Михаил отмахнулся. Он был доволен тем, что молодая женщина поправляется, осложнений нет. А когда Галину выписали — предложил ей вместе съездить за дочкой.
— И не вздумайте предлагать мне деньги за бензин, — предупредил он, — Доставлю вас домой, и тогда буду считать свою миссию полностью выполненной.
Галина была счастлива – с Ксюшей всё в порядке, это главное. Она бросилась на шею матери, и всю дорогу рассказывала ей о том, как жила у бабушки.
— У неё на шкафу стояли такие фарфоровые куколки, я просила дать мне поиграть, но баба боялась, что я их разобью, но все равно давала ненадолго. А дядя Миша привёз столько игрушек, что я не скучала. И ещё я для тебя картину нарисовала, потом покажу.
Дома Ксюша попросила искупать её – у старушки ванны не было. Галина набрала воды, стала раздевать девочку.
— Ксюшенька, а где же твой крестик с цепочкой? — спохватилась она.
Стала перетрясать одежду девочки – крестика не было. Галина очень расстроилась. Не то, что вещь была дорогой, но дочка носила её с самого рождения. Да и примета, кажется, плохая, если крест теряешь.
— В деревне, когда я тебя забирала, цепочка ещё точно была у тебя на шее –за шарфик запуталась, — вспоминала мать, — Наверное, в машине потерялась.
Уложив дочку, она позвонила Михаилу, ещё раз поблагодарила мужчину, извинилась, и попросила – если в машине отыщется крест – сообщить ей. Она заедет забрать.
Михаил звонить не стал, на другой день приехал сам, сказал, что осмотрел салон автомобиля, но ничего не обнаружил. Он снова принёс всякой снеди, так что просто неудобно было не пригласить его к столу.
При этом Галина не строила иллюзий. Хотя Михаил и был хорош собой, и так много сделал для неё и дочки, женщина не смотрела на него, как на потенциального партнёра. Во-первых, она считала, что у неё больше никогда и ни с кем не будет романа – никто Бориса не заменит. Во-вторых, от медперсонала Галина знала, что Михаил женат.
— Многие тут с ним кокетничают, — сказала ей как-то санитарка, — Но только без толку. Ни на медсестёр, ни на пациенток он даже не смотрит – дома жена-красавица.
Поэтому за столом Галина была молчалива, лишь улыбалась. А накормив гостя, сказала, что не вправе отнимать у мужчины время, ведь позади у него – нелёгкий рабочий день, а дома ждёт супруга. Врач простился. Но перед тем, как закрыть за собой дверь, попросил разрешения иногда навещать девочку.
— У вас удивительно милая дочка, — он помедлил, — Знаете, я как-то опасался маленьких детей. Думал, что от них только хлопоты и беспокойство. Но теперь думаю – какое счастье, если приходишь домой, и тебя встречает такая вот малышка.
— Да, это счастье, — согласилась Галина, — Ну что ж, заходите. Будем рады.
И Михаил действительно стал приходить, правда, не так уж часто. Он обязательно приносил Ксюше какие-нибудь подарки, и девочка встречала его с особенной радостью. Интересовался он и жизнью Галины. Посоветовал ей, как лучше восстановить силы после операции, сказал, что обязательно придёт на новогодний спектакль, который собирались ставить во Дворце культуры. Спросил, что Ксюше хотелось бы получить в подарок от Деда Мороза.
— Такой ночник,— стала объяснять девочка, — Чтобы он был как домик, и в нём светилось окошко. И я, когда буду засыпать, смогу представлять, кто там живёт, о чём разговаривает.
— Вы, наверное, были бы прекрасным отцом, — задумчиво сказала Галина Михаилу.
— Да, у меня сейчас тоже могла бы быть такая дочка, как Ксюша. Но у жены единственная беременность оказалась неудачной, младенец умер, а больше Ольга не может иметь детей.
Галина сама не смогла бы объяснить, почему так испугалась после этих слов. Придя на работу, она поспешно написала заявление на отпуск. И, хотя время было неурочное, а впереди – много мероприятий, организатором которых молодая женщина обычно выступала, директор пошла ей навстречу – всё-таки позади операция, надо окрепнуть.
Галина получила отпускные. Обычно она тратила эти деньги на необходимые обновки для себя и дочки, оставив сумму, чтобы дожить до зарплаты. Но в этот раз не пожалела – купила путёвку «мать и дитя» в недорогой санаторий. Никому ничего не сказала, только попросила соседку поливать цветы, и уехала с Ксюшей отдыхать. Даже санаторные карты не успела сделать в местной поликлинике, пришлось заплатить в санатории, чтобы их оформить.
