На следующий день после плотного завтрака дядя с тётей и Лейлой куда-то уехали, а вернулись уже без дочери. Меседу утирала слёзы, муж похлопывал её по плечу. Али стоял в дверях кухни, старательно изображая удивление и тревогу:
- Дядя? А почему вы вдвоём? Что-то… с Лейлой?
Магомед Шапиевич тяжело вздохнул.
- Жизнь – жестокая штука, сынок. За всё в этом мире надо платить, и чем больше получаешь, тем выше плата… Так уж вышло, что за наше финансовое благополучие и мою карьеру платят своим здоровьем наши дети. О беде Хизри ты и так знаешь, а вот дочка… девочка моя…
Он отвернулся – вроде бы поспешно, но с таким расчётом, чтобы Али успел заметить его повлажневшие глаза.
- Ты же знаешь, она всегда была трудягой, наша Лейла. Золотая медаль в школе, красный диплом в институте, потом магистратура и одновременно – деятельность в семейном бизнесе… Переутомилась моя малышка. Очень сильно переутомилась. Врачи сказали – месяца полтора ей надо будет отдыхать, пить таблетки, может, и под капельницами полежать… И ни в коем случае не волноваться и не перенапрягаться.
- Нервное истощение, - всхлипнула Меседу. – И малокровие… О Аллах, лишь бы она не окончательно подорвала своё здоровье, ведь она ещё так молода… Как она плакала, когда мы оставляли её в реабилитационном центре, как переживала, что не сможет позаботиться о нас и поухаживать за Хизри! С трудом уговорили её подумать и о себе хоть капельку…
- Хорошо, что у неё с мамой полное взаимное доверие и понимание, - кивнул Магомед Шапиевич. – Рассказала, что устаёт сильнее обычного, иногда голова болит и кружится… Мы, честно говоря, не думали, что её сразу госпитализируют, рассчитывали сперва обследовать. А врачи на неё только глянули – так сразу и велели оставаться…
Магомед Шапиевич сокрушённо развёл руками.
- Ну что вы, дядя… - Али приобнял старшего родственника, почтительно прижавшись лбом к его груди. – Не расстраивайтесь так. Наоборот, хорошо, что вовремя спохватились, не запустили это самое… истощение.
Он переглотнул, давясь смешком, но со стороны казалось, что он старается на заплакать.
- Вот увидите, всё с нашей Лейлашкой будет в порядке! Она у нас настоящий боец! Отдохнёт, восстановится, и вернётся к нам здоровее прежнего.
- Твои слова да Богу в уши, сынок, - прерывисто выдохнула тетя. - Аллах нам тебя послал! Что бы мы делали без твоей поддержки, Алишка, прямо не знаю…
- Да будет вам, тётя, какой из меня помощник? Вы же сами всё устраиваете, организовываете, а моё дело маленькое – на подхвате быть. Давайте лучше чаю попьём и начнём собирать Хизри на завтра, на первый приём. Я вот думаю в салон съездить и машину арендовать, чтобы и брата возить, и нам к нему ездить. Что скажете? Не будем же мы каждый раз такси заказывать – это и дороже обойдётся, и ждать его та ещё морока… Особенно если вдруг дождь…
- Отличная идея, сынок! – воодушевился Магомед Шапиевич. – Возьми удобную иномарку с вместительным багажником, чтобы туда поместилось Хизришкино кресло.
*************
Начало апреля в Москве выдалось на редкость тёплым и солнечным. В парке клиники «Претворение» царило оживление. Пациенты и посетители клиники прогуливались по аллеям, наслаждались свежим воздухом, пахнущим талой водой и влажной землёй. На деревьях уже набухли почки, и даже остатки сырого ноздреватого снега не мешали первым травяным стрелкам тянуться к весеннему солнцу.
Семья Алиевых миновала охранника, который вновь сверился с журналом, прежде чем их пропустить, и направилась к административному корпусу. Инвалидное кресло, в котором сидел Хизри, катил Али. По бокам шли дядя с тётей. И если для Али и Магомеда Шапиевича окружающий пейзаж уже был знаком, то Меседу и Хизри были просто поражены его строгой гармоничной красотой.
