После предыдущей статьи о “Слове” что-то меня опять потянуло то ли на историю, то ли на поэзию. Историческую поэзию или поэтическую историю? Только теперь, в отличие от Чивилихина, тема будет совсем не о реальной истории. Но сначала, как всегда, маленькое “лирическое” отступление.
Этот рассказ следует начать с маленького стихотворения Твардовского “Собратьям по перу”. С него я уже начинал свою первую статью и много раз цитировал в комментариях, поэтому повторять не буду. Связана она с проблемой экспертов. Речь даже не о диванных экспертах, с ними всё понятно. Об этом как раз и была та самая статья. Гораздо хуже, когда человек, являясь специалистом в одной области, вторгается в другую, не изучив её основательно. Много лет назад один математик предложил новую хронологию, по которой история человечества насчитывает не более тысячи лет. Некоторые последователи пошли ещё дальше и сократили это время чуть ли не вдвое. Мне такой подход показался странным, но, поскольку я никогда не верю на слово, а только фактам, решил проверить, как же этот автор аргументирует свои мысли. Тем более, что по рассказам специалистов, математик он классный, не зря получил звание академика. В его книге я дошел то ли до 5, то ли до 10 страницы предисловия, где он утверждал, что никаких материальных подтверждений древности не найдено, я отложил книгу. Ладно косвенные доказательства на основе исторических знаний, но есть радиоуглеродный анализ, который при самой плохой калибровке даст погрешность в сотню лет (на самом деле на порядок меньше).
Бог с ним, с Фоменко. Меня радует, что есть здравомыслящие люди, которые при этом ещё и творческие. Вот одни из них, мой хороший знакомый Олег Горяйнов, побывал на конференции приверженцев этой теории. Как результат, родилось стихотворение, которое мне очень нравится. Я вообще люблю как поэзию, так и юмор. Особенно, когда они соединяются вместе. Может и вы со мной порадуетесь, если вы, конечно, не приверженец “новой хронологии”. Итак,
ДОЛОЙ ХИМЕРЫ
Через Греко-Палестину,
Пряча ладан в ятаган,
Делал хадж на Украину
Римский папа Чингисхан.
Вез Мерриде Магдалине
В Гизу ризу он в презент;
На него в родном Берлине
Ополчился весь конвент.
(Наплевав ему в харизму,
Невзлюбили молодца –
За пристрастие к буддизму
И за черный цвет лица.)
Ехал коротко ли, долго –
Преградила путь река!
То ли Валга, то ли Волга,
То ли попросту Ока.
С струге гунны из лакуны
Мимо берега гребут,
И Пунические руны
Под Овидия поют:
Quid est veritas, бояре?
Stultis scriptas manifest!
Sapiens nil admirare,
Credo quia absurdum est!
Наш герой раззявил глотку:
"Ком цу мир! Их бин клиент!
Аррендатто вотрэ лодку!.."
Но – случился инцидент.
В небе что-то просвистело,
И болезный наземь – хлоп!
Неопознанное тело
Угодило парню в лоб.
(То под вострою железкой
Брызгал в стороны гранит –
Моисей рубил стамеской
На скрижалях алфавит!)
Провалиться мне на месте,
Провалялся он пластом
По Скалигеру – лет двести,
По Петавиусу – сто!
Мир немало геморрою
Поимел за этот срок.
Например, ахейцы Трою
Сдали немцам под шумок
Для отделки их рейхстагов.
А потом случился мор,
И призвание варягов
Из Афин на Беломор,
На Москва-реке в Царьграде
Грохнул Ромула Ромэн,
И Гомер в Тивериаде
Дописал свою "Кармен".
И когда проснулся спящий,
Стал он щупать свой скелет:
С виду как бы настоящий,
А на самом деле – нет.
В небесах кружилась муха;
С дуба листья мумия
Облетали. Тут из уха
Тихо выползла змея...
...Благодарные народы
Там насыпали курган.
Проплывают пароходы,
Говорят: "Но пасаран!"
