Над Стамбулом висела полная луна, освещая всю округу серебристым светом.
- Выйдите все, - приказала Кесем рабыням, суетящимся у тела Сафие Султан.
Девушки подобно невзрачным теням проследовали за двери.
Кесем подошла к Сафие Султан.
Султанша больше походила на спящую, нежели упокоившуюся навеки.
Ровное белое лицо и какие же белые руки, сложенные на груди.
Складывалось ощущение, что Сафие Султан сейчас откроет глаза.
Отогнав от себя мысли и, протянув руку, Кесем сняла с пальца султанши перстень с огромным изумрудом.
Хаджи-ага испуганно посмотрел на Кесем Султан, одевшую перстень на свою руку
- Госпожа моя. Вы уверены, что хотите забрать перстень? Служанки наверняка заметят пропажу и поднимут шум, - настороженно прошептал евнух.
Кесем смотрела на изумруд
- Можешь быть спокоен, Хаджи-ага. Я уверена. Рабыни будут молчать, - произнесла султанша, не сводя глаз с перстня. - Аллаху угодно, чтобы человек уходил в мир иной с тем, с чем пришёл на этот свет.
Посмотрев ещё раз на покойницу, Кесем двинулась к дверям.
Хаджи-ага, склонив голову перед телом Сафие Султан, поспешил за Кесем Султан.
В Топкапы они вернулись к рассвету...
Фахрие Султан, не сомкнувшая глаз всю ночь, сидела на диване.
- Госпожа моя. Если прикажете, я принесу воду для утреннего омовения, - произнесла служанка, подойдя к султанше.
Подняв опухшие глаза на рабыню, Фахрие Султан покачала головой
- Не нужно, - коротко ответила султанша и, поднявшись с дивана, прошла к дверям. - Будь здесь. Я скоро вернусь, - приказала Фахрие служанке.
Хюмашах в окружении служанок, сидела в постели
- Фахрие?, - произнесла султанша, поднимаясь с постели. - Ты поднялась сегодня слишком рано.
- Выйдите все, - приказала Фахрие Султан, присев на диванчик, стоящий неподалёку от сестры.
Покои опустели.
- Что происходит, Фахрие?, - спросила Хюмашах у сестры.
- Вижу тебя совершенно не огорчает смерть нашей матушки, - с горечью произнесла Фахрие. - Я ни раза не видела на твоём лице даже малейшей скорби.
- Ты прекрасно знашь, Фахрие, что смерть не являеться концом. Матушка воссоединилась с нашим отцом в райских садах и обрела этим вечный покой, - ответила Хюмашах, подойдя к зеркалу.
Фахрие тяжело вздохнула и, поднявшись с диванчика, пошла к дверям.
- Постой, Фахрие, - произнесла Хюмашах.
Но Фахрие, легко постучав по дверям рукой, вышла из покоев сестры...
Султан Ахмед повернулся лицом к главному визирю, вошедшему в его покои
- Говори, Мурат паша, - приказал султан, направившись к дивану.
- Повелитель. Дело касаемо Давута паши. Он совершенно не имеет никаго представления о могуществе этого государства, - произнёс Мурат паша. - Чтобы служить во благо вам и государству, ему необходим опыт.
- Ты говоришь верно, Мурат паша. Чтобы Давут паша стал подобным всем моим визирям, он направиться бейлербеем в Румелию, - ответил султан Ахмед. - Сообщи ему о моем решении. Через неделю он должен покинуть Стамбул.
Склонив голову, Мурат паша произнёс
- Я сегодня же лично сообщу Давуту паше о вашем приказе, повелитель.
Попятившись спиной к дверям, главный визирь покинул султанские покои.
Подойдя к хранителю покоев, Мурат паша сказал ему
- Передай Давуту паше, как только он прибудет во дворец. У меня для него очень важное известие.
Зульфикар склонил голову
- Как прикажете, Мурат паша, - