- А недавно я письма читала. Есть в комоде стопка, перевязанная лентой, так я не притрагивалась до неё долгое время, а вчера вечером взяла и прочитала. Письма все эти были от некоего Тараса, который рассказывал Евдокии о любви, называя её ласково Дусенькой.
Михаил задумался на какое-то время, отпивая чай и откусывая печенюшку, а затем стал рассказывать.
- Я в последнее время же частенько бывал у Евдокии и однажды вот пришёл, да застал её со стопкой писем. Она плакала, утирая свои слёзы платком, перечитывая старые листки. Они были совсем уже пожелтевшие, будто затёртые. Я их не читал, не видел никогда вблизи, но на коленях у Евдокии лежала стопка, а одно из писем она держала развёрнутым.
Я тогда вошёл, вижу, что с ней что-то не то, плачет женщина, не мог не спросить, что случилось. Она переложила все свои письма на комод, а то, что в руке было убрала в конверт и тоже в стопку поместила.
Присел я рядом с ней на соседний стул, а она всё грустная была. Говорит, что это послания от возлюбленного, воспоминания её молодости. Тогда говорит было её 18, а ему чуть больше. Точный возраст мужчины не помню, может говорила она, может нет, но вот имя я запомнил. Тарасом его звали.
Матери у Евдокии не было, она же умерла, когда та совсем ещё малышкой была, убили её в лесу после революции, когда она банду Колчака брала вместе с другими коммунистами. А отец, Серафим Стрельницкий, уж шибко жёсткий был, насколько я знаю.
Я его немного застал, даже взгляд был суровым, а уж поговорить с ним и вовсе не хотелось. Так вот Серафим запретил дочери встречаться с возлюбленным, да сделал так, что Тарасу пришлось переехать в другой город жить, далеко от нашей деревни.
Отец запугал Евдокию, что упечёт парня за решётку, вот ей и пришлось соврать ему, будто бы она другого любит и собирается за него замуж выйти. Конечно, ни за кого она не собиралась, так как этого Тараса любила. А парень расстроился и покинул деревню, только вот что интересно, через несколько лет Евдокия и Тарас встретились.
Галя, ты не поверишь, где получилось встретиться двум влюблённым - на отдыхе, в санатории. Дали Евдокии путёвку, а там Тарас оказался. Тогда было ей 45 лет, ну и ему соответственно чуть больше.
Евдокия рассказала своему возлюбленному наконец-то правду, но вот в чём дело, мужчина оказался женат к тому моменту. Он то был уверен, что его Евдокия не любит его, но всю жизнь хранил воспоминания о своей любви глубоко в сердце.
Они стали переписываться, Евдокия договорилась с работниками почтамта в городе, что станет забирать письма там, поэтому ездила раз в неделю за новым посланием, чтобы тут никто не узнал ничего, отца побаивалась очень она.
Представляешь, Галя, женщине было 45, а она всё думала об отце. Вот какие времена были тогда, а может этот Серафим был такой, что всех в страхе держал, даже собственную дочь.
Мужчина тот жену оставил, звал Евдокию переехать к нему, но после на время прекратились послания, а ещё позже пришло от него письмо, что он передумал и не сможет на ней жениться.
Вот это удар для неё был, но она не верила, что такое могло произойти просто так и решила уже через год ещё раз написать письмо. Ответила его дочка. Она написала, что Тарас сильно заболел и не хотел, чтобы любимая Евдокия запомнила его именно таким больным, да и чтобы переживала после его смерти он тоже не хотел.
На его могиле Евдокия побывала и с дочкой общалась. Та сказала, что прекрасно знала о любви отца к ней. Вот такая грустная история у Евдокии. А письма она эти почти каждый вечер перечитывала, да всё тосковала по своему Тарасу.
Евдокия твоя сплетницей не была, поэтому особо никто и не знает эту историю. Да и отец пока жив был Евдокия всё в секрете держала, она его побаивалась и уважала, а тот был против её любви к Тарасу. Уж не знаю, чем парень так не угодил, давнее это дело было, никто уж и не узнает в наши дни.
- Так могла бы она и сбежать с парнем-то, почему так не сделала? – Галя очень внимательно слушала историю бывшей хозяйки своего дома и поражалась её трагичности.
- Не те времена были, тогда другие подвиги совершались. Евдокия умерла в 92 года, значит история её любви разыгрывалась как раз в военные годы, тогда важно было о защите страны думать, а не о своей любви. Это были люди другой совершенно закалки, - он вздохнул, прекрасно осознавая свою правдивость.
- Да, вот это история одной жизни. Нужно может передать все письма Анне, её дочке, ведь это память же, - переживала Галина.
Её давно беспокоила та странность, которая царила в доме. Хозяева, продававшие жильё, почему-то не забрали множество вещей, которые могли быть прекрасным воспоминанием об умершей родственнице.