Прибегают пионеры,
Тащут яйца и кулич.
И кричат: "Долой химеры!
Спи спокойно, наш Ильич!"
Если вы думаете, что Олег несерьёзный человек, то сильно ошибаетесь. Я познакомился с ним в археологической экспедиции (рассказ об этом здесь). Его отличительной чертой, помимо огромной физической силы, был очень спокойный характер и такая же спокойная и содержательная речь. Что неудивительно: в любой перекур на раскопках он тут же хватался за книгу.
Правда, это спокойствие “пропадало”, когда он брался за гитару. Здесь его каждое выступление было очень эмоциальным. Причем, форма эмоций всегда соответствовала содержанию песни.
Наверно его многолетнее участие в экспедициях предопределило его отношение к истории. Ещё одно его стихотворение в форме песни я готов случать много раз. Здесь содержание прямо противоположно “Химерам”. Хотя конец его несколько неожиданный, все же оно вызывает уважение к нашим предкам и нашей истории. Всё было, может и так, как он описал. Читайте.
ВЕТЕР
Поднялся ветер, струной звеня.
Какое было начало дня!
Еще наездника от коня
Не отличал глаз,
Еще рассвет в облака тек,
Но вражеской ратью чернел восток,
Ее и глаз всей объять не мог,
И столько же было нас.
И ты - не выхолощен, не слаб
В плечах, и рожей - не крив, не ряб,
Любимец славы, любитель баб,
Застольных дел корифей,
Привыкший первым вступать в игру,
И здесь был первым, весел и груб,
Ногами точеными влажный круп
Сжимая гнедой своей.
Трава понуро к земле стлалась,
Звенела мошкою,
Земля почернела, растрескалась,
Рассыпалась крошкою,
Раздули ветры полынью грусть
На горем взращенную
На всю крещеную Русь
И некрещенную.
Стояли тихо вокруг леса,
И было в мире два полюса,
И даже ранних птах голоса
Не пели халвы весне.
Прорвав частокол лошадиных морд,
Лохмат, как леший, и быстр, как черт,
Рванулся конь к нам во весь опор
Со всадником на спине!
Гостей не принято обижать,
И кто-то должен его встречать,
Мечом угостить, копьем попотчевать,
И кто же, когда не ты?
И ты, из фляги хлебнув слегка,
В песок впечатал печать плевка,
И шпоры с хрустом всадил в бока,
И сжег за собой мосты.
Как ветер к траве, ты к коню приник,
Копье руки обняли,
Но что же, что же - в последний миг
Коленки дрогнули?..
Мосты сожжены... Да на что мосты!
Вплавь, и не думая!
Ведь жить-то как хочется - до тошноты!
До безумия!
И ты с ним не сшибся в смертельном бою,
Спасая несчастную шкуру свою,
И рвался назад, обрывая сбрую,
Глаза закрыв от стыда,
Как будто бы гнался он за тобой,
Хотя на кой ты ему такой,
Да и своим ты такой на кой,
Ославленный навсегда!..
Понуро в землю смотрела рать,
Мы не успели и глаз поднять,
Как нечем стало вокруг дышать,
И свет померк на небе,
Свист стрел, звон железа, грохот копыт,
Был каждый третий из нас убит,
Жизнь вечную память о них сохранит,
О них - но не о тебе.
Панихида по мертвым всплакана
Медными трубами,
Земля копытами вспахана,
Засеяна трупами,
Долго не смолкнет вороний хай,
Не будет трава расти,
Зато другой какой взойдет урожай -
Мести да ярости!..
И вражеский воин, глазастый юнец,
Средь трупов тебя углядит наконец,
Набросит аркан, а другой конец
Прикрутит к луке седла,
И крикнет, оскалив щербатый рот:
"Смотрите! - крикнет. - Да это ж тот!..
Тот самый, давешний, - крикнет, - вот
Он, спрятаться думал, тля!.."
Если кого-то заинтересовало творчество, его можно найти в интернете, например, здесь.
