Борис тоже помедлил несколько секунд. Но, когда он заговорил, голос у него звучал спокойно:
- Он дает тебе развод. Дает развод, говорит, что рано или поздно это должно было случиться. Он для тебя слишком стар.
Начало здесь:
- Да не в этом же дело! – в отчаянье воскликнула Наташа, - Человек может быть любого возраста… Просто так получилось… Я его никогда не любила…просто хорошо относилась. Я вышла за него замуж – сама не знаю, почему. Нет, знаю – родители так уговаривали…
- Я понимаю, - сказал Борис, - Все понимаю. Но тебе с твоим характером… Когда ты разведешься, наверное, будет легче, так ведь?
- Да, - согласилась она, - Наверное…Да.
- Ты подашь заявление? Или это сделать ему?
- Пусть он подает, а я все подпишу, - сказала Наташа, - Просто скажешь, куда мне прийти и когда.
Закончив разговор, она прошлась по квартире, к которой ей еще предстояло привыкнуть. Не сразу к ней пришла забота о насущном. Ведь тут не было ни крошки еды. Наташе очень хотелось выпить крепкого кофе, но и за кофе и за сахаром, и за хлебом – за всем нужно было идти в магазин.
Герман смотрел на нее вопросительно.
- Алексей дает мне развод, - сказала Наташа, - И еще.. ты не знаешь, где поблизости можно купить кофе?
- Подожди, - он жестом остановил ее ,когда она взялась за свою сумочку, - Развод – само собой, твой муж и так бы его дал, куда он денется… Я хочу спросить – у вас как с разделом? Что ты получишь? У вас заключен брачный договор?
-Я не помню, - она растерянно улыбнулась, - Меня это тогда не интересовало. Кажется, я подписывала какие-то бумаги. Отец говорил с Алексеем, чтобы он положил на мое имя сумму, как своего рода страховку. Но я даже не знаю сколько.
-Ты вообще на земле жила – или где? – тон его стал более жестким, - Ты не бизнес-леди, у тебя нет работы, на что ты будешь существовать?
- Я не раз говорила с Алексеем о работе, но он всегда был против. Спрашивал, чего мне не хватает дома? Говорил, что может быть, придет час, когда мне придется куда-то выйти на работу… Но это – не дай Бог. А пока можно побаловать себя… вернее, он хотел баловать меня…
Наташа смутилась и замолчала.
- И? – поднял брови Герман.
- Я знаю, что родители оставили мне наследство, - Наташа попыталась взять деловой тон, - Так что бедствовать я в любом случае не буду. Даже если Алексей не даст мне ни копейки. Окончу какие-нибудь курсы. Потом буду вставать на собственные ноги. Больше мне ведь не на кого надеяться, я одна..
Тут нельзя было промолчать, и Герман дал понять, что не оставит ее, и, конечно, поддержит.
Они съездили в ближайший магазин, купили все необходимое. Герман предложил Наташе договориться с мужем о том, когда она сможет забрать свои вещи.
-Не хочу туда возвращаться, - ее передернуло, - Я лучше куплю себе все новое. Мне не так уж много надо.
Он только вздохнул. Привычки у Наташи остались «барские». Но ничего, может всё не так плохо, и ей удастся отсудить у мужа приличную сумму. Хорошо, что она всё же взяла деньги с собой, могла ведь ждать, что он - как джентльмен - раскошелится. А откуда у него столько бабок, чтобы с нуля одеть женщину? С Наташей не пойдешь на рынок, у нее, наверное, есть свои любимые магазины…
В эту ночь он долго не спал, и думал, что делать дальше. Он уговаривал себя, твердил, что нужно «купить лотерейный билет», то есть, жениться на Наташе. Потому что сама она не способна защитить свои интересы, а он это сможет сделать за нее. И тогда, опираясь на деньги жены, он сможет сделать определенные шаги в жизни.
Ему отчаянно не хотелось связывать себя, но он мысленно повторял, что потом можно будет и развестись – это несложно, если нет общих детей, в любой момент. А пока варианта лучше, чем Наташа, он не найдет… Нужно только узнать поточнее – сколько у нее своих денег, и на какую сумму от Завьялова она сможет рассчитывать.
Всё это выяснилось в течение недели. Оказалось, что родители оставили Наташе достаточно денег, чтобы она могла купить все свое – даже квартиру. И, конечно, после развода, ей тоже достанется немало.
Герман сделал Наташе предложение.
- Представляю, какой странной была твоя первая свадьба, - сказал он, - Невеста, которая не испытывает в жениху никаких чувств, и соглашается, только чтобы порадовать родителей. У нас все будет иначе.
Глаза молодой женщины светились как никогда раньше, и она соглашалась на все, что предлагал Герман. Пышного торжества устраивать они, конечно, не будут. Но вечер в ресторане – обязательно. Придут самые близкие друзья. Как, Наташе некого пригласить? Только Бориса? Ну, ничего, он познакомит ее со своими приятелями. Будет весело.
- Дай денег на ресторан, мать, - бросил Герман Валентине Сергеевне.
Та только растерянно развела руками. Откуда?
- Ладно, не жмоться… Я ж знаю, что ты на карточку откладывала. Где карта?
- Там на лечение…, - Валентина Сергеевна не договорила.
-Да брось ты, от чего тебе лечиться? Всех нас переживешь…
Герман приподнял палец – мол, знаю! – и достал из шкафа шкатулочку с немудреной бижутерией. Там, на дне и лежала банковская карточка.
- Пин-код у тебя по моему, - он назвал цифры, - Не ошибаюсь, не?
-Герка, - просящим голосом сказала мать, - Я к зубному записана на ту неделю. Протез хотела сделать…
-Ну, перепишешься на другое число – и все. А потом опять накопишь, сколько надо. Дачу вон, продай. На что она тебе? Мы с Наташей туда точно ездить не будем, а тебе уже тяжело.
- Да разве за нее много дадут? Там участок земли, и будка, где лопаты хранятся. Даже забора толкового нет…
Но Герман уже не слушал… В банкомате он снял с карты все. И покачал головой. Копила мать, копила, а все же ему пришлось еще добавить, чтобы хватило и на хороший стол в ресторане, и на спиртное.
Борис прийти отказался.
- Ты обиделся, ты сердишься на меня? – почему-то перенести это Наташе было особенно больно.
- Нет, что ты.. Просто я не умею… мне всегда бывает не по себе в незнакомой компании. Лучше я после загляну к вам в гости и поздравлю.
Зато Герману позвонила Люба и спросила:
-Ты, говорят, все-таки женишься?
-Тебе можно, а мне нельзя? – в тон ей ответил он.
-Ну почему же… Я, наоборот, всё жду, когда ты меня пригласишь на свадьбу.
-Но тебя ведь нужно звать вместе с мужем. Как ты это объяснишь своему бандиту?
- Муж лежит в больнице. Камни в почках. У бандитов это тоже бывает. Так что в ближайшее время я сама себе хозяйка. Хочешь, устроим с тобой мальчишник… или девичник…, - она засмеялась, - Словом, я помогу тебе проститься с холостяцкой юностью.
Отказать ей Герман не мог.
А ничего не подозревающая Наташа впервые за долгие годы почувствовала себя по-настоящему свободной. Она ходила по магазинам. Вернее – это просто так называлось. Она выходила из дома, и бродила по улицам, любуясь городом, изучая его. Ее восхищало самое простое – фонтан в парке , голуби, слетевшиеся на площадь, открытое кофе, откуда доносился аромат кофе и выпечки.
Она не знала цен, и в магазинах часто попадала впросак, соглашаясь на то, что настойчиво предлагали ей продавщицы, а потом корила себя за то, что потратила слишком много денег.
Документы о разводе она подписала, но возвращать себе девичью фамилию не стала – все равно скоро она будет носить фамилию Германа. Они подали заявление в ЗАГС и день свадьбы был назначен.
Чем Наташа была довольна – так это своим платьем. Кремовое, кружевное, оно шло ей удивительно. Она сама подкрасилась и уложила волосы. Взглянув в зеркало, Наташа поняла, что выглядит совсем юной – как будто ей только что исполнилось восемнадцать лет.
Расписали их днем, а ресторан был заказан на вечер. И, чтобы скоротать время, вместе с друзьями Германа, они поехали на природу. Решили пофотографироваться, устроить что-то вроде пикника.
Да, это все разительно отличалось от первой Наташиной свадьбы – такой чопорной. Тогда девушка все волновалась за свое платье со шлейфом, и помнила, что надо беречь его. Аккуратно садиться, вставать… не дай Бог уронить еду на колени.
А сейчас Наташа шлепала по воде, и волосы ее развевал ветер, и она чувствовала себя такой счастливой… И к ресторану они подъехали такой веселой компанией, будто это не свадьба, а какой-то студенческий сабантуй.
Наташа обняла мать Германа. Она уже видела Валентину Сергеевну, но первая встреча была мимолетной. Однако Наташа приглядывалась к свекрови, будто что-то вспоминала.
Последней приехала Люба. Вышла из машины – в черном облегающем платье, с букетом роз. И как всегда с этой минуты все смотрели, в основном, на нее. Это Люба, казалось, никого не замечала.
Розы она вручила Наташе, а потом перевела взгляд на Германа:
- Поздравляю… От всей души желаю долго-долгого счастья.
Никто, кроме Германа, не почувствовал ехидства в ее голосе. Оно было таким тонким… таким непередаваемым…
- Благодарю, - в тон ей ответил он.
-Кто это был? – спросила Наташа чуть позже, когда Люба отошла.
-Бывшая одноклассница, - ответил он.
К счастью и речи не было о традиционных конкурсах и тому подобном, Наташе было бы очень неловко во всем этом участвовать. Просто застолье, а потом живая музыка и танцы.
Наташа с грустью вспоминала своих родителей – интересно, как бы они отнеслись к ее выбору. Может, расстроились бы – ведь она выпорхнула из золотой клетки, и теперь неизвестно, что ее ждет. А может, и порадовались бы за нее – ведь Герман замечательный.
Валентина Сергеевна, мать Германа, непривыкшая к спиртному, захмелела уже после второго бокала шампанского. И заговорила непривычно для себя громко.
- Как я рада… вы не представляете… Чего мне стоило его вырастить. Трудно представить, как одной поднимать ребенка. Пережить все его болезни, все капризы… Выдержать все косые взгляды…. Сейчас легко к этому относятся, а тогда мать-одиночка – это знаете ли…Ведь в нищете он у меня рос…
И Герман не выдержал. А, может, он тоже успел выпить лишнего.
- Закрой свой беззубый рот, - велел он матери.
Он произнес это негромко, слышали лишь те, кто сидел рядом с Валентиной Сергеевной. И Наташа, конечно, слышала.
У женщины на глаза набежали слезы. И тогда Наташа встала с бокалом в руках.
- Я хочу поднять этот тот за наших родителей. К сожалению, мои могут радоваться за меня уже оттуда… где они сейчас…. Да, я к несчастью – сирота. Но, папа, мама, знайте – я вас помню и люблю. А про маму Германа я хочу сказать удивительную вещь. Я родилась очень слабенькой, родители боялись, что не смогут меня выходить. Да еще у мамы пропало молоко. И тогда наша старенькая участковая врач посоветовала найти кормилицу… Да-да… Не всякие бутылочки и смеси… а вот так…Чтобы женщина держала меня у груди, качала, кормила… И я вспомнила, мама же мне рассказывала… Моей кормилицей стала Валентина Сергеевна. Так что тем, что я выросла такая, какая есть сейчас – я обязана и ей. И мамой я ее буду звать не только потому, что она мать Германа, но и мне она – будто вторая мама.
Все зааплодировали.
- А Герман, значит, ваш молочный брат, - с усмешкой сказала Люба, - Какие интересные вещи выясняются. Вечер, как говорится, перестает быть томным.
Наташа бросила взгляд на мужа – как он принял ее признание – и увидела, что Герман с трудом сдерживает бешенство. Через несколько минут он понял, что не может справиться с собой, сжал Наташино запястье и процедил:
-Давай выйдем на минутку.
Он буквально затащил ее в мужской туалет и прижал к стене.
-Что ты вывалила свои теплые воспоминания, а?! Кто тебя просил?! Ты сама понимаешь, что несешь?!
- Я думала…, - лепетала Наташа, - Это ведь действительно такое совпадение… Это трогательно…
-Трогательно?! – буквально прорычал он, - Ты понимаешь, из-за чего на такое идут… У матери тогда денег не было ни копейки… И я маленький на руках… Она меня оставляла соседке, а еще бутылку молока, и манку… И уезжала к вам… чтобы тебя кормить… Ей каждый день вечером платили. И на эти деньги она покупала еду…
-Так ты тоже это знал?
-Нет! – отрезал он, - То есть, мать рассказывала, что тогда в ноль было денег, так что она продавала свое молоко… Но я не знал, что речь идет о тебе. Ты поступила еще хуже, чем она. Мать просто ляпнула, как бедно мы жили, а ты показала, что это была нищета… уже за пределом.
Наташа рыдала, уткнувшись в ладони…
- Я не хотела.. прости… я не хотела, - повторяла она.
- Правильно, тебе же не приходилось стыдиться своих богатеньких предков. Можешь возвращаться к гостям, - бросил Герман, - А я пойду, поброжу немного… Может успокоюсь.. А то накинусь на кого-нибудь…
окончание следует:
