Больше всего Кесем-султан убивало свободное время, которое теперь у нее неожиданно образовалось. Ведь совсем недавно суток на все не хватало, а сейчас даже читать желания не было… Словно стены Старого дворца забирали ее силы и энергию.
Как и все, кто сюда попал, молодая вдова стала бесцельно ходить по коридорам. Иногда она приказывала себе выйти из состояния лени и хотя бы немного сосредоточиться. Странное дело, ничего не получалось! Голова оставалась пустой, от слова совсем! Единственное, что хотелось, так постоянно кушать сладости, словно больше ничего в мире не существовало.
Иногда, правда, удавалось немного встряхнуться. И что? Перебрала раз свой гардероб, второй… Но до бесконечности же не станешь перекладывать и перетряхивать кафтаны и шали, рассматривать свои украшения, что когда-то дарил любимый султан? В конце концов, нельзя до бесконечности вспоминать о страстной любви, что повелитель к ней испытывал. Умом понимала: все осталось в прошлом и надо привыкать жить по-новому, но ничего не получалось. А тут еще дочери, уже успевшие возомнить себя принцессами из рода Османов, изводили своим нытьем:
— Матушка, когда вернемся в Топкапы? Нам здесь не нравится!
Ох, как хотелось изо всей силы ударить по губам, чтобы не надоедали такими вопросами. Сама не понимала, как удавалось сдерживаться. Если только выработанная годами привычка заставляла держать себя в руках. Не улучшали настроения и гадости, которые старательно нашептывали оказавшиеся раньше ее в Старом дворце наложницы.
— Вот какой же гадкий народ, — думалось после этих разговоров, — едва узнают, что мужчина сильно любит женщину, сразу твердят: околдовала! Так говорили о Хюррем-султан и Сафие-султан. По странной случайности Нурбану-султан избежала подобных сплетен. Скорее всего потому, что венецианку в покои к сыну привела сама Роксолана. Зато рыжеволосая красавица в полной мере испытала на себе, что такое быть ведьмой в глазах поданных…
Довольно сильно удивляли совершенно различные характеристики, который постоянно звучали лично в ее адрес. Она и не представляла, что о ней так много судачат! Всегда считала, что находится в тени великого падишаха. Оказалось, ошибалась. Видимо, и верно у людей больше забот не имеется, кроме одной: обсуждать любимую женщину султана! Мнения оказались резко полярными. Одни называли ведьмой, другие считали женщиной с «нежным и в то же время застенчивым характером». Самое смешное, что главным инициатором этих разговором стал английский путешественник Джордж Сэндис, посетивший Константинополь еще при жизни султана Ахмеда.
Кесем даже жалела, что до переезда в Старый дворец не знала, какие слухи он распускал о ней в Европе. Иначе приложила бы максимум усилий к тому, чтобы отрезать ему длинный язык. А потом бы посмеялась в лицо, наблюдая за его страданиями! Пусть чужеземец знает, кто это сделал! Ну ничего, у нее еще будет такая возможность.
В этих разговорах радовало только одно: англичанин, как впрочем и некоторые другие иноземные гости, называли ее ценным союзником и считали, что может им помочь, влияя на султана. Глупцы! Можно подумать, что она не понимала этих стремлений! Совершенно ясно, что хотели только одного: купить ее доброе отношение. Прежде они всегда так поступали и добивались поддержки. Да только не на ту напали!
Никому и в голову не приходило, что только ее осмотрительность и сдержанность помогли оставаться столько лет рядом с султаном. Покойный очень не любил, когда женщина начинала вмешиваться в его дела. Сделай она хотя бы один необдуманный шаг, прощай, Топкапы! Для молодого повелителя на первом месте было государство, на укрепление которого кидал все свои силы и энергию. Опять же, перед его глазами всегда оставался пример отца, который и шага не мог сделать без разрешения валиде Сафие-султан. Именно поэтому Кесем старалась воздерживаться от серьезных разговоров и не вмешивалась в государственные дела. Тем более, что и без этого было о чем говорить! И что же? Оказалось и это не всем нравилось!
Иноземные дипломаты упрекали ее в том, что защищает свое положение и влияние, а не султана и династию. Хорошо еще, что когда-то давно случайно услышала от Сафие-султан крылатую фразу: «на всех не угодишь!» и с той поры свято ее придерживалась. Долгое время думала, что авторство принадлежит самой некоронованной королеве Османов. Каково же было удивление, когда узнала, что его однажды изрекла Мирхримах-султан, дочь Роксоланы и Сулеймана. Ну а той, скорее всего передала мудрая родительница...
Кесем-султан все чаще и чаще стала замечать, что живет воспоминаниями, чего никак допустить было нельзя. Требовалось вновь выходить из тени. При этом прекрасно понимала: ставки слишком высоки и делать что-либо в открытую нельзя. Пусть этим занимается безрассудная Халиме-султан, кстати, вновь оказавшаяся в Старом дворце. Этой женщине терять нечего. Головы у нее от рождения на плечах не имелось. Ей же следует действовать трижды осмотрительно и прекращать слоняться бесцельно по обдуваемым сквозняками залам...
Публикация по теме: Одинокая волчица, часть 37
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке