- Степка, отпусти! – зашипела Олеся, пытаясь вывернуться из крепких оков. – Отпусти от греха подальше! Что она городит? Или ты за нее?
- Ответь на одни вопрос: приворожила ты меня? – резко развернув Олесю, Степан сжал челюсти.
В его глазах столько гнева, что Олеся слегка струхнула.
Глава 1
Глава 88
Возвращаясь вечером с работы, Олеся не могла выбросить из головы слова Нади. Дуньки еще не хватало! На кой черт ей понадобится в Яшкино приезжать? Она ж сбежала с каким-то работягой, вот и живи, радуйся. Бабы, сидевшие в телеге, которую тащила изморенная лошадь, пели песни, весело смеялись, только Олесе было не до смеха. Она смотрела на дорогу и думала о своем. Надела на шею хомут, а зачем? Из-за того, что вздумалось над Галькой поиздеваться? Завидовала ей Олеся черной завистью. Красивая Галька была, правда, не такая уж и счастливая. Батька ее поедом ел, мать – тихоня, с сестрами не ладилось. Чему завидовала? Степана – первого красавца ухватила? И что? Степан теперь с Олеськой живет. Да, увела, сумела, а счастья почему-то нет. Не такой он, каким казался раньше, изменился. Не ласков, заботы от него ни разу не видела. Пьет, постоянно задумчив, почернел весь, словно траур носит.
Лошадь остановилась на перекрестке. Женщины спрыгнули, закончив петь, и весело побрели по домам. Олеся шла медленно, как будто не спешила к мужу и дочке. Опротивел дом, купленный ради любимого. Так опротивел, что вспыхнуло непреодолимое желание вернуться к родителям.
- Ага, вернешься тут. Отец ни за что не примет, - буркнула себе под нос Олеся. – Так разорется, что хоть из села беги. Получил высокую должность, сразу стал гордым, как степной орел. Тьфу!
Подходя к дому, женщина услышала детские крики, как будто по двору носятся несколько ребятишек. Олеся притормозила. Неужели Дунька прискакала? Отворив калитку, Олеся вошла. По двору носились две девчонки во главе Вареньки, которая – о чудо! Ходит? Да, она резво топала по натоптанной дорожке, переставляя кривые ноги, и хохотала во весь голос.
- Здрасте! – остановилась девочка со шрамами на лице. – А вы кто?
- А ты кто? – вполголоса спросила Олеся.
- А мы за папкой приехали! – и Маня пустилась догонять сестру.
- Как «за папкой»? – огорошенная Олеся влетела на крыльцо и скрылась в сенях.
В кухне сидели трое: свекровь, муж и… Галя! Они пили чай и, судя по их улыбчивым лицам, вели задушевную беседу.
- И что тут происходит? – застряла на пороге хозяйка. – Ты зачем прикатила?
- А то ты не догадываешься, - Галя выглядела довольной.
- Степан! – скинув калоши, Олеся встала у стола, рядом с мужем. – Что она здесь делает?
- Хм, - тот замялся, потом закашлялся.
- Я тут ни при чем, - ехидно улыбнулась Марфа. – Они – муж и жена, пускай сами разбираются.
- А как же уговор? – нахмурила брови Олеся.
- Домик твой, я же обратно его не прошу. А мы со Степаном поедем к нашей внучке. Ой, если бы ты видела, как она обрадовалась папке! – всплеснула руками женщина.
- Ерунда какая-то, - покраснел Степан.
Поднявшись со стула, он бросил короткий взор на Олесю.
- Понимаешь… не могу. Вот не могу и все, - он стоял с опущенной головой. – Тянет меня обратно. Вся душа измоталась. Места не нахожу.
- Как тянет? – Олеся перевела взгляд на Марфу, та сразу же отвернулась.
Взглянув на Галю, Олеся взяла Степана под руку.
- Нам надо поговорить. Нельзя так просто взять и уйти. У тебя есть дочь, Степан.
- У нас с ним тоже есть общая дочь, - вставила свои пять копеек Галя. – А теперь еще и сын народится.
- Чей сын? – обомлела Олеся. – Какой еще сын, что ты брешешь? Да он тебя к себе столько лет не подпускал.
- Ошибаешься, дорогуша, - Галя встала. Поставила руки на бока и гордо так сказала: - Брехуньей ТЫ у нас славилась. С детства про всех сплетни распускала. А у меня, кроме мужа, никогда никого не было. От кого ж ты такую девчонку принесла, а? Не от Митьки ли случайно?
В сознании Олеси помутилось. Откуда она узнала? Кто растрепал, что ребенок не от Степана?
- Степа, я чиста перед тобой, - захрипела женщина, держась за его руку. – Вот те крест…
- Не смей креститься, - выдернув руку, Степан насупился. – Я же тебе верил, а ты… Баба ты, гулящая. Я тут у одной старушки был, так она уверила, что ты, паскудница, меня приворожила.
- Неправда! Брешет та бабка!
- Олесь, - встряла в разговор Марфа, - хватит из моего сына валенок лепить. Я покаялась перед ними, и ты покайся.
- Это ты растрепала? Да кто тебя просил?! – бросилась к Марфе Олеся, но Степан, обхватив ее за талию, не пустил бить мать. – Мы же договорились! Ты же слово дала!
- Как дала, так и забрала. Что с меня взять? Глупая была, а сейчас прозрела. Лучше Гальки моему сыну женку не сыскать. Дом - твой, как и порешили, а вот сын должен вернуться к законной жене.
Галя слушала и ухмылялась. Так тебе, Олесенька, и надо. Нечего в чужую семью грязные ручонки запускать.
- У тебя совесть есть? – кричала Олеся, переключившись на Галю. – С какими глазами ты его в дом привезешь? Отлучила от ребенка отца! Все знают, что у него дочка!
- А потом узнают, что дочка не его, - заулыбалась во все зубы Галя. – А Степка мой совестливый, поэтому и примкнул к тебе. В каждой семье бывают скандалы, не я первая, не я последняя. У всех мужики уходят, но не ко всем возвращаются. Дело житейское, как поссорились, так и помиримся. Тем более, мы не в разводе.
- Степка, отпусти! – зашипела Олеся, пытаясь вывернуться из крепких оков. – Отпусти от греха подальше! Что она городит? Или ты за нее?
- Ответь на одни вопрос: приворожила ты меня? – резко развернув Олесю, Степан сжал челюсти.
В его глазах столько гнева, что Олеся слегка струхнула.
- Ну?
- Да, - поняла женщина, что теперь обратного пути нет.
- Ребенок мой? Варька моя?
- Твоя. Варькой клянусь, твоя… - потупив напуганный взор, Олеся пустила слезы.
- Поехали, Степушка, хватит время тянуть. – Галина собралась выходить, но тут подскочила Марфа.
- Да-да, нам добираться далеко. Сейчас пожитки соберу…
- А ты куда? – Галя поставила руки на бока. – Я за МУЖЕМ приехала, а тебя никто не звал.
- Как? Я же прощенья у вас попросила, я же… - взмолилась Марфа. – Степан, неужто мать родную бросишь?
- Давно надо было, - промямлил мужик, сопя и напрягая мышцы рук. – Всю жизнь ты мне испоганила. И с Олеськой ты меня по рукам и ногам связала. А теперь вижу, надо было Галинку послушать, она умнее всех вас оказалась.
Степан будто заново родился, когда к ворожее съездил. Та столько всего рассказала, что у него волосы дыбом встали. Дала выпить какой-то отвар, пошептала над его макушкой, и ему стало дышать легче. Домой возвращался другим человеком, а по дороге, когда встретил Галинку и дочек, чуть не разрыдался от нахлынувших эмоций.
Присев за стол, Олеся с трудом дышала. Ком в горле не давал закричать. Мысли спутались, горечь во рту, а в душе сумятица.
- Степа, не пущу, - захлюпала носом Марфа. – Я твоя мать. Я тебя вырастила…
- Ой, хватит одну и ту же песню молоть. Я из-за тебя совсем запутался. Лезешь в каждую дырку, а потом извиняешься. Галя, поехали домой. Мне еще к председателю - кланяться. Не простит он меня, ох не простит. Как в тумане жил, ничего не понимал, а теперь чую, пора человеком становиться.
Марфа так и рухнула на стул. А ей куда податься? Олеська выгонит, а другого угла у нее нет!
- Дом в Лыткино мне принадлежит! - выкрикнула она. – Я там хозяйка.
- Успокойся, тот дом давно в моих руках, - усмехнулась Галя. – А если хочешь по закону отобрать, иди к моему… Ефиму Петровичу.
Марфа, втянув губы, замолкла. Нет уж, лучше спасения в Яшкино искать, а в деревню не соваться. Не дай бог, старое всколыхнет – посадят. Она и Олеся сидела молча, слушая, как Степа стучит дверцами шкафа и шелестит одеждой. Собрав чемодан, он взял Галю за руку и повел на улицу. Марфа и Олеся переглянулись.
- Погонишь, да? – всхлипнула Марфа.
Ничего не ответив, Олеся сняла платок с головы. Галя, позвав дочерей, попросила отвести Варю в дом, а потом бежать на дорогу. Пора отправляться, скоро стемнеет.
- Если б я раньше понял, что к чему… - начал оправдываться Степан, доставая папиросы из кармана штанов.
- Ты – мужик, что с тебя взять? – ответила жена.
Вдруг, со стороны дороги, кто-то поприветствовал их. Оба обернулись. За калиткой стояли две женщины и трое ребятишек.
- Ну что молчите, или здороваться не учили?
Из дома выбежали Маня и Настя, обе примкнули к матери.
- Ну-ну, - зашептала полная женщина, всматриваясь в лица девчонок, - которая из них? Не признаю.
- Вон та, с попорченным лицом, - ответила вторая, вытирая пот со лба.
- Манька! – вскрикнула толстушка, поманив дите рукой. – Иди ко мне! Не бойся! Я – мамка твоя!
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.