Веста смотрела на уснувшего старика и не понимала, как всё это теперь пережить. Она не понимала, как могла столько времени видеть Веселину, разговаривать с ней, делиться переживаниями, но при этом сама женщина не существовала в её жизни.
Веста даже стала сомневаться, был ли в её жизни Шари.
Она тормошила старика. Он нехотя открывал глаза, отмахивался руками, а потом уснул так крепко, что никакие воздействия на него не помогали.
"Воронья мать" 25 / 24 / 1
Сначала несчастная прилегла на своё место, а потом какая-то сила потянула её на улицу. Пошла по тропинке к тому месту, где старик оставлял её привязанной. Обошла это дерево вокруг и вдруг услышала лёгкое покашливание.
Обернулась. Перед ней стоял Семён Косой. Он улыбнулся и расставил руки для объятий.
Веста попятилась назад. Семён сделал несколько шагов вперёд и закричал:
— А ну стой! Стой, кому говорю!
Страх был настолько велик, что ноги несли Весту вглубь леса. Она цеплялась одеждой за ветки, иногда падала на колени, вставала и бежала дальше. Дыхание Семёна было слышно где-то очень близко, он явно догонял женщину.
— А ну стой! — это звучало уже прямо в ухо.
Веста и не собиралась стоять. Когда почувствовала под ногами топь, испугалась, оглянулась.
Погони уже не было. Только болото, деревья и мёртвая тишина.
Веста стала прислушиваться. Всё надеялась, что Семён сейчас появится и протянет руку.
Но его не было. Женщина попыталась было повернуть назад, но болото крепко сковало ноги.
Оно нарушило тишину и стало чавкать как ненасытное животное.
Веста закричала:
— А-а-а! Я здесь, я здесь!
Только эхо отзывалось обрывками: «Е-э-э-сь, е-э-э-сь…»
Когда болотная жижа уже коснулась подбородка, Веста увидела на берегу чью-то фигуру.
Она сначала показалась, а потом скрылась за деревом, потом показалась опять.
А дальше была кромешная тьма.
***
— Сколько ещё тебе нужно смертей, чтобы остановиться?
Курилиха посмеивалась, продолжая что-то перемешивать в кастрюле палочкой.
Её собеседник не сводил глаз с содержимого кастрюли.
Катерина выпустила из рук палочку. Тонкая деревяшечка стала медленно тонуть в зеленоватой жиже.
— То-то же, — Курилиха улыбалась и смотрела в кастрюлю до тех пор, пока палка не утонула полностью.
— И что теперь? — хрипловатый голос нарушил тишину.
— А теперь всё… Христина пусть поживёт недолго. Я ещё не решила, как расправиться с ней. У меня нет таких сил, чтобы порвать её связи с родным отцом. У него очень сильный род. Туда не подобраться никак.
Можно сказать, что девчонке очень повезло. Но… Оттого, что Веста всё же её мать, можно найти день, когда Христина станет уязвимой. И этот день мне нужно не пропустить.
Собеседник Курилихи долго ещё смотрел в кастрюлю, а когда ведьма отвернулась, вынул оттуда палочку и сунул в карман.
Это не было замечено.
— Ладно, твори тут свои дела, а я пойду.
— Иди, я вообще не понимаю, зачем ты пришёл.
— Так ты же сама меня звала.
— Я? — Курилиха вытаращила глаза. — Я не звала. Мать звала, когда ты от нас ушёл. А теперь звать тебя некому. Я и так прекрасно прожила без тебя.
— Уж прекраснее не придумаешь, — вздохнул мужчина. — Ты заканчивай все эти старания. Мы с матерью так решили совместно. Это потом уже она на попятную пошла. Всё с подачи твоей бабки. А тебе никто не сказал, что отцом твоим я и не был.
Курилиха стиснула зубы, сверкнула глазами.
— Я ведь от тебя не отказывался вовсе. Просто твоей бабке нужно было получить власть над всеми. Она и получила. Ты только посчитай, скольких людей она отправила на тот свет?
Изначально у нас был уговор: я женюсь на твоей матери, чтобы спасти от позора. Потом после твоего рождения я должен был просто исчезнуть. Но твоя бабка решила переиграть и не отпускать меня. А когда я плюнул на всё и ушёл, начались все эти тяжёлые годы.
Женщина, которую я любил всем сердцем, умерла с долгожданным сыном. Это ли было счастьем? Это была плата за мою помощь. Твоя мать даже ни разу не была мне близка. Она по велению своей матери вцепилась в меня репейником. Я не смог оторвать это колдовство от себя. Каждая последующая женщина тоже была неспроста в моей жизни. Все сговорились против меня. И даже ты…
Курилиха смотрела на собеседника и чувствовала какой-то несвойственный ей стыд.
— Ты не моя дочь. Остановись, Катя! Отпусти этих несчастных. Иначе гореть тебе в аду.
— Мне и так гореть, — смешок Курилихи был противным.
— Ну тогда гори, а я пошёл.
Катерина зажмурила глаза, резко вскочила с кровати и бросилась к кастрюле. Утопленной палочки в ней не было. Как и не было больше призрака отца.
***
Веста чувствовала, как кто-то неистово бьёт её по щеками. Открыла глаза. Лицо горело, болели ноги и руки.
— Да, бабонька, начудила ты. Это ж какие черти тебя надоумили на Чёрное болото прийти. Скажи спасибо, что я рядом был. Да и ветка оказалась крепкой.
Уж сколько я на неё сил потратил, чтобы склонить, и ты смогла ухватиться. Тут только чудесам есть место. Иначе никто не поверит в это. Ты чьих будешь? Откуда?
— Я не знаю, — прошептала Веста. — Я ничего не знаю.
— Вот уж чего-чего, а слёз мне не надо. Чего реветь, когда всё плохое позади. Вытянуло болото из тебя плохие силы. Вытянуло и разбушевалось.
Ты бы видела, что тут творилось. Ветер поднялся, топь забурлила, и из воды показалась женская фигура. Вот тут я и струхнул малость. Думал, что бабка моя чего-то подсыпала мне, чтобы спал хорошо.
Прожил я семь десятков, но ни разу из болота баб не приходилось вылавливать. А чтобы потом ещё другие концерт устраивали, так то вообще и во сне не приснится.
Тащу я, значит, тебя в безопасное место. А тут девица красоты невиданной начинает вырастать из середины топи. Я завороженно смотрел. Она улыбалась и ладонью зазывала к себе. Я чуть было не повёлся. Ещё подумал, она же стоит там посередине, значит, островок.
Бывают у нас на болотах островки безопасности. Мы их раньше помечали. А теперь как-то подзабыли. Ну я ринулся было к ней, а тут вдруг ты застонала.
Я и передумал. Ещё мысль мелькнула: « Я сейчас её спасу, а сам того. Знают тут все, что болото может людей перебирать. Одного с охоткой забирает, а другого может и само выплюнуть.
Тут надо внутренне противостояние иметь. Я вот, имею его, раз не увлёкся девицей. Только ты бабке моей не трещи о нашем разговоре. Ни к чему ей знать, какими мыслями моя голова набита. Не поймёт она. Глупая она и ненадёжная. Я болею — она уходит к родителям. Ни разу меня не выходила как следует. Всё сам. А может и к лучшему это. Зато не заражается от меня, а это уже дорогого в наше время стоит.
Ты попробуй на ноги встать. Да пойдём уже, вечереет. Нам выбраться ещё нужно. А то я и сам тут заплутал. Ну ничего, вместе освоимся.
Веста поднялась на ноги и поплелась за спасителем.