мама? Это было не то, с чем мужчине следовало бы иметь дело.
- Их будет много. Ты увидишь.
Как будто он дал ей обещание, которое наверняка будет сдержано, она снова улыбнулась очаровательной улыбкой. Гарр подумал, что не сказал ей ничего плохого.
***
Дневной свет ослеплял сильнее, чем факел, когда ее вытащили из башни.
Аннин остановилась, накинула на голову заплесневелый капюшон плаща в поисках тени, которую он давал, затем глубоко вдохнула воздух, прекрасного дня, который приближался к полудню. Как сладок воздух, как чист его вкус!
-Ты идешь?
Она посмотрела на сэра Абеля, который стоял в нескольких шагах впереди, нетерпеливо скривив губы. Это был первый раз, когда он заговорил с ней с тех пор, как тюремщик вывел ее из камеры.
- Куда вы меня ведете? - спросил я.
-В донжон.
Ей очень хотелось спросить о причине, но она знала, что ее вопрос останется без ответа. Было ли Вулфриту лучше? Она молилась об этом. Был ли это он тем, кто вызволил ее? Если да, то увидит ли она его? Позовет ли он её? Он должен был это сделать, потому что нужно было умолять о пощаде для Рована, который до сих пор ждал возмездия. Конечно, Вулфриту стоило только оставить Рована там, где он был, и конец был бы неизбежен. Её рыцарь был болен, кашель, начавшийся вчера, становился все более сильным в сырой камере. Затем послышалось хрипение.
- Я теряю терпение, - отрезал сэр Абель.
Конечно, это сделал Вулфрит. Сглотнув, она поморщилась от жжения, которое появилось в ее собственном горле несколько часов назад, и шагнула вперед.
Он повел ее через внешний двор к внутреннему подъемному мосту. За ней наблюдали, и когда она последовала взглядом за этим сильным ощущением, ее прищуренные глаза нашли сквайра Чарльза, который остановился возле конюшен. Мгновение спустя появился сквайр Сэмюэл, ведущий боевого коня Вулфрита.
Из носа потекло, Аннин шмыгнула и устремила взгляд вперед, проходя под опускной решеткой.
Дорогие читатели, если нашли ошибку укажите, пожалуйста, я исправлю. Благодарю за корректность, с уважением.
