Глава 4.
Начало ЗДЕСЬ
Динграна… Динграна… Динграна… Какое волшебное имя…
От него совершенно не веет опасностью, тьмой. Наоборот, имя это сродни её хрустальному смеху, когда она заливисто хохочет, запрокинув голову, так, что рыжие локоны колышутся и перелетают с плеча на плечо, словно живые. Динграна… Странная ситуация – узнать имя своей матери из сна, но Ченграна это не удивляло. Имя отца он узнал, подметив их внешнее сходство, имя матери – во сне. Теперь непреодолимым, навязчивым желанием Чена стало выяснить всё о матери. Кто она? Что с ней? Где она теперь? Жива ли? В последнем мальчик сомневался, будучи почему-то уверенным, что, если бы Динграна существовала в любом из миров, он никогда не оказался бы подкидышем в приюте. После того сна Ченгран поклялся, что во что бы то ни стало узнает, что произошло с его матерью и выяснит тайну своего происхождения.
Дитя Тьмы… Может, он что-то не так расслышал?
Нет. Всё точно.
Дитя Тьмы!
Ченгран вдруг ссутулился и обмяк. Да, это он! Дитя Тьмы. Он и есть это дитя. Новое ощущение, неизведанное ранее, а сейчас причиняющее боль, словно тысячи иголок одновременно кололи его тело, пробегая сверху вниз. Будто эти иголки впились в его макушку и вырвались наружу и разгорячённых ступней. Кажется, температура его поднялась выше, чем может вынести обычное человеческое тело, кровь в его венах кипела, горячими пузырьками носилась по протокам с немыслимой скоростью. Ченграну на миг показалось, что жизнь его вот-вот оборвётся, настолько нестерпимым стал жар, охвативший его. Он закрыл глаза и замер, приготовившись достойно встретить свой смертный час.
Прохладный ночной воздух, врывающийся на балкон из открытого окна, приятно овевал его кожу, постепенно охлаждая и тело, и мысли. И если с телом всё было нормально, оно с удовольствием принимало прохладу, как благо после испытанного им жара, то мыли метались, как сумасшедшие, стремясь вырваться прочь из плена черепной коробки и улететь вдаль, туда, где не будет преследовать то страшное, жуткое, что вдруг открылось Ченграну.
Дитя Тьмы…
Юноша медленно опустился на холодный каменный пол балкона и улёгся на бок, прижав к груди скрюченные руки и притянув согнутые в коленях ноги. В такой недвусмысленной позе пролежал он больше часа, пока, наконец, холод камня не пробрал его сквозь куртку. Ченгран распрямился, потянувшись до хруста в суставах. То, что только что было эмбрионом, рождалось заново. Он с усилием поднялся, выпрямившись во весь рост и расправив плечи.
Дитя Тьмы…
Ченгран вскинул вверх руки и беззвучно расхохотался. Если бы кто сейчас увидел его выражение лица, то наверняка бы ужаснулся, настолько дьявольски жутким оно было. Он принял свою сущность целиком и полностью. Нечто новое зарождалось внутри него, и это новое одновременно будоражило его живое воображение и заставляло соблюдать повышенную осмотрительность. Ченгран понял, что теперь всё будет иначе: теперь он может управлять своим природным даром!
- Ха-ха-ха! – зазвенел его смех, уносящийся ввысь.
И тут же мальчик оборвал его, опасаясь разбудить соседей. Осторожность, осторожность, осторожность… Вот то, о чём не следует забывать, даже учитывая открывшиеся ему возможности. Осторожность до поры, до времени, пока он еще юн, а значит, несмотря на свои силы, неопытен. Ченгран вдруг вспомнил Мальтенгор и злобно усмехнулся. Как бы порезвился он сейчас, имея нынешние возможности. Тогда бы то, что сделал он с наставниками, показалось всем детской забавой по сравнению с тем, ЧТО он сотворил бы ныне. Он заставил бы их расплатиться за каждый миг его пребывания в том аду. Они бы поняли, что такое настоящий ад. ОН САМ СТАЛ БЫ ИХ ЛИЧНЫМ АДОМ!
