( Часть пятая)
Начало здесь, здесь,здесь,здесь
Солнечные зайчики устроили чехарду на оклеенной голубыми обоями стене. За окном задорно перекликались воробьи. Пора вставать, но Альбина не торопилась.
Невеста. Его невеста. Страх пополам с нежностью пугливым зверьком свернулся в груди. Ещё не жена, но уже не просто любимая девушка.
Альбина находилась словно в междумирье: все прежние планы , мечты словно заволокло дымкой, а впереди ждало будущее: неясное, пугающее, но такое желанное!
И была сейчас такой трогательной, нежной, беззащитной, что вспоминался Бальмонт:" Нежнее, чем польская панна. А значит - нежнее всего".
Тетка зорким многоопытный оком живо заметила обручальное колечко и обрадовалась. Но, выслушав историю знакомства с Эрикой Арнольдовной, по- бабьи подперла рукой в перламутровым маникюре щеку и жалостливо взглянула на племянницу:
- Ох, Альбин, не женится на тебе Андрей! Помни мои слова.
- Неправда! Он меня любит, я это знаю, чувствую!
- Может и любит. Но мать его..не даст она вам жизни. Может, ну его, а? Найди кого попроще. Без мамы - аристократутки.
- Как ты её назвала? - Альбина зашлась хохотом, - надо Семе рассказать, оценит.
- Да змеища она, племяшка. Сожрёт и не поперхнется.
- А я не овца бессловесная. Я Андрея люблю. И буду с ним.
- Ох, девка, смотри!
Альбина наскоро, практически не жуя, проглотила бутерброд, отхлебнула из цветастой чашки чай и умчалась на лекции.
День прошёл в розовом тумане. Альбина смотрела на тонкую полоску золота на безымянном пальце и улыбалась столь счастливо и ослепительно, что мужская часть курса напрочь позабыла про физику, химию и породистый крупный рогатый скот, а семидесятилетний зоолог Иван Степанович по прозвищу " Вредное ископаемое", приняв улыбки на свой счёт, лихо подкрутил задрипанный ус и всю лекцию скакал рахитичным козликом, несмотря на радикулит и подагру.
А у Андрея дома шла Вторая Мировая. Эрика Арнольдовна поставила ультиматум: или сын расстается с " этой коровницей", или ему будет отказано от дома. Совсем. Чемодан, такси, общежитие. Андрей стоял с побелевшие и губами и молча смотрел на мать. Как, как отца угораздило влюбиться в эту высокомерную, чванливую ,тзлую и не особо умную женщину? Как?
А потом так же молча развернулся и ушел в свою комнату собирать вещи.
В тот вечер они с отцом напились, и Андрей,осмелев, спросил:
- Бать, ты почему на матери женился? Слово " мать" произнес с видимым усилием, слишком душили обида и разочарование.
- Знаешь, сын, я ж всё вижу: чванство это, игры в барыню, язык змеиный. Всё. А вот поделать с собой ничего не могу. Я в день знакомства её от насильников отбил, - отец нецензурно выругался, - св@л@чи, двое над девчонкой изгалялись! А она кинулась ко мне, прижалась, такая хрупкая, нежная, беззащитная, прильнула котёнком к плечу. Всё, тут и пропал. И знаешь, сын, всё ещё вижу в ней эту девочку. И люблю, несмотря ни на что. Такие вот дела, - генерал опрокинул в себя стопку ледяной беленькой, вкусно захрустел огурцом. - А ты свою Альбину береги. Она у тебя хорошая.
Встретились вечером. Андрей выглядел уставшим, но был собран и решителен:
- Ничего, проживем. Через пару месяцев распределение. Комнату в коммуналке снимем. Не пропадем.
- Я так не хочу, Андрюш. Не хочу, чтобы из- за меня ты рвал с семьёй. Видно, - Альбина судорожно вздохнула, - не судьба нам.
- Глупышка! Я хочу твоё лицо на своей подушке. На всю жизнь.
Обнял и поцеловал властно, сильно. Мужественный, надёжный, взрослый.
" Мой!" - выдохнула Альбина и растворилась в поцелуе.
Дома ждала Сема с новостями. Ей перепал хороший заказ: портрет директора завода:
- Вот сижу и не знаю, бородавки рисовать или нет? - веселилась подруга.
- Сема, почему так, а? Почему эта женщина так меня возненавидела?
-;Подруга, зато закалишься, как сталь. И ясно до штампа в паспорте, зАмужем ты будешь или замУжем.
Ты лучше платье выбирай. Хотя... на какие шиши?
Это была странная свадьба. На чьей- то квартире, с частушками, выкупом, смехом и килькой в томате на белоснежных скатертях. Скатерти дала тетка. Кильку, колбасу, оливье, выпивку - всё купили вскладчину шебутные однокурсники Андрея. Кто- то где- то с кем- то договорился, и в увольнительную десять будущих хирургов разгружали вагоны, матерясь с непривычки, как заправский грузчики.
Зато денег хватило на хороший портвейн и вино для девушек.
За три недели до свадьбы Сема, таинственно улыбаясь, вручила Альбине конверт:
- Это тебе на платье!
- Откуда?
- Гонорар за директорский портрет. Пришлось писать без бородавок. Но что не сделаешь ради подруги! - Сема притворно вздохнула.
- Спасибо! - Альбина шмыгнула носом.
- Не реви, пошли платье выбирать!
Отдав озорным студенткам- ветеринаркам горсть мелочи ( выкуп за невесту) , Андрей зашёл в комнату и замер. Длинная фата, закрепленная серебряным гребнем, струилась до пола. Простое платье служило, как рама картине, оправой совершенному девичьему телу. Альбина смотрела серьезно и напряжённо.
Оба свадьбу запомнили плохо. Веселые конкурсы,крики " горько", два хрустальных бокала для молодоженов, единственная дорогая посуда на столе. Давнишний Семин Отец зашёл поздравить, обнял сына , поцеловал в щеку невестку, тайком вручил Андрею конверт с деньгами:
- Не возьму!
- А ты, сынок, теперь глава семьи. Не для себя, для жены возьми. Теперь за неё в ответе.
Наконец тосты кончились, спиртное тоже. С шутками и прибаутками гости, многозначительно улыбаясь, убрались восвояси.
Одни. Наконец- то одни. Андрей мягко, осторожно обнял жену за плечи. Потянул молнию платья. Альбина, дрожа, вошла в кольцо его рук:
- Девочка моя...
А дальше было то, что , что навсегда остаётся в памяти..
( Продолжение следует )