Официальных данных на этот счет нет. Владимир Николаев в книге «Советская очередь как среда обитания: социологический анализ» писал:
В первой половине 80-х годов работавшие мужчины тратили на стояние в очередях не менее 27,5% внерабочего времени, работавшие женщины — не менее 23,5%, пожилые люди — не менее 40%.
Сейчас сложно такое даже представить. Разумеется, мы и в XXI веке стоим в очередях, но обычно это разовое мероприятие, связанное с необычными обстоятельствами: очень хорошая скидка, редкий по каким-то причинам товар, дефицитная услуга или длинная запись к очень известному врачу.
Борис Вронский в 1976 году написал:
Утром поехал на Сокол, собирался погулять с Наташкой. По дороге заехал в магазин «Семена» около Новокузнецкого метро. Пришлось около часа постоять в очереди. Купил почти все необходимое для огорода, за исключением укропа.
В условиях централизованного снабжения людям приходилось стоять в длинных очередях за многими, в том числе и не дефицитными товарами. Если человек не хотел потратить после работы пару-тройку часов, то он мог прибегнуть к хитрости: объявить себя льготником, найти в очереди знакомого или выдумать какую-то интересную причину. В отдельных случаях можно было купить место поближе к кассе, а если случалась давка — как следует поработать локтями.
Юлия Нельская-Сидур в 1973 году пишет:
Сегодня я прошлась по магазинам по Комсомольскому проспекту. Как истая советская гражданка, которая живет по принципу «хватай, что дают, а то потом не будет», я наткнулась на клюкву в пластмассовой упаковке, уже некоторое время исчезнувшую. Дима очень страдает без этой клюквы. За свою жадность — я схватила десять штук — я тут же поплатилась. У меня были авоськи, и я еще купила какао, так как оно тоже становится дефицитом, хлеб, что-то еще.
Три пластмассовых клюквы не выдержали, прорвались и потекли. Я как угорелая неслась к мастерской, истекая клюквой, сердобольные граждане кричали мне вслед, что у меня что-то течет. В итоге пришлось мне остановиться, выкинуть три банки (о ужас!) и с липкими авоськами продолжать свой путь, даже не страдая, оттого что я не стою в совершенно безумной очереди за хреном в майонезовых баночках. Господи, неужели у нас всегда будут очереди!
Еще я исхитрилась ухватить три сетки с яблоками. Эти сетки только поднесли, и я успела их ухватить до того, как установится за этими яблоками длиннющий хвост.
Еще было в мастерской одно посещение. Пришли моя мама и тетя Аида. Они тоже настоялись по очередям, но купили яблоки, клюкву и Диме венгерские сандалеты за 14 рублей.
Люди стояли не только в живой очереди за продуктами: существовали очереди на предметы длительного пользования (мебель, автомобили, предметы интерьера). Стояли и за билетами на самолеты/поезда: перед открытием продаж очередь занимали с ночи.
В таких очередях нередко распределяли номерки, которые записывали химическим карандашом на руке. Иногда нужно было ходить на переклички, отмечаться, чтобы не потерять свое место.
Игорь Дедков в 1982 году пишет:
В Москве — всюду толпы, очереди, кипение. Была последняя неделя декабря, и русская провинция брала свое. У одного из магазинов увидел толпу, перед толпой стоял грузовик, и какой-то мужчина с грузовика что-то кричал толпе, энергично потрясая руками. «Революция», — весело подумал я, но подошел поближе. Мужчина выкрикивал цифры по порядку: триста шестьдесят четыре, триста шестьдесят пять и т. д. Магазин назывался: «Ковры».
Если бы эту сцену снять кинокамерой и скрыть магазинную принадлежность здания, то все это можно озвучить как уличный митинг. Столько страсти и благородного энтузиазма в том мужчине на грузовике! Да и возвышался он над толпой не один; рядом с ним в живописных решительных позах стояли еще какие-то мужики — соратники по святому делу.
Очереди в СССР были неотъемлемой частью быта. Очередь вела себя как единое целое, саморегулируясь и следя за порядком в своих рядах. Чужих не пропускали (если не было особо веской причины), своим тоже спуску не давали, следили, кто сколько покупает, не берут ли слишком много. Люди стояли сплоченно, не допуская проникновения тех, кто «не занимал», фиксируя вслух, кто за кем стоит. Часто приходилось стоять в нескольких очередях сразу, тогда умственная нагрузка возрастала в разы.
Сам факт стояния еще не гарантировал покупку: товар мог закончиться прямо перед покупателем, и с этим ничего нельзя было поделать. Порой люди присоединялись к очереди, даже не зная, что там будут продавать.
Марк Харитонов в 1977 году писал:
Меня приводят в замешательство нынешние очереди. Я помню, как стояли когда-то за хлебом, за керосином, сам стоял — и что было делать? без насущного не проживешь. Сейчас очереди за апельсинами, за солеными огурцами — ладно, сам не стою, но людям хочется. Но вот в Ленинграде два дня назад очередь перед открытием Пассажа, верней, толпа, запрудившая проход. Неизвестно, за чем; откроют магазин — видно будет. Очереди в ювелирные магазины — за кольцами золотыми, за японскими бриллиантами. И не аристократы, отнюдь — черт знает кто; удивляться, откуда у людей деньги, я уже перестал.
И вот две вчерашние очереди. Одна в кондитерском «Праги»: с двух часов (а дело было в пять) ждут, пока принесут какие-то особые торты (простые торты стоят — пожалуйста). Неужели такова страсть к этому именно лакомству, чтоб ради него выпустить на очередь три (а то и больше) часа жизни? (Да может, ничего еще и не привезут.) Вечером в 10 часов вышел опустить письмо — у почты толпа: занимают до утра очередь за подпиской на газеты.
Уважаемые читатели, а за чем вам приходилось отстаивать долгую очередь?