- С дочкой произошло что-то странное, а может этого и следовало ожидать. Аня как выросла, так сразу же и покинула отчий дом, не желая там находиться ни минуты. Про это мне Евдокия не рассказывала, только та не особо мать жаловала, не ладились у неё взаимоотношения с дедом, да и с матерью тоже. Если она приезжала к Евдокии в гости раз в год, то даже и не оставалась ночевать здесь, так сильно ненавидела этот дом, что я считаю странным. Залюбила Евдокия может быть свою дочурку так, что та и не научилась других в ответ любить и уважать.
Последний вывод настолько касался саму Галину, что та промолчала, потупив глаза, будто бы Михаил ей замечание сделал. А ведь и у Гали такая же ситуация, так она воспитала свою единственную дочь, изливая всю любовь лишь на неё, забывая о себе, что и не научилась её Викусенька о матери заботиться.
Галя брела в сторону дома по мокрой дороге, переступая выползших после сильного ливня червяков. Солнышко уже вовсю властвовало на небе, прогнав с помощью ветра все тучи, которые ещё не старались покидать свою площадку и в небольшом количестве продолжали бродить по небу, угрожая повторением ливня.
История, рассказанная Михаилом, да и те письма, что она прочитала накануне, нашли такое яркое отражение в её душе, что позабыть так скоро Галя явно обо всём этом не сможет.
Она рассуждала не только о хозяйке своего дома, но и о себе, проецируя жизнь Евдокии на свою. А ведь и Галя допустила ошибку в воспитании своей Вики, она также настолько перенесла на девочку свою бесконечную заботу и любовь, что испортила её окончательно. Вот сейчас и пожинает плоды своего воспитания в старости.
Может ли она ещё что-то изменить в своей жизни? Может ли сейчас доказать и показать дочери, что она тоже человек и имеет право на счастье, право быть любимой и право на заботу близких о ней?
Галя вздохнула, остановившись у края дороги. Она осмотрелась вокруг, совершенно не вглядываясь в то, что происходит, лишь зацепляя своим взором насколько яркой стала зелень вокруг. А как же легко и хорошо дышится после дождя.
Кроме услышанного интересного рассказа о Евдокии, Михаил настолько поразил Галину, что та была до сих пор под впечатлением. Он оказался не таким уж и грубым, как раньше, а как хозяин был довольно приветливым и гостеприимным.
Кроме того, Галя услышала от него на прощанье странные слова, которые звучали в её ушах до сих пор. Михаил предложил продолжить дружбу и общение дальше, признаваясь в том, что Галина ему по душе.
Да и сам Михаил был приятен Галине, хочет ли она жить с ним вместе или нет, пока было решить сложно, но точно ей было интересно вот так проводить время за чашкой чая, обсуждая какие-то интересные темы, делясь историями из прошлого.
Михаил был интересный собеседник. На завтра они договорились вдвоём отправиться на полянку за иван-чаем, чтобы нарвать его побольше, да заготовить чаю на зиму. Мужчина обещал зайти к ней утром, чтобы кроме всего прочего посмотреть печь, которую летом нужно было чистить. Он обещал помочь ей приготовиться к холодному сезону, поскольку у Галины ещё не было такого хорошего навыка, и она могла что-то просто упустить.
Странно, но поднимаясь по крыльцу, Галя поняла, что дверь в её дом открыта, а значит, что за всё время пока её не было на месте, сюда кто-то проник.
Она настороженно осмотрела дверь, прикасаясь к ручке. Старые петли тут же отозвались скрипом, и Галя отпрянула от двери, испугавшись. Там могли быть грабители, подумалось ей, но что же они собирались красть в её доме?
- Мам, ты? – из-за двери послышался такой знакомый голос родной дочери, - кто там дверьми скрипит?
Она толкнула дверь, не веря своим ушам, слыша одновременно шаги, приближающиеся из глубины комнаты. Навстречу Галине вышла дочка Вика.
– А я уж думаю, кто там скрипит и не заходит в дом, мам, да где же ты так долго ходишь-то? Я уж часа три тебя тут дожидаюсь, - Вика слегка улыбнулась, но мать не обняла, а развернулась, отправляясь внутрь дома.
- Так дождь был, я у односельчанина пережидала, да засиделась там немного, а ты откуда же в моём доме? – перестав оправдываться перед дочкой, она удивлённо посмотрела на неё.
- Ой, мам, ты не поверишь, проблемы у меня. Столько навалилось, я даже не понимаю, за что мне всё это, - Вика установила руки в боки и отвернулась в другую сторону, глаза её стали влажными.
- Да ты что, девочка моя, - сердце Галины сжалось вмиг, позабыв обо всём, она кинулась к дочери, чтобы обнять её, - что такое, моя ты хорошая, что случилось то?