- Слишком быстро и легко забрал я их жизни, - прошептал Чен. – Слишком легко отделались.
Прикрыв глаза, он с каким-то садистским удовольствием снова и снова вызывал в памяти картинки из прошлого, вспоминая обезумевшие глаза наставников, вдруг понявших, что в его лице к ним пришла сама смерть. Это безумие и первобытный животный страх, смешанные с изумлением, навсегда впечатались в память мальчишки. Сколько потом в его жизни было всякого, но это первое наслаждение казнью навеки осталось самым ярким, болезненно-сладостным и восхитительно… красивым воспоминанием его детства. Да, это была именно казнь, и Ченгран не воспринимал свой поступок иначе. Тогда, в Мальтенгоре, почувствовав прилив какой-то невероятной силы, он, ни на мгновение не усомнившись в справедливости своих действий, устроил это массовое возмездие. Со сладострастным восторгом молча смотрел он, как корчатся от нестерпимой боли наставники, закрывая глаза ладонями, из-под которых струится кровь, и невольно любуется этим цветовым сочетанием – красное на белом. С тех пор это стало его любимым цветовым решением, неизменно присутствующим в быту. Много позже, когда у него появилась его первая квартира, пусть и служебная, Ченгран постепенно весь интерьер свёл к красно-белой гамме, чем не на шутку насторожил психологов образовательного центра. Но всё это будет позже. А тогда, когда, наконец, все его враги затихли, уснув навеки, Ченгран напоследок сделал несколько пассов руками и, сам не понимая, как это у него выходит, разложил тела в одному ему понятной последовательности. Он не мог объяснить закономерность, просто сложил понравившийся ему узор. Как мозаику. Полюбовавшись напоследок сотворённой картиной, Ченгран вернулся в спальню.
- Да, - повторил он, снова открывая глаза. – Слишком легко! Клянусь! Клянусь именем моей матери! Тот, кто предпримет попытку уничтожить или хотя бы унизить меня, никогда не отделается такой лёгкой смертью! Слышишь, мать?! Спасибо, что открыла мне мою сущность! Я принимаю её с радостью! Если ты существуешь в каком-то из миров, я приду к тебе! Если тебя уже нет, я буду жить во славу тебя!
Он произносил эти слова, подняв лицо к небу, отправляя посыл в пространство. Словно в ответ на его клятву, в небе возникла яркая вспышка. Всего на миг, но Ченгран принял знак.
- Спасибо, мать, - прошептал он. – Спасибо за силу.
Ченгран долго ещё смотрел ввысь, туда, где исчезла вспышка, оставив после себя слабое свечение, наподобие Млечного Пути, и на губах его играла зловещая улыбка, от которой у любого поджилки затряслись бы. При виде ТАКОГО Ченграна захотелось бы одного – исчезнуть. Исчезнуть настолько быстро, насколько возможно, превратившись в пылинку, лишь бы только скрыться, пока этот жуткий человек на заметил.
Юное Чудовище тихонько рассмеялось. Словно тысячи хрустальных шариков, стукаясь друг о друга, катились с горки наперегонки…
***
Жизнь в Краменчере текла размеренно и спокойно. Ченгран ничем не проявлял нового себя, оставив свою сущность до поры, до времени, в спящем состоянии. Признаться, ему даже нравилось в этом заведении, особенно в сравнении с Мальтенгором. И дело даже не в улучшенных условиях или более качественном образовании. Здесь царило уважение друг к другу. Уважение между воспитанниками, уважение наставников к своим подопечным, уважение студентов к наставникам. Здесь оценивали не по внешнему виду, не по физическим возможностям и даже не по принадлежности к тому или иному семейству. Здесь превыше всего ценились ум, трудолюбие и целеустремлённость. Всеми этими качествами юноша был одарён щедро, и справедливо считался лучшим студентом Краменчера.