Женщина не была в восторге от условий. Обшарпанное здание, в окна дует, питание довольно скудное, а на некоторые процедуры она решила и вовсе не водить дочку, чтобы Ксюша не простудилась, принимая ванны. Обычно после завтрака Галина вместе с девочкой уходила куда-нибудь на природу. Они гуляли по лесным тропинкам, разговаривали, пели — у Галины так давно не было возможности побыть спокойно со своим ребёнком, никуда не спешить.
Женщина надеялась, что за три недели Михаил забудет о них с Ксюшей. В конце концов, у врачей так много дел. А дома мужчину ждёт супруга, так что….
Но через несколько дней, во время прогулки, Галина с тревогой увидела в конце аллеи Михаила – он тоже узнал их, и уже спешил навстречу. Поздоровавшись, он вытащил из кармана ту самую цепочку с крестиком.
— Как вы нас нашли? — это был первый вопрос, который задала Галина.
— Видите ли, ваша начальница в своё время тоже обращалась ко мне, как к врачу. Так что, когда я попросил её об услуге, она не смогла мне отказать, и рассказала о ваших планах. Вот, я всё-таки нашел в машине эту вещицу. За сиденье завалилась.
— Мой крестик! — с восторгом потянулась Ксюша.
Михаил передал девочке цепочку и негромко сказал Галине:
— Вы же ещё не собираетесь возвращаться в корпус? Давайте пройдёмся немного, мне надо кое о чём вас расспросить.
Он взял Галину по локоть и повёл по дорожке:
— Скажите, пожалуйста, откуда у вашей дочки этот крестик? Может быть, ей его подарили, или Ксюшя просто нашла его где-то?
— А почему вас это интересует? Я не обязана отчитываться в происхождении своих вещей.
— Что же вы так испугались простого вопроса? Дело в том, что именно этот крест я делал на заказ. Мы тогда жили бедно, поэтому я отнёс ювелиру фамильную серебряную ложечку. И мы вместе обсудили эскиз. Я мог бы допустить, что это совпадение, но царапина, которая появилась на крестике в результате моей неосторожности – она тоже на месте. Так что это…
— Вы хотите, чтобы я отдала вам его назад? Я объясню Ксюше, и принесу вам крестик сегодня же, а дочке куплю другой, — заторопилась Галина, надеясь решить вопрос самым простым для нее способом.
— Нет-нет, дело совсем не в этом. Для меня очень важно знать – откуда он у вас?
И тогда Галина расплакалась. Она давно не рыдала так отчаянно, с момента смерти мужа, наверное. Испуганная Ксюша подбежала к матери. Михаил тоже попытался успокоить женщину.
— Я вам позвоню вечером, когда Ксюша уснёт, и всё расскажу, — шепнула Галина, и вместе с дочерью поспешила в корпус санатория.
Звонок раздался поздно вечером, ближе к полуночи. До этого времени Михаил не выпускал телефон из рук. Слишком веской была причина его настойчивых расспросов.
— Вы только меня не перебивайте, пожалуйста, — начала рассказ Галина, — Мне и так очень трудно всё это вспоминать. Успокоительных лекарств напилась. Когда мы с Борисом поженились, у нас долго не было детей. После обследований врачи сказали, что шансов самостоятельно забеременеть, выносить и родить ребёнка, у меня мало. Если хотите, карточку вам покажу, там все медицинские подробности… Нам советовали в будущем подумать об ЭКО или об усыновлении. Но я не смирилась, ходила в церковь, просила Бога. Ведь мы с Борисом так любили друг друга. И случилось чудо, я поняла, что жду ребёнка. Беременность, к удивлению медиков, протекала нормально. До родов оставалось совсем немного, когда мне приснился сон.
Я стою на кладбище в чёрном платье возле могилы, где похоронена бабушка Бориса. Я никогда её не знала, ни разу не видела. И я прошу прощения, что я пришла одна, без Бори. А на памятнике портрет. И вот я вижу, что у старушки губы зашевелились, и она говорит:
— Правильно, что ты одна. Я внука и правнучку к себе забрала, а тебе теперь надо каждый день поминать нас.
Настолько ясный и зловещий был сон, что я проснулась в ужасе. В тот же день к вечеру у меня начались схватки. Борис сразу же отвез меня в роддом. Там палата, предродовая, нас в ней лежало четверо. Помню, что у окна – Оля, а у двери – я. Какое-то время мы ещё могли помогать друг дружке. Ну, воды подать, засечь промежутки между схватками. А потом стало не до этого...