- Ты учил?
- Учил.
- Ну, тогда рассказывай… Молчишь? А говоришь, учил… Так ты УЧИЛ или ВЫУЧИЛ?
Я вспомнила этот довольно типичный диалог нашего детства между учителем и учеником потому, что он как нельзя лучше иллюстрирует мои отношения с казахским языком, который я учила, учила, да, так и не выучила. Честно скажу, такое положение для меня не то, чтобы не совсем типично, скорее, не типично совсем. Обычно в том случае, если я начинала учить язык, я его-таки доучивала. Вполне вероятно, что не совсем на ожидаемом уровне, но не бросала – это точно. А тут -Қазақша білмеймін - я не знаю казахского. Почему же этот язык стал для меня исключением?
Причина во мне или не во мне?
Не буду развивать широко распространённое мнение о невероятной трудности этого языка. Да, сложный, да, для меня непривычный, но не более, чем любой другой язык тюркской группы. Что было самым сложным для меня? Вовсе не произношение (хотя особой простотой оно не отличается), и не принцип благозвучия (хотя бы потому, что у меня о благозвучии несколько иные представления). Самым сложным для меня было отличить отрицательную форму глагола от положительной.
Любой прочитавший это, удивится: а что тут, собственно, такого сложного? Ну, если есть отрицательная частица, то и форма отрицательная. Мы же с детства помним, что отрицательная частица «не» с глаголами пишется раздельно. Так? Так, да не так, в этом и вся соль. У нас раздельно и перед глаголом, а в казахском – с точностью до наоборот.
Начнём с того, что отрицательных частиц аж 3 (три!!!) пары, а стоят они не ПЕРЕД глаголом, а перед окончанием, обозначающим число и лицо глагола, то есть ВНУТРИ слова. Вот это «внутреннее отрицание», почитай, и сгубило всю мою решимость изучать казахский язык. Моё европеизированное ухо никак не вычленяло отрицательную частицу из глагола, и я никак не могла определиться, а утверждает мой собеседник или, наоборот, его что-то не устраивает.
Причина не во мне или опять во мне?
Я честно старалась. Я по-казахски здоровалась с соседями, в ответ они улыбались и отвечали мне на русском языке. На следующий день я опять по-казахски здоровалась с соседями, на что они улыбались ещё шире и приветливее и опять отвечали мне на русском языке. Через неделю я сдалась.
Я попыталась говорить по-казахски на рынке, но апашки и татешки смотрели на меня преисполненными сочувствия восточными глазами и упорно повторяли за мной всё то же самое на русском. При этом окружающие (особенно молодые девушки) на меня как-то странно смотрели и переглядывались.
Не выдержав как-то, я спросила: а почему так? Одна из возрастных женщин, мягко улыбнувшись, сказала: Айналайын, не переживай, мы понимаем, что ты стараешься, но мы тебя понимаем по-русски, а вот по-казахски мы стараемся не понимать. Это как? Дело оказалось довольно простым. Произнося самые простые и обычные слова, я, сама того не желая, коверкала их так, что они превращались, скажем так, в не самые … приличные.
Как-то раньше, при изучении европейских языков за мной таких способностей не наблюдалось, а тут на тебе, как дело повернулось. После этого разговора мой пыл как-то быстро стал остывать, посему пришлось ограничиться знанием нескольких поговорок и то тех, где слова, хочешь не хочешь, ни во что не преобразовываются.
Ещё материалы о казахском языке и Казахстане:
