Глава 28
Затем, наконец, всё начинается. Мы тщательно моем руки, надеваем зелёные хирургические халаты, бахилы, шапочки, маски и перчатки. В стерильную операционную, где даже воздух, прежде чем сюда попасть, пролетает через специальный многослойный фильтр, мы заходим, словно космонавты на чужую планету. Мне, конечно же, не придётся участвовать в самой операции, поскольку это дело прежде всего хирургов-трансплантологов. Я буду смотреть с галереи, как они спасают маленькую девочку, которая ещё и жить толком не начала, а вынесла столько боли, сколько за не выпадет на долю взрослого человека.
Но смотреть, как работают коллеги под руководством доктора Заславского, как ассистирует доктор Гранин, – это прекрасная возможность получить бесценный опыт. Когда внимательно наблюдаю за Никитой, он спокоен и сосредоточен. Его руки добросовестно работают, и я поражена тем, насколько он хорош в своём деле.
Так проходит час, другой и третий. За это время хирурги быстро и качественно сделали пересадку печени, удалили огромную селезёнку. Потом зашили брюшную полость и начали второй этап трансплантации. Когда открыли рабочее пространство, увидели страшную картину – лёгкие девочки были буквально припаяны к грудной стенке. Донорские органы пришлось буквально моделировать, чтобы они полностью уместились.
Вся операция длилась 12 часов. В итоге оказалось, что все предварительные расчёты были верными, и хирурги ни разу не встретились с чем-то непредвиденным. А уж я-то знаю, как это бывает. Мне рассказывал один коллега, анестезиолог. Когда женщине делали УЗИ, то обнаружилось одно. Когда дело дошло до операции, выяснилось – проблема гораздо серьёзнее. Хорошо, вовремя всё сделали.
Когда доктор Заславский объявляет, что наша маленькая пациентка стабильна, в операционной и на галерее раздаются аплодисменты. Я смотрю на часы и понимаю: рабочий день давно окончен, за окнами ночь. Сразу же организм даёт понять, что хорошо бы поесть, а ещё мучает жажда.
Мы все ненадолго собираемся перед операционной, и главврач благодарит всех за отлично проделанную работу. Когда все расходятся, он придвигается ко мне и говорит с улыбкой:
– Ну что, доктор Печерская, вам понравилось? Возможно, вам стоит почаще ходить в операционную
– Я подумаю об этом, – отвечаю, потирая бёдра. Ноги от долгого стояния на одном месте затекли, нужно подвигаться.
– Спокойной ночи всем! Увидимся завтра в ночную смену, – Гранин снова смотрит на круг, а я вместе с коллегами направляюсь в раздевалку. Ощущаю себя полностью вымотанной и хочу поесть, а потом сразу лечь спать. Попутно думаю о том, сколько же сил нужно, чтобы работать хирургом. Огромная ответственность, мгновенное принятие решений, умение действовать в команде. Смогу ли я, если когда-нибудь захочу сменить специальность?
Мой телефон издаёт звуковой сигнал, достаю его из кармана. «Сообщение от Н. Гранина» – появляется на экране. Нажимаю на значок письма.
«Приеду к тебе позже. Привезу что-нибудь из китайской кухни».
Первая мысль – ответить ему «Нет!» Но я смертельно устала. Полагаю, Гранин тоже, и потому всё, на что мы оба будем способны, – это съесть свой ужин и завалиться спать. К тому же меня соблазняет мысль о китайской кухне. Я очень люблю лапшу с курицей и овощами, и потому спешу набрать Никите ответ:
«Пожалуйста, обязательно принеси мне лапшу удон. Я чуть не умираю с голоду».
Нажимаю кнопку «отправить» и переодеваюсь. Одна из коллег – Нина Геннадьевна, она работает в хирургическом отделении больше двадцати лет и очень опытная, стоя рядом, говорит:
– Элли, я видела, как тебе интересно. Мне кажется, стоит побеседовать с Валерьяном Эдуардовичем. У нас есть вакансия хирурга. Конечно, для тебя это будет понижением в должности. Но Заславский через четыре года уйдёт на пенсию, и появится шанс занять его место.
– Спасибо, конечно, – улыбаюсь в ответ. – Но мне пока нравится в моём отделении неотложной помощи и интенсивной терапии.
– Ну, это пока. Ты подумай, не спеши. Ты ещё очень молода. Никто не говорит, что нужно сразу сделать выбор. Но обмозгуй всё. Думаю, что тебе бы очень подошла кардиохирургия.
– Спасибо, подумаю, – отвечаю Нине Геннадьевне. – До свидания!
– Спокойной ночи, Элли.
Выхожу из раздевалки и спускаюсь на лифте вниз. В отделении тишина, на дежурство заступил Данила. Я коротко желаю ему спокойной ночи, а потом еду домой, протирая глаза. Это один из признаков, что моя внутренняя батарейка почти села и нуждается в срочной подзарядке. Знаю это по суточному дежурству: сначала горят глаза, потом болят суставы, а потом уже ничего не происходит, – просто отключаюсь.
Наконец-то дома! Падаю на диван и растираю бёдра и икры. Они горят от долгого стояния. Я уже почти заснула полулёжа, когда звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Неохотно плетусь в прихожую и открываю. В дверях появляется Гранин, держа в руках два пакета с едой. Аромат такой, что у меня рот заполняется слюной.
– Проголодалась? – усмехается Никита.
– Ты понятия не имеешь, как сильно! – я потираю живот. Затем хватаю пакеты и несу на кухню.
– Устроим пир на весь мир? – спрашивает Гранин.
– Да!
Я улыбаюсь, и он достаёт бутылку вина из своей сумки.
– В такое время? – удивляюсь, и он нетерпеливо кивает.
– Та девочка, Маша, чувствует себя хорошо. Приживаемость хорошая, отторжения нет, показатели стабильны. Есть большая вероятность, что она полностью выздоровеет. За наш успех мы можем спокойно выпить по бокалу. Кстати, о стекле. Где твои бокалы? – Гранин вопросительно смотрит на меня, и я хочу подняться. Со стоном встаю и растираю ноги.
– Просто скажи мне, где они, – Никита легко вскакивает, и я усмехаюсь. Откуда в нём столько сил?!
– Третий шкаф, наверху.
Пока он достаёт посуду, я распаковываю пакеты. Вскоре, когда вино разлито, мы, наконец, приступаем к еде. А ещё через двадцать минут я сыта и довольна. Еда была превосходной.
– У меня удавство, – говорю, жмурясь, как кошка на солнышке.
– Что у тебя?
– Удавство. Это когда удав поел и балдеет, – поясняю с улыбкой.
– Пойдём, тебе пора в постель, – Никита встаёт и поднимает меня на руки.
Я удивлённо поднимаю брови.
– Нет, ну правда. Скажи, почему ты в такой хорошей форме? Операция длилась 12 часов!
Гранин смеётся.
– Секрет фирмы, дочь моя, – подмигивает и несёт меня в спальню.
Расстёгиваю свою джинсовую юбку. Она скользит по ногам, и я вылезаю из неё, больше не обращая на Гранина внимания. Стягиваю рубашку-поло через голову и от души зеваю. Никита испытующе смотрит на меня.
– Что бы ни вертелось у тебя в голове, ты можешь забыть об этом. Я засыпаю прямо стоя, – отмахиваюсь, и он улыбается.
– Ложись на живот, – говорит требовательно, и я повинуюсь. Вижу, как он достаёт из кармана маленькую бутылочку, и вскоре после этого мне на тело что-то капает.
– Это масло зверобоя, оно творит настоящие чудеса, – тихо объясняет Гранин и начинает втирать его в мои ноги, нежно, но с определенным нажимом, и это так безумно хорошо действует.
Я полностью расслаблена и вскоре засыпаю.