Интеллигентность? Уровень воспитания воспитателей, призванных быть примером подрастающему поколению? Маска, если вы педагог не по призванию, а в силу обстоятельств. Я никогда не анализировала, насколько я сама учитель до мозга костей, но в то время, когда коллеги поедали в учительской пончики из школьной столовой и заедали их сплетнями об отсутствующих, я торопилась в крохотную комнатенку, в которой позволялось курить. Курилка... Это было единственное преимущество курящей учительницы по сравнению со школярами, вынужденными прятаться с сигаретой в туалете. Почему я избегала общества коллег? О, я слишком хорошо знала нравы учительской среды и собственную жизнь, которая так подходила для обсуждения во время поедания пончиков: тридцать три года, одинока, рубит правду-матку сплеча. Таких не любят. Я более чем уверена, что приговор моему одиночеству вынесен: стерва, грубая и резкая. Что ж, я не привыкла юлить, и когда во время знакомства кто-то из коллег спросил меня о семье, ответила:
– Я не делаю вид, что мне нравится быть одной. И не люблю разглагольствований о том, что могу найти себе мужика за пять минут, но не хочу, потому что мне не нравится стирать чьи-то носки и варить борщи. Нет, все не так. Я бы все это делала с большим удовольствием, но время идет, а я по-прежнему одна. Однако не опускаю рук! Я хочу расслышать свой последний... Я не договорила, кто-то выкрикнул:
– Звонок! Нужно идти в классы!
– Да! – произнесла я уже в пустой учительской. – Я хочу расслышать свой последний звонок, который возвестит, что счастье возможно. Курилка может спасти от многого, но только не от момента, когда коллеги найдут способ высказать «отщепенке» свое неприятие.
Повод нашелся быстро. Уже через месяц после моего первого появления в новой школе директор собрал коллектив на совещание.
– Мы должны цивилизованными методами пресечь курение детей! – он свято верил в силу убеждения.
– Борьбу с вредными привычками нужно начать с учителей! – послышался с другого конца учительской писклявый голос учительницы математики с грустным именем Антонина. Я приняла выпад в свой адрес, но она повернулась к невысокому мужчине в очках и заговорила уже конкретно. – Анатолий Федорович! Это вас касается! Вас же на перемене найти невозможно! Вы все курите и курите! И где?! Прямо на пороге школы! На глазах у детей! Вы же педагог!
Мужчина чувствовал себя неловко. Он кто? Кажется, учитель географии. Кивок в коридоре, мы почти не знакомы. Впрочем, это не повод не протянуть тонущему руку. Тем более что я тоже прячусь от учительских сплетен в курилке.
– Анатолий Федорович! Скажите, вы женаты? – крикнула я.
– Не понимаю! Какое это имеет значение? – математичка густо покраснела, а мужчина отрицательно покачал головой.
– Большое, – хмыкнула я. – Потому что дети могут догадаться, чем по ночам занимаются дома их учителя, если у них есть семьи! Как думаете, коллеги?
– Тамара Аркадьевна! Что вы себе позволяете?! – писк математички стал критическим для слуха.
– Оставьте Анатолия Федоровича в покое! Я тоже курю. Какие претензии у вас есть ко мне? – огрызнулась я довольно-таки агрессивно.
После педсовета, который не окончился положительным результатом, Анатолий Федорович ждал меня в коридоре.
– Спасибо, коллега, – он мягко улыбнулся. – Вы такая...
– Да-да, знаю! Стерва, грубая, и вообще... – я еще не остыла.
– Нет, что вы! Вы очень смелая и очень красивая! – ответил учитель географии. – Давайте пойдем куда-нибудь после уроков! Я ведь действительно не женат и совершенно свободен. А вы?
– И я. Но «пойдем куда-нибудь после уроков» звучит так, словно мы с вами школьники. Ведь правда?
Географ рассмеялся. Хорошо так, подоброму. И вдруг резко, пронзительно – звонок. Обычный школьный звонок, но я словно проснулась. «А может, этот симпатичный учитель географии и есть моя судьба, последний звонок, который я должна расслышать?»
– Так куда вы меня приглашаете?
Он снова улыбнулся. Он другим становился вот прямо тут, в коридоре, у меня на глазах. Неужели так действует на мужчин женский интерес? Они его чуют? Я нравлюсь ему? Масса вопросов. Я вспоминала, каким был коллега час назад на совещании в учительской и сейчас... Два разных человека! Словно со старинной фарфоровой статуэтки или нэцке, кто-то бережно стер вековую пыль, и фигурка ожила, засияла.
Мы славно провели тот вечер. И ночь... А наутро коллеги в учительской встретили меня гробовым молчанием, только писклявая математичка вместо «здрасьте» нервно спросила в упор:
– Тамара Аркадьевна, говорят, вчера вы провели вечер с учителем географии? Это правда?
Мне стало смешно. Ох, школа!
– Правда, но я отвечаю на подобные вопросы в первый и в последний раз! – я говорила так громко, что кто-то из коллег возмущенно заерзал на стуле.
– Я этого не переживу! – воскликнула математичка и вылетела из учительской, а ко мне подошла тощая Вера Ивановна с вечным насморком и заявила:
– Вы должны прекратить эти отношения! Мы приложили столько усилий, так старались, а вы... Анатолий Федорович должен жениться на Антонине!
– В школе Анатолий Федорович должен только одно: вести уроки географии! – ледяным тоном ответила я и отправилась в курилку, где, к своему удивлению обнаружила принципиальную сторонницу здорового образа жизни Антонину. Наверное, она решила публично убиваться от горя при помощи смертоносного никотина. А может, просто знала, что я приду сюда.
– Тамара, послушай! Ты еще встретишь своего мужчину! – математичка заламывала руки и пыталась прибиться ко мне с зажженной сигаретой в руке. – Он мой! Я ему полгода котлеты в школу ношу! Столько денег потратила, столько сил... Отступись!
– Антонина, мне совершенно неинтересны твои расчеты! – отрезала я, а тут как напоминание опять зазвенел звонок. Мол, не будь сволочью, но и не сдавайся просто так!
– Он мой! Мне все учителя помогали в том, чтобы он заинтересовался мною!
– Так! Я тебе только одно обещаю: котлет ему жарить не буду, насильно к себе тащить не буду, но если он сам ко мне придет, тогда – извини, подвинься!
В учительскую мы вернулись вместе. Коллеги делали вид, что возятся около своих столов, но все внимание было приковано к нам. Антонина хрустела костяшками пальцев, а я рисовала на сигаретной пачке веселых чертиков с букетами моих любимых цветов... И тут дверь учительской отворилась, и сначала в проеме показался... букет гербер, а затем Анатолий! Похоже, он видел только меня и никого больше.
– Томочка, выходи за меня замуж! – произнес он и вдруг стал еще выше ростом, и симпатичнее, и смелее, и радостнее... Как они чуют женский интерес? Откуда он знает, что понравился мне? И почему принес именно эти цветы, а не, к примеру, гладиолусы?!
– Я согласна! – выкрикнула я, стараясь перекричать дребезжащий школьный звонок, вечно напоминающий комуто о том, что решительность в нашей жизни – совсем не десятое дело.