Выпуск был не за горами, и воспитанники готовились к последним испытаниям, после которых отправятся дальше по выбранному пути. Тревит регулярно продолжал появляться в приюте, но с Ченграном больше не велось бесед по поводу его будущего. Тревит, затаившись, ждал, боясь спугнуть хрупкую удачу. Юношу уже ждало подготовленно для него местечко в правительственном обучающем центре, оставалось лишь выяснить, не передумал ли он. Тревит оттягивал финальный разговор, в душе опасаясь подвоха. «Если он передумал… Что ж, придётся тогда ему пожалеть б этом. Изоляция – вот что ждёт его в случае глупого поведения. Я и сам глуп, что купился тогда на слова умирающей женщины. Нужно было сразу изолировать мальчишку. А ещё лучше – ликвидировать. И никто никогда ничего не узнал бы», - размышлял Тревит. Перед глазами его снова возникло волшебное лицо Динграны. Тревит помотал головой, отгоняя наваждение. Какую же глупость он совершил много лет назад, вступив в преступную связь с ней! О чём думал? Разве можно было ТАК рисковать! Легкомысленно поставив на кон карьеру и семью, он, словно в омут, бросился в объятья этой невероятной красавицы. Ни о чём он не думал!
Он просто был счастлив. Нереально счастлив! Никогда ни до Динграны, ни после её исчезновения не испытывал Тревит такого всепоглощающего счастья, как в те несколько недель их безумного романа. Он настолько потерял голову, что в тот злополучный день их расставания готовился предложить ей отправиться за ним в его мир, чтобы сделать из неё свою тайную жену. Она сама всё испортила. Фраза, охладившая его пыл, как потоком ледяной воды, прозвучала из её красивейших губ, как приговор:
- Я тяжёлая, - совершенно будничным тоном объявила она.
- Ты беременна? – растерянно спросил он.
- Такое случается от связи мужчины и женщины. Ты разве не знал? – она повернула к нему своё волшебное лицо и насмешливо смотрела невероятными зелёными глазами.
- Знал, конечно, но…
- Ты сам не собирался проявлять осторожность, - улыбнулась она. – Почему же ты так растерян?
Он и правда не проявлял осторожность. Чёрт его знает, почему! Он реально потерял голову! Сколько у него было мимолётных любовниц? Не меньше двух десятков, уж точно, и ни с одной из них он не позволял себе так расслабляться, понимая, что внезапная беременность спутает все его карты и поставит под угрозу налаженную жизнь. Он всё контролировал и не поверил ни одной женщине, заявившей, что она соблюдает осторожность. Нет уж! Хочешь, чтобы всё было в порядке, сделай сам! И вдруг сейчас так проколоться!
- Что ты решила? – трусливо спросил Тревит.
- А ты? – лукаво поддела она.
- Я против! – вдруг воскликнул Тервит. – Избавься от него!
- Я произведу на свет это дитя! – решительно заявила она.
И она произвела его на свет! Когда состоялся эта финальная ссора, Тревит уже знал, КТО его таинственная любовница. Знал и корил себя за глупость, но в то же время, как ни парадоксально, не жалел ни об одной минуте, проведённой с ней. За исключением последней встречи…
Кото же, в итоге, Динграна произвела на свет? Эта мысль не давала ему спокойно спать больше года. Когда за ним пришли и привели к умирающей женщине, Тревит впервые увидел своего полугодовалого сына. Нет, ничего не шевельнулось в его душе. Если она надеялась, что в нём резко проснутся отцовские чувства при виде корзинки с младенцем, то она просчиталась. Но, встретившись взглядом с Динграной, он понял, что ни на что она не надеялась. У ней просто не оставалось выбора. Пронести ребёнка в свою среду обитания было опасно, оставалось лишь оставить его на милость биологического отца. Да что там говорить! Не нужно лукавить! Не смог бы Тревит самостоятельно причинить вред мальчишке! Кишка тонка. Вот разве что чужими руками…
Мальтенгор! Вот то, что нужно для его замысла! Самый изолированный приют, никому не известно, что творится за его стенами. Как раз отличное местечко, чтобы спрятать этого проклятого ребёнка, этого ненавистного ему сына. Убрать с глаз долой и забыть, как страшный сон! Тревит был уверен, что строгость, граничащая с жестокостью, навсегда подавит натуру мальчишки, и из приюта выйдет затравленное существо, не смеющее поднять глаза на окружающих. Видел он таких среди мусорщиков и уборщиков улиц. Такую судьбу уготовил Ченграну родной отец.
