В это время дверь резко распахнулась. На пороге предстал Варью, завязывающий на себе пояс. Оказывается, его покладистость и согласие отпустить свою новоиспеченную пассию были обманчивыми и объяснялись просто: он хотел полностью одеться.
-Мне не нравится, что у тебя тайны с каким-то простецом, - сходу заявил он так, будто Раэ тут рядом не стоял, - и ты мне не объяснила, что ты вообще тут делала, когда я сюда зашел…
Раэ тотчас перевел дух, потому как быстро сумел представить, как жаждущий мести однокашник распахнул дверь дортуара, скорее всего, с ноги, скорее всего, под причитания Ирита, и застал там шуструю ведьму Марморин. Это уж он домыслил еще тогда, когда Мийя заявилась с доносом для Мурчин и успел внутренне посмеяться и подвиться перемене планов этого вспыльчивого колдуна. Неизвестным было только то, в каком виде Варью застал эту пылкую ведьмочку. Хотелось надеяться, что выбравшейся из сундука. Возможно, застал при одевании. А вот как они так быстро объяснились, что тут делают, было для Раэ довольно непонятным. Они что – сразу, как глянули друг на друга, так кинулись друг другу в объятия? Похоже на то, раз до сих пор Варью не получил от ведьмы вразумительного объяснения, что она тут делала. И, похоже, до этого часа он об этом не задумывался: отложил разговор!
-Мы с тобой еще недостаточно знакомы, чтобы я тебе рассказывала такие личные вещи! – недовольно сказала Марморин. В полумраке коридора тускло поблескивал шарик магического света в настенном рожке-клеточке – ночник, поблажка немощным простецам. В его свете Раэ видел рубашку Марморин, торчавшую на груди между полами стянутого сикось-накось упелянда. Ворот рубашки был раздернут, шнурки змеились поверху, оттуда торчал изношенный ворот сорочки, а так же края бра, о котором Раэ только слышал, что женщины его носят, чтобы грудь не мешала, и до этого видел только на бельевых веревках на задних дворах, да на прачках в промокших рубашках. М-да… кажется, Варья настолько хорошо с ней познакомился, что иные подробности жизни Марморин были уже излишни.
-Если ты сюда пришла, чтобы покувыркаться с простецом... - недовольно проговорил Варью, и в его голосе сквозило презрение.
-Да как ты мог про меня такую чушь подумать! – возмутилась Марморин, - чтобы я… меня жизнь не настолько еще прижала… просто у меня было дело к этому…Фере…и вообще отстань от меня, дай поговорить!
«Ага, - отметил про себя Раэ. – если она может из себя корчить оскорбленную невинность, это означает, что Варью ее застал у меня в дортуаре уже одевшейся и при этом она себя держала более менее благопристойно. Изображала, что меня тут ждет. По нашим меркам и это, конечно же, неприлично, но, похоже, для колдунов нет ничего такого, если девица подождет парня в его спальне, чтобы самовольно с ним увидеться. Ну тут и нравы!»
Порадовало его и то, что Марморин так шустро кинулась отстаивать перед Варью возможность разговора с Раэ.
-Пошли, - сказала она и при этом нахально схватила Раэ за руку, неприятно поцарапала когтями., - а то нам тут толком так и не дадут поговорить…
-Да не лезу я в твои дела, надо оно мне! – крикнул им вслед молодой колдун. Но Марморин поспешно уже влекла Раэ за собой, а тот только перебирал ногами. Опять его по темноте за руку тащит ведьма. Что ж, он должен привыкать к тому, что у всех ведьм, не у одной этой пепельноволосой мегеры есть тяга помыкать всеми вокруг… но вот только зачем она так спешит? Хочет заверить Раэ, что будет нема как могила? А пожалуй. Разговор, который Раэ вынужден бы начать наспех, должен был выйти серьезным.
Похоже, Марморин знала башню травников гораздо лучше, чем Раэ, который ее толком не смог исследовать за два дня. Она несколько раз повернула по коридорам, поднялись по винтовой лестнице и вывела Раэ из темноты на неожиданный свет. Он зажмурился. И они оказались в просторном зимнем саду, где был воссоздан почти что как настоящий дневной свет – крыша зимнего сада была прозрачной, но, похоже, тут всегда был день, потому как сверху виделось слишком ясное, небывало лазурное небо. По балкам и оконным переплетам вились курчавые растения, похожие на плющ, свисали на цепочках горшки. Шелестел простенький фонтан. Ничего слишком вычурного здесь не было, но место явно было ухоженным, скорее всего, сильфами…. Кто-то же остригал эти взбегавшие по потолкам побеги, полировал плиты пола, следил за исправностью фонтанов.
-Ты куда меня привела? – рассердился Раэ, - тут сильфы…
-Вот как раз сильфов тут и нет, - задорно сказала Марморин, перекинула с одного плеча ну другое свою непокорную черную копну и принялась зашнуровывать свои одежды.
-Я что – слепой? Здесь же все сделано этими сквозняками! Пошли отсюда!
-Много ты знаешь! Да я тебя сюда как раз привела, чтобы ни одна сильфятина в углу не засела!
-А ты их способна видеть? – спросил Раэ.
-Нет, - с явным недовольством сказала Марморин, как отвечают на бестактные или неудобные вопросы.
-Тогда откуда ты знаешь, что их тут нет?
-А они здесь работают днем. А сейчас… видишь? Ни дуновения… ни одни лист не шелохнется. И струи фонтана ровные. Как раз за это я зимние сады и оранжереи люблю. Тут если что-то где-то зашевелится…
-Я тебя понял, - оборвал Раэ, - давай тогда ближе к делу… ты ж ведь понимаешь, чем тебе грозит…
-Это ты должен понимать, чем тебе грозит то, что ты скрыл меня тогда в сундуке, - усмехнулась ведьмочка противной кривой ухмылкой и покачала головой. При этом она была очень даже хорошенькая, сейчас, когда Раэ ее мог увидеть в фантомном, но солнечном свете. Оливково-смуглая кожа, насмешливый взгляд серо-зеленых глаз, в котором сквозило пренебрежение к тому, кем являлся Раэ. Да, хорошенькая. Но при этом она была не первой, которая заставила подумать Раэ о том, что Мурчин еще не самая противная ведьма на его веку.
-Я, так уж и быть, сохраню тайну. Не твою, а принца, - продолжила Марморин, противно и надменной выгибая брови, - но взамен ты выполнишь мою просьбу.
-Твою просьбу? С ума сошла! Теперь я уж точно тебя не познакомлю с Рансу! Раньше я не хотел тебя знакомить а теперь… теперь я хочу тебя не знакомить! Вот так!
-С его высочеством Рансу ты меня все же познакомишь, - сказала Марморин, неторопливой походкой, переставляя ножки в хорошеньких туфельках, она добралась до бортика фонтана, уселась на него и стала играть струей. Будто только это ее сейчас и занимало!
-Вот уж нет!
-…но чуть позже. Через дней десять. Я так думаю, Варью мне надоест где-то к тому времени.
-Вот уж не буду я тебя знакомить ни сейчас, ни дней через десять! Вообще никогда!
-Вот что, тебе нужно сохранить тайну принца Лаара, а мне нужен слуга.
-Вообще-то, раз уж на то пошло, моя госпожа…
Вот уж не хотел Раэ так называть Мурчин, но для простоты понимания, он должен был так назвать ее перед этой нахальной ведьмой.
-…твоя госпожа – этрарская поганка, очень опасная ведьма. Я это знаю. И если она узнает, что я пряталась в твоем сундуке, что я знаю то, за что она хочет дергать этого сопливого Лаара, как за ниточки…
-Вообще-то он наследник, имей уважение, - хмуро сказал Раэ. Все-таки принц есть принц, даже ели и принц колдунов.
-Я буду его называть, как хочу, этого тютька, - хмыкнула Марморин, - я его не боюсь. И тебе не советую. Правда, ты должен бояться своей бешеной ведьмы, так ведь? Так вот, будешь мне, пока ты в этих стенах слугой, а за стенами – ее, так уж и быть. А вздумаешь артачиться… я продам эту тайну. Кому надо. Хорошо заработаю. А что с тобой твоя этрарская поганка сделает…
-Зачем тебе такой слуга? – хмуро спросил Раэ.
-Травники на дороге не валяются, - сказала Марморин, - в тем более такие, как ты…
-Ну тогда я тебе буду бесполезен, - сказал Раэ, - я тут только на полтора занятия сходил и ничего, кроме чуши, не услышал.
-О, ты мне будешь очень, очень, очень полезен, - сказала ведьма и опять противно выгнула брови, - уже следующей ночью… я знаю, почему твоя этрарака тебя хочет сделать травником…
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Неомения. Глава 19.