В жизни, все, кроме командира, погибли, как и в повести и фильме Станислава Ростоцкого. Командиром у прототипов героинь оказался не старшина, а павшие бойцы в неравном сражении оказались представителями противоположного пола.
Все не так, не с теми и не там
Борис Васильев, вдохновленный опытом своих коллег-писателей-фронтовиков, стремился написать что-то собственное. Он хотел создать произведение, которое бы отражало его собственную войну — «лесную» войну. Войну без тылов и передовых, без артиллерийской и авиационной поддержки. Войну, где каждый отряд самостоятельно решает, как действовать в схватке с врагом, выстраивает стратегию и тактику, не рассчитывая на помощь со стороны.
Писатель вспоминал, как долго он разрабатывал «туманный» замысел будущего произведения, пока не наткнулся на небольшую заметку в газете «Известия» о защите железнодорожной станции на направлении Петрозаводск-Мурманск. В заметке говорилось, что немецкие диверсионные группы пытались взорвать рокаду, используемую советскими войсками для переброски сил, техники и боеприпасов. Большинство диверсантов было уничтожено нашими спецподразделениями, но одному отряду все же удалось проникнуть. Это произошло на участке обороны того самого сержанта.
Силы были определенно неравны, эта история чем-то походила на сюжет «9 роты» Бондарчука, только реальность оказалась пожестче – у наших в наличии семеро раненых бойцов, включая сержанта, и только один пулемет. Сержант единственный остался в живых, его, отстреливавшегося из пулемета, всего изрешетило пулями и осколками. Но до подхода подкрепления малочисленная группа советских бойцов фрицев к ж/д полотну не подпустила.
Заметка в «Известиях», судя по интервью Бориса Васильева, вышла уже после войны. В ней коротко сообщалось, что сержант, чье имя писатель так и не вспомнил, выжил и даже был удостоен медали «За боевые заслуги». К слову, весьма почетной в солдатской среде – за «бэ зэ» на той войне «за просто так» не награждали.
Причем тут женское подразделение
«Вот сюжет!» – подумал будущий автор замечательной повести Борис Васильев, и начал работать с темой. Одну страницу написал, две, три, семь – не идет повествование. И все хорошо, да что-то нехорошо – частная история, никакой новизны. Очерк – пошел бы, а для художественного произведения не хватает чего-то главного, что могло бы сыграть на пронзительности образов героев повести.
И Борис Васильев придумал, что героинями его произведения должны стать молоденькие девушки, воюющие под началом опытного, обстрелянного старшины. Дальше написание текста пошло как по маслу.
На самом же деле истории, легшей в основу повести и фильма, в жизни никогда не происходило. Было много других с участием женщин на фронте, не менее жестоких и суровых – сотни тысяч представительниц слабого пола в том или ином качестве воевали на фронтах Великой Отечественной, и им было определенно труднее, чем мужчинам. И никто, за редким исключением, их судьбы не описывал.
А были ли диверсанты в тех местах?
Были, и вели они себя довольно активно. В фильме С. Ростоцкого упоминается, что диверсионная группа немцев пыталась взорвать шлюзы Беломоро-Балтийского канала, чтобы застопорить судоходность этой стратегически важной водной артерии. Действительно, прямо с первого дня войны с территории Финляндии началась переброска диверсионных финских (не немецких!) групп на территорию СССР.
Правда, они не чувствовали себя так свободно, как это показано в фильме Станислава Ростоцкого, зори для финнов там были отнюдь не тихими: диверсантов на первых же этапах десантирования засекали спецвойска НКВД, опергруппы обнаруживали их резиновые лодки, спрятанные боеприпасы и продовольствие. За лазутчиками охотились и весьма результативно.
Подобные вылазки с финской стороны были многочисленными, но всегда встречали организованное сопротивление со стороны Красной Армии. Существенных диверсий финнам осуществить на нашей территории так и не удалось.
The post «А зори здесь тихие…»: что на самом деле случилось с прототипами повести appeared first on Русская семерка.