Кто бы мог подумать, что сущность этого выродка проснётся, несмотря ни на что!
Ченгран же и не подозревал, какие метания происходят в душе его биологического отца, какие бурные мысли обуревают им. Он старательно грыз гранит наук, легко закрепив за собой репутацию лучшего ученика Карменчера. К своим семнадцати годам Чен превратился в весьма привлекательного молодого человека, его рыжие кудри, заметные издалека, притягивали к себе взгляды, а невероятные ярко-зелёные глаза завораживающе действовали почти что на всех обитательниц Краменчера от двенадцати до семнадцати лет. Когда он проходил по коридорам своей упругой кошачьей походкой, не один тяжкий вздох улавливал его звериный слух, и Чен, пряча усмешку, шёл дальше, не оборачиваясь и не подавая никому надежды, лишь забавляясь вниманием девчонок.
Однако, природа рано или поздно берёт своё, и Ченгран всё же почувствовал необходимость завести отношения с противоположным полом. Нет, он не полюбил, слишком далека была его натура от возвышенных чувств, девушка даже не сильно-то и нравилась. Это было что-то животное, физиология в чистом виде, и ничего более. Её звали Шалин. Самая красивая воспитанница Краменчера. На меньшее Ченгран и не согласился бы, у него должна быть самая лучшая девушка! У него вообще будет всё самое лучшее, он позаботится об этом.
Это были странные отношения. Странные, болезненные и угнетающие для Шалин. Девушка совершенно искренне сначала прониклась доверием к Ченграну (ещё бы, самая популярная личность в Краменчере), ей невероятно польстило его внимание, и она сама не заметила, как влюбилась.
- Я люблю тебя, Чен, - нежно шепнула ему на ухо девушка.
Они прогуливались по вечернему парку, забрели в самую отдалённую его часть, Ченгран предложил присесть на скамейку и полюбоваться звёздами, обнял девушку за плечи и притянул к себе. Тут у Шалин и вырвалось сокровенное. Хорошо, что в темноте девушка не видела выражения лица своего возлюбленного, иначе, ужаснувшись, бежала бы без оглядки, сохранив тем самым своё душевное и физическое здоровье. Губы Чена растянулись в победоносной улыбке, в глазах мелькнул зловещий огонёк. «Всё! Готова!» - торжествующе подумал он.
Шалин трепетала от предвкушения ответного признания, вместо этого Ченгран крепко стиснул её в объятьях и впился губами в её губы. Девушка пискнула от неожиданной боли, но не отстранилась. Неопытная, она приняла этот поцелуй за признание, несмотря на то что губы её после него приобрели синеватый отлив. Ченгран не сдерживал своих инстинктов…
После всё происходило подобно стремительно несущемуся снежному кому, сбившему Шалин с ног и раскатавшему остатки её достоинства в тонкий пласт. Ченгран пользовался её телом, когда и как считал нужным, ему были абсолютно безразличны её чувства, желания, главным было его удовольствие и похоть, которую он, не сдерживаясь, удовлетворял. Шалин исполняла все его прихоти, не решаясь протестовать и тогда, когда испытывала дискомфорт или даже боль, а причинять боль Ченгран обожал. Он словно мстил девушке за её любовь к нему, а она в свою очередь лишь наивно продолжала смотреть на него с немым обожанием.
- Шалин, ты таешь на глазах, - сказала ей однажды соседка по комнате. – Так нельзя, детка, это игра в одни ворота. Он же просто вытирает об тебя ноги!
- Завидуешь, - улыбнулась Шалин.
- Чему? – удивилась соседка. – Тому, как ты подобно собачонке прыгаешь перед ним? А, когда ему это надоедает, он даёт тебе пинка? А на следующий день, когда ему приспичит, ты снова бежишь к нему, как по свистку? Это ты называешь любовью? Ну да, есть чему завидовать.
Соседка презрительно фыркнула и отвернулась. Если эта дурочка намеревается полностью превратиться в половую тряпку, то ничего не попишешь. Подруги не узнавали Шалин. Всегда яркая, красивая, гордая, она стала немой тенью Ченграна. Ничем хорошим это закончиться не могло.
Близились выпускные испытания, все воспитанники засели за штудирование выбранных предметов, по сотому кругу повторяя изученное. Мысли Шалин были далеко, она для вида лениво прокручивала на экране тексты, не видя ни одной буквы. Ченгран уже несколько дней не проявлял к ней интереса, погрузившись в учёбу. А ей было что сообщить ему. Шалин охватывала тревога: вдруг новость не понравится любимому? Внезапно к горлу подступила тошнота, и девушка, зажав рот, бросилась в туалетную комнату.
- Ты не беременна ли? – с подозрением спросили обе соседки. – Выглядишь последнее время так себе. И тошнит вон.
- Нет, - помотала головой Шалин. – Вчера ходила в город, купила пирожок. Видимо, не слишком свежая начинка попалась.
Подруги с сомнением посмотрели на неё, переглянулись и ничего не сказали. А вечером Шалин летела на встречу с Ченграном, как на крыльях. Любимый, наконец, решил отвлечься от учёбы и позвал её на свидание! Она с трудом выдержала близость, не на шутку испугавшись снова накатившей тошноты. После, лёжа рядом с Ченом в темноте его комнаты, она тихо произнесла:
- Любимый, у меня для тебя приятная новость.
- Ты стала богатой наследницей? – ядовито спросил Чен.
- Нет, любимый. Лучше. У нас будет малыш, - Шалин улыбалась в темноте, предвкушая радость возлюбленного.
Ченгран молчал. Девушка занервничала. Не может, ну не может он не радоваться! Разве можно не обрадоваться тому, что твоя любимая скоро родит тебе дитя? Что может быть прекраснее?
- Я дам тебе адрес. Завтра же пойдёшь туда. Там знают, что делать, - произнёс Ченгран металлическим голосом.
Одним рывком он вскочил с кровати, включил настольную лампу и принялся одеваться.
- Чего разлеглась? Скоро ребята вернутся, хочешь, чтобы они твои прелести увидели? – грубо спросил он.
Схватив со стула одежду, Ченгран бросил её девушке.
- Одевайся и уходи.
Шалин не верила своим ушам, с ужасом глядя на любимого, который быстро писал что-то на клочке бумаги.
- Держи, - он протянул ей записку. – Завтра же иди туда, не затягивай, дальше хуже будет.
- Чен, - прошептала она в страхе. – Ты хочешь, чтобы я убила наше дитя?
- Ты идиотка? – спокойно спросил он. – Лично мне ребёнок без надобности. Совсем.
- Но…
Ченгран резко повернулся к девушке, Шалин отшатнулась, увидев его лицо. Такого ужасного выражения она не видела никогда, тем более, у любимого человека.
- Если ты, с@#ка, не сделаешь, как я велел, я размажу тебя. Поняла? Ты пожалеешь, что появилась на свет, ибо уходить из него ты будешь долго и мучительно, я позабочусь об этом.
- Я же люблю тебя, - с едва теплящейся надеждой в отчаянии простонала Шалин.
- Это твоя проблема, - пожал плечами Ченгран. – Лично мне просто нужна была самка, ты с радостью прыгнула в мою кровать, с радостью бежала ко мне по первому зову и раздвигала ноги. Ты делала всё, что мне нужно. Больше я в твоих услугах не нуждаюсь. Проваливай и помни, что я тебя предупредил.
Шалин с трудом оделась и, пошатываясь, покинула комнату ещё недавно любимого ею человека. В этот день она умерла. Именно в этот день, а не на следующий, когда по указанному Ченом адресу ей сделали «всё необходимое», объявив после, что произвести на свет потомство ей больше не светит. Ей было всё равно. Она уже была мертва. Вернувшись в Краменчер, девушка улеглась на кровать и пролежала так двое суток, не реагируя ни на подруг, ни на наставников. Подруги догадались о том, что произошло, но держали язык за зубами. Наставники вызвали медика, который сделал несколько инъекций от переутомления и велел несколько дней провести в постели. Весть о том, что Шалин заболела, разнеслась по Краменчеру. Девушку здесь любили, все старались передать слова поддержки. Ченгран не среагировал никак. Кажется, он даже забыл уже имя той, что ещё недавно так искренне любила его.
- Шел, - пытались растормошить её подруги. – Так нельзя. Надо готовиться к выпускным испытаниям. Давай-ка, вставай.
- Не хочу, - равнодушно отвечала девушка. – Я не буду их сдавать.
- С ума сошла?!
- Отстаньте, - тихо попросила она и отвернулась к стене.
Ченгран ошибся, полагая, что никому из наставников неизвестно о причине болезни Шалин. Через пару дней к приехавшему с очередным визитом в Краменчер Тревиту записался на приём Клеран, наставник по физической подготовке.
- Здравствуйте, господин Тревит! – приветствовал он, войдя в кабинет.
- Здравствуйте, присаживайтесь. Чем обязан? – вежливо ответил Тревит.
- Даже не знаю, как начать… В общем, у нас в Краменчере сложилась нехорошая ситуация с одной воспитанницей. Шалин Лерови.
- Одна из лучших учениц. Что с ней не так? – удивился Тревит.
- Видите ли… У неё были отношения с одним из воспитанников, Ченграном Пиритом.
- И что? – напрягся Тревит.
- Девочка сейчас слегла в полной апатии, она не хочет сдавать выпускные испытания, отказывается категорически.
- Влюблённые поссорились? – улыбнулся Тревит.
- Нет, тут иное, - покачал головой Клеран. – Я видел, как вечером Шалин выходила из комнаты Ченграна, потом проследил и понял, что это повторяется регулярно в отсутствие его соседей. Думаю, близость их отношений не вызывает сомнений. Девушка слегла не просто так, у неё полный упадок сил.
- Не понимаю Ваших намёков, - холодно сказал Тревит, весь напрягшись внутренне.
- Никаких намёков, - вздохнул Клеран. – Она явно избавилась от беременности. Избавилась подпольным способом.
Тревит откинулся на спинку кресла и буравил наставника глазами. Только этого не хватало! Не секрет, конечно, что в приютах случаются отношения, выходящие за рамки дозволенного, но никогда ничто не выносилось на обсуждение и, тем более, не предавалось огласке. Этот наставник не на шутку встревожил Главу Управления Безопасности. Зачем он пришёл? Даже если сказанное им правда, что из этого? Девчонка явно не глупа, раз держит рот на замке. Видимо, ненавидимый им сын доходчиво объяснил ей, что к чему. Так какую же цель преследует Клеран?
- И у Вас есть доказательства? – ледяным тоном спросил Тревит.
- Нет, - стушевался наставник. – Но это очевидно.
- Ничего нет очевидного! – рявкнул Тревит. – Голубки поссорились, девчонка изо всех сил давит на жалость, обычная история! А Вы разносите сплетни, как… как…
- Я не разношу. Я пришёл сразу к Вам! – возразил Клеран.
- И что Вы надеялись от меня услышать?
Клеран замолчал, не решаясь продолжать. «Ну скажи же ему о своих подозрениях, - уговаривал он самого себя. – Ты ведь за этим пришёл, так не молчи! Если твои подозрения правда, то этот парень способен натворить такое…» Он вскинул голову и решился:
- Господин Тревит, Вы знаете, ЧТО представляет собой этот юноша? Вы знаете, ЧТО он такое?
Следующая глава будет опубликована 07.10.2023
Для желающих поддержать канал:
Номер карты Сбербанка: 5469 5200 1312 5216
Номер кошелька ЮMoney: 410011488331930
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)
Продолжение СЛЕДУЕТ
Предыдущая глава ЗДЕСЬ
Телеграмм-канал с анонсами выходов ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ
Мой второй КАНАЛ (кулинарный) "Щепотка колдовства и капелька любви"