Мелодрама «Любимая девушка» (1940) – великолепно сделанный фильм. Всё-таки режиссёр - сам Иван Пырьев, человек со вкусом, да и основа была годная – рассказ Павла Нилина «Варя Лугина и её первый муж» (1936), причём Нилин, выступивший также и автором сценария, значительно сгладил углы своего же повествования.
Проза Нилина грубовата. К слову, это вообще знаковый момент – советская литература была жёстче и реалистичнее, нежели кино, которое, как известно, «фабрика грёз» и не только в Голливуде. Разумеется, есть масса отличий фильма от рассказа, и даже финал перекроен. В книге - злее и ...безнадёжнее.
Это весьма показательные произведения – что книга, что фильм, и если есть желание побольше узнать о жизни рабочих в 1930-е годы, можно прочитать и небольшой рассказ Нилина, и посмотреть пырьевскую версию, так сказать, в категории light.
Итак, начинается фильм с бала-маскарада, которого нет в рассказе. К излёту 1930-х эти «дворянские» развлечения были включены в культурную жизнь советского общества. Варя (Марина Ладынина) в костюме дамы – шляпка, рюши, цветы – она вальсирует с парнем в маске, с неким Симаковым…
На бал является Вася Добряков (Всеволод Санаев) – знатный токарь, только что вернувшийся из «турне» по другим заводам – для обмена опытом. Слово за слово, и мы выясняем, что Варе бы лучше не танцевать, ибо она - …бeременна, и будущий отец – Добряков. Дальше – больше. Они вообще не живут вместе и не расписаны в ЗАГСе.
Причём, Вася и не думает бегать от отцовства и бойко настаивает на том, чтобы запись всё-таки состоялась. Молодая женщина колеблется. Она так самостоятельна, ретива и вольна, что смотрит на Васины устремления, как на …пережитки феодализма.
Интересный момент – внешние формы «пережитков», типа маскарадов а-ля Галантный век или дворцов с колоннами уже вернули, а до сущностных «возвратов» ещё не дошло. В рассказе и вовсе идёт спокойное обсуждение aбopтов, да и подобных произведений в 1920-1930-е было довольно много.
В последующие десятилетия обо всём этом писалось завуалированно, а кино не показывалось вовсе. Да, сама Варя – правофланговая комсомолка, умница, во всём первейшая. Не какая-то там, а героиня-пример. При том – хочет во всём быть лучше парней. Это – манифест чистейшего феминизма.
Начало рассказа, повествующее о детстве Вари в 1920-х – впечатляющее: «В барабанщики обычно выбирают мальчиков. Но Варя Лугина запротестовала. Она кричала, что это зажим. И добилась своего – её избрали в барабанщики». Она и потом оставалась такой же – барабанщицей и девкой-огонь.
Понравился красивый токарь Вася – стала с ним встречаться. Эти отношения - её активность. Зaберeменела. Прекрасно. И всё это для неё не означает, что будущий отец имеет право ей что-то указывать. Да, она соглашается пожить у Добрякова, но и там устраивает ему выволочку. Почему?
Ему не нравится, что она, будучи его женщиной, продолжает общаться с другими парнями, типа Симакова (Леонид Кмит). Да, Симаков просто дружит, как и все остальные мальчики-токари. Однако у Васи мораль бывшего деревенского парня - мужняя, беременная жена не ходит по вечеринкам и мероприятиям.
Получив кличку Отелло (тема венецианского мавра будет тянуться через весь рассказ и весь фильм), Вася остаётся один в ночи. Кстати, в киноленте имеется дивное украшение – тёть-Маня в исполнении Фаины Раневской. В рассказе она лишь упомянута, а здесь Раневская отлично дополняет всю эту драму.
Жаль, что в кадре не звучит фамилия тёть-Мани – Кудеярова. Я представляю, как круто это звучало бы в устах Фаины Георгиевны. Тётя Маня работает, как раз, в родильном отделении. Но вернёмся к Варе - она не только сбегает от Васи и рожает, не назвав имени отца, она произносит совсем уж изумительное.
Когда «муж», который не муж, спросил, как же будет отчество ребёнка, девушка-не девушка отвечает: «Если мальчик, то Варварович, а если девочка, то Варваровна», то есть по маме. Вася возмущён и говорит, что никто не позволит такое записать.
Но в те эпохи детям раздавали диковинные имена, типа Вилен (В.И. Ленин), Октябрина, Рэм (Революция-Энгельс-Маркс), а имя Марлен считалось мужским – от Маркс-Ленин. Так что могли записать и Варваровича. По рассказу там девочка, в киноверсии – мальчик.
Потом Варя заявляет, точнее даже кричит, что отец …тоже она. И вообще: «Это мой ребёнок. Можешь родить себе другого!» То есть всё, что ныне считается карикатурным феминизмом, уже бытовало в СССР, но потом от этого, по счастью, отказались.
И рассказ, и фильм были приняты цензурой и ничего того, что оплёвывало бы советский образ жизни, у Нилина и Пырьева не было и быть не могло! Правда, в ленте Варя и Вася мирятся, а вот по рассказу она категорически против Добрякова. Да и против мужчин в своём поле, как выяснилось.
Родила, но потом не вышла замуж более никогда, хотя, имела успех, будучи заводной красавицей. А Вася …женился на другой девушке-работнице. То есть между 1936 и 1940 годом произошли изменения – родителей ребёнка пришлось помирить, чтобы у зрителей сформировался новый паттерн поведения.
Конечно, рожать «для себя» всё ещё было нормой, как и проповедовать радикальный феминизм, но никак нельзя оставлять чадо без отца, если он (отец) страстно желает расписаться и жить единой фамилией. Эту вещь потом очень редко демонстрировали – я её посмотрела её только в интернетные времена. И неудивительно.
Zina KorZina (c)