- Я, Аллах… Как красиво! – Меседу вертела головой, восхищаясь парком, ажурными беседками, скамейками на затейливо изогнутых ножках, клумбами, на которых пестрели первоцветы и крокусы… – В таком красивом месте тебя обязательно поставят на ноги, сыночка.
Магомед Шапиевич с Али весело рассмеялись.
- Жена, дорогая, ты не поверишь, но я сказал ровно то же самое, когда мы с Алишкой впервые сюда приехали.
- Да-да, тётя! Клянусь! Так дядя и сказал! – подхватил Али. – А я и тогда сказал, и сейчас повторю: да направит Всевышний руки врачей к исцелению моего братика!
- Машаллах, Алишка! Верю вам, мои родные! Верю! Это божественное место! Здесь всё устроится наилучшим образом.
Они вкатили кресло с Хизри в фойе клиники. Внутри всё было по-прежнему – картины на стенах, большие кашпо с цветущими кустами гибискуса, драцены, китайской розы… Под тёткины охи и восторги Хизри Али как бы невзначай опустил пониже козырёк бейсболки, чтобы из-под него незаметно наблюдать за окружающими.
Магомед Шапиевич сразу направился в кабинет главврача и через несколько минут вышел оттуда в сопровождении высокого статного мужчины в белом халате. Он представился Алиевым, пожал руки всем по очереди, цепким взглядом окинул Хизри.
- Вы сможете проводить сына до приёмного отделения, - сообщил он отцу и матери. – Оттуда мы заберём его в смотровую для первичного обследования и диагностики. Результаты я вам обязательно сообщу.
- Скажите, доктор, - робко обратилась к нему Меседу, не решаясь назвать врача по имени-отчеству – ей это казалось непростительной фамильярностью по отношению к тому, от кого зависела судьба, а может, и жизнь Хизри, - можно ли нам подождать здесь? Только не подумайте, что мы вас торопим, просто…
- Ну что вы, Меседу Гаджиевна, я всё понимаю, - ободряюще улыбнулся Георгий Константинович. – Конечно, вы можете подождать здесь, в фойе, или посидеть в кафетерии. Уверен, что вам будет удобно. А по окончании осмотра я созвонюсь с Магомедом Шапиевичем и всё ему передам.
- Спасибо вам, доктор! – Меседу утёрла глаза платком.
Когда за Хизри и врачом закрылась дверь смотровой, Алиевы вернулись в фойе и устроились на диванчике у окна, приготовившись к долгому ожиданию. Магомед Шапиевич решил взять им по стакану кофе, но когда потянулся за поясной барсеткой, в которой лежало портмоне, рука его нашарила лишь пустоту.
- Али, сынок… Я, по-моему, барсетку забыл в машине. – Магомед Шапиевич растерянно посмотрел на племянника. – Или дома оставил? Вроде брал, когда выходил… не помню…
- Не переживайте, дядя! Ну, забыли, подумаешь, с кем не бывает! – успокоил его Али. – У вас сегодня столько волнений, столько забот… Сейчас посмотрю в машине, если не найду – сгоняю на квартиру. Тут же совсем близко, а Хизри всё равно долго обследовать будут. Могу вам и кофе по пути взять, хотите?
- Нет-нет, сынок, просто найди мою барсетку. Кофе мы и здесь возьмём…
Али вышел на крыльцо клиники. Глубоко вдохнул чистый весенний воздух. Прекрасный город! Когда-нибудь он обязательно купит здесь квартиру и будет часто приезжать сюда отдыхать. А может, вообще переселится сюда… Где и жить волку, как не в овчарне? Широко ухмыльнувшись, он сбежал по ступеням и зашагал к главным воротам. Он шёл ровной размашистой походкой, но у самых ворот вдруг замер, словно налетел на стену.
Ему навстречу шла Карина....
Он отстранённо отметил, что она ещё больше похорошела – счастливая, сияющая, она двигалась легко, словно танцуя. Весенний ветер развевал пышные тёмные локоны, лёгкая курточка распахивалась при каждом движении, открывая ладную фигурку, обтянутую бежевым платьем, едва прикрывавшим колени.
Али почувствовал, как мерно и тяжело забился в висках пульс.
