РОМАН И МАРИЯ
У деда жизнь была более насыщенной и беспокойной. Во-первых, его заново приняли в партию (о причине исключения здесь), и он с новым подъемом включился в общественную жизнь района. Во-вторых, он много времени уделял саду. Весной это была, без преувеличения, сказка: все цветет, аромат - непередаваемый!.. Естественно, вся эта красота требовала ухода. Летом дедушка шел в сад, едва начинало светать. Он не просыпался – потому, что и не ложился. После ночных вызовов в НКВД в 30-40-х годах он просто не мог спать ночью, да ему и ночью было чем заняться. А после ночной работы он отправлялся работать в саду – траву он выдергивал вручную, что-то подрезал, поливал. В дом возвращался часов в девять, пил чай и ложился спать. Тут уж все ходили на цыпочках, гости отправлялись на Дон, бабушка в летнюю кухню. Спал дедушка, однако, недолго – часа три-четыре, а проснувшись принимался за ту самую работу, которая длилась до рассвета: писал книгу о Богучарском полке и его командире – Валентине Александровиче Малаховском, с которым дружил еще со времен гражданской войны.
Жил Валентин Александрович в Риге. Интересно, кто сейчас живет по тому адресу, и как теперь называется эта улица? Наверное, переименовали.
В места, где прошла боевая молодость, генерал наведывался довольно часто, но не каждое лето – в зависимости от самочувствия. Останавливался он у кого-то из друзей в Павловске, к деду приезжал буквально на один день, на ночь не оставался – не хотел стеснять. По малолетству я не могла оценить дедушкиных друзей – они казались какими-то привычными, от них постоянно приходили письма, которые дедушка читал вслух наравне с письмами от родственников, бабушка тоже переписывалась со второй женой Малаховского - Зинаидой Васильевной, летом бывшие вояки приезжали в гости. Обычные старики, в таких же рубашках и брюках, как и у моего деда. Ну, приехал на несколько дней слепой дед Коля (воронежский чекист Николай Николаевич Суйтс, ослеп после тяжелого ранения в голову). Подумаешь! Он и в прошлом году приезжал. Хоть и дедушкин друг, но меня его приезд не радовал – сильно задевало то, что он, слепой, на пианино играл лучше меня, зрячей (разницу в возрасте и навыках я почему-то не учитывала). Ну, приехал в очередной раз усатый хромой дед Валя, посидел с моим дедом, что-то рассказал бабушке о своей жене… Смешно сказать, но когда я осенью 1980-го года приехала в Богучар устраиваться на работу в музыкальную школу и увидела табличку с надписью «Улица Малаховского», мне даже в голову не пришло, что улица названа в честь человека, которого я видела в детстве – восприняла «неизвестного» для меня Малаховского как однофамильца того усатого деда Вали. Естественно, родители меня высмеяли, когда я сказала это, приехав домой. Но совсем не смешно от того, что такой человек остался не то что в тени, а просто в каком-то темном углу. По мнению его соратников, его заслуги не были оценены по достоинству, а его жена уже в конце 80-х писала бабушке о своей очередной неудачной поездке в Министерство обороны - она до последнего добивалась, чтобы Валентин Александрович занял достойное место в истории. Если учесть возраст, то это вообще подвиг был. Забегая вперед, скажу, что жена генерала умерла в Калачеевском доме престарелых в начале 90-х годов. При каких обстоятельствах оказалась в наших местах Зинаида Васильевна, не знаю, но это уже были нюансы. Бабушка умерла в 88-м, поэтому переписка между ними прервалась. Как раз в это время в Прибалтике начиналась (точнее, усилилась) «освободительная борьба», многие русские покинули те республики. Меня в 1992 году пригласили на работу в редакцию районной газеты. Раз в неделю нам приходили газеты из других районов. Совершенно случайно мне в руки попала калачеевская «районка», из которой я узнала, что проживающую в местном доме престарелых вдову генерал-майора Малаховского пригласили в школу, где она рассказала о боевом пути своего мужа. Было у меня искреннее желание навестить Зинаиду Васильевну, но, к сожалению, мне не удалось выкроить день для поездки в Калач. Хоть и соседний райцентр, прямого сообщения тогда не было. Надо было ехать за сорок с лишним километров до Павловска, а оттуда уже в Калач - примерно на такое же расстояние. И, соответственно, тем же путем обратно. А если учесть саму цель поездки, то одним днем могло не обойтись - пришлось бы задержаться. А у меня были две работы, маленький ребенок, последние курсы университета. И всем памятные задержки зарплаты на несколько месяцев. Были моменты, когда денег не было даже на хлеб - где уж тут куда-то ехать! Месяц-другой в ожидании денег - и новое сообщение в той же калачеевской «районке», что Зинаида Васильевна Малаховская, вдова генерал-майора Малаховского, умерла. Жена генерала умерла в провинциальном доме престарелых - даже не в пансионате Министерства обороны...
Однако вернусь к коллективной работе над книгой. Бывший начальник штаба Ковалев писал так: «МАЛАХОВСКИЙ – это ЧАПАЕВ, а ЧАПАЕВ – это МАЛАХОВСКИЙ, разница только в том, что товарищу Чапаеву партия дала еще и Фурманова, а Малаховский не имел ни Фурманова, ни подобных ему…», то есть, на тот момент не нашлось человека, который сразу, по горячим следам описал бы становление Богучарского полка, а после XX съезда, как я узнала уже будучи взрослой, бывший командир этого полка подвергся гонениям.
Об этом же писал мой дед начальнику Центрального архива Советской Армии Горленко Антону Федоровичу. Вот строки из сохранившегося черновика:
«Уважаемый Антон Федорович!
Слушая ваше хорошее, умное и нужное выступление по радио, посвященное сороковой годовщине Советской Армии, я невольно пришел к выводу, что в таком ценнейшем хранилище исторического прошлого нашей славной Армии, каким является возглавляемый вами Центральный Архив, отсутствуют важные данные об истории возникновения первых воинских соединений на юге Воронежской области и об истории войны с немецко-гайдамацкимми соединениям весной 1918 года. В этом меня убеждает замалчивание исключительной роли подлинного героя гражданской войны – командира прославленных богучарцев товарища Малаховского Валентина Александровича. Каждому советскому человеку было радостно узнать о присвоении звания Героя Советского Союза маршалу Буденному Семену Михайловичу. И, поверьте, очень многим горько и обидно, что это заслуженное звание до сих пор еще не присвоено тов. Малаховскому… Вы отлично понимаете, что чудесные победы в гражданской войне не исчерпываются героизмом небольшого круга общепризнанных героев: их больше, их легион. Вот среди непризнанных героев первое место прнадлежит Малаховскому – лично безумно храброму и общественно исключительно мудрому…
Заслуга Малаховского заключается в том, что он в значительной мере способствовал благопрятному перелому, наступившему после буденновских побед под Воронежем и Касторной. Я не знаю, о чем писали генералы Краснов и Деникин в эмиграции, но если бы они были хоть немного добросовестными историками, то не преминули бы сказать о том, что главным камнем преткновения на их «победоносном» прямом походе на Москву осенью 1918 года оказался Богучарский полк…
Товарищ Горленко! Пусть военные специалисты задумаются над вопросом: почему Краснов летом и осенью 1918 года, имея численный перевес кавалерийских полков и, безусловно, лучшую воинскую организацию, всем обеспеченный немцами, не смог форсированным маршем дойти до Москвы по кратчайшему историческому Петровскому шляху? Почему он не продвинулся дальше Лисок? Ответ на эти вопросы может быть доказан: потому, что путь ударной группе красновцев преградил полк-гигант под командованием Малаховского».
Таким образом, даже из фрагментов письма только одного участника событий, можно сделать вывод, что ни руководство армии, ни советское правительство не оценили того мужества, с которым «богучарцы» защищали завоевания революции, как будто все победы произошли сами собой (при этом отметим, что в самом недалеком будущем многие из тех, кто защищал революцию, были уничтожены). Ответа на это письмо я в дедовых бумагах не нашла - по всей видимости, его и не было, даже отрицательного.
Как-то так получилось, что наш дом стал своеобразным пресс-центром. Деду шли сотни писем, и не меньше писал он сам. Малаховский просил больше писать о рядовых бойцах, подключить к работе всех, с кем сохранилась связь. Вот одно из таких писем.
"25. XII. 1957 г.
г. Рига.
Здравствуйте, Роман Васильевич!
Благодарю за поздравление и добрые пожелания...
Надеюсь, что Вы своевременно получили мою фотокарточку и прочие материалы о богучарцах. Ожидаю все, о чем я писал.
По данным копиям я прошу Вас и всех богучарцев помочь музею и выполнить просьбу музея... Пошлите в музей подробное свое воспоминание о Богучарской эпопее...
Снимите копии с этих документов и пошлите другим богучарцам с моей просьбой написать воспоминания четко и подробно и со своими фотокарточками направить в музей - в Москву.
В.А. Малаховский".
Бывшие «богучарцы» помогали двум музеям – Богучарскому краеведческому музею, где во время Великой Отечественной войны погибли многие экспонаты, и Центральному музею Вооруженных Сил (современное название). Сам Малаховский отпечатал для обоих музеев свою автобиографию (один экземпляр остался у нас со времен работы над книгой), местные краеведы буквально копытами землю рыли от желания заполучить эти материалы. К сожалению, вся гигантская работа пошла под хвост милому домашнему животному. В Воронеже печатать эту книгу отказались, так как райком дал деду отрицательную характеристику, несмотря на то, что он снова стал членом КПСС. Помимо устоявшейся репутации «неблагонадежного», к деду у многих появились и другие претензии. Односельчане по старой памяти бежали к нему со всеми бедами. Он был неплохо подкован юридически (все-таки долгое время он был представителем облоно на местах – а это четыре района) и довольно быстро превратился в общественного адвоката и юрисконсульта. Не раз и не два поздно вечером раздавался стук в ворота, и через минуту у деда в комнате сидела очередная рыдающая женщина или взвинченный до предела мужик, готовый взяться за топор. Кому-то не засчитали стаж, кого-то несправедливо в чем-то обвинили, а жаловаться местному руководству чаще всего было бесполезно – все рьяно отстаивали пресловутую «честь мундира». Для пострадавших все осложнялось тем, что образование большинства пожилых людей ограничивалось 4-7 классами, и грамотно изложить суть проблемы в письменном виде они не могли. Письма в инстанции дед писал сам (пострадавшие только свою подпись в конце ставили и конверт подписывали). Чтобы письма гарантированно уходили по назначению, люди ездили отправлять их из почтовых отделений соседних райцентров – Павловска или Богучара (у нас их могли выбросить прямо на сортировке). Надо ли говорить, что недели через две эти письма возвращались «на рассмотрение» к тем руководителям, на которых жаловались рядовые работники, а уж почерк своего бывшего учителя начальники знали хорошо. Словом, автор снова был признан политически неблагонадежным, и новая книга о «богучарцах» не прошла, несмотря на то, что работа над ней велась при участии самого Малаховского. Однако, Малаховский в 1971 году умер, и все вернулось на «исходные позиции». Книгу дед отдал младшему сыну Юрию (тому самому, который поступал в любой вуз и после зачисления забирал документы) – тот обещал попытаться «протолкнуть» ее в Горьком (Нижний Новгород). Однако в связи со спецификой своей работы дядя Юра не мог вплотную заниматься этим вопросом – он работал на строительстве нефте- и газопроводов и учился (наконец-то!) в профильном вузе, ему приходилось ездить в командировки не только по всей стране, но и работать за границей. Из Басры, например, их группу вывозили самолетами Красного Креста, когда началась война между Ираном и Ираком.
Из дальнейших разговоров взрослых я поняла, что рукопись пропала. Не помню только, случилось это при жизни деда или уже после его смерти. А потом через несколько лет умерли все трое - мой отец и оба дяди, а на нас навалились совсем другие проблемы. Мы с мамой все время ожидали, что рано или поздно эта книга где-то объявится. Не хочу ни на кого бросать тень, но о том, что вышла новая книга о «богучарцах», мне сообщил в 2008 году библиограф ВГУ, сын общего друга обоих моих дедов, Виктор Михайлович Абакумов. Интересно было бы сравнить ее с теми материалами, которые целы до сих пор, но пока она мне не встретилась.
Продолжение следует
Использование материала без разрешения автора запрещается
Дорогие друзья!
Пишите отзывы в комментариях, ставьте лайки и подписывайтесь!
От вас зависит развитие канала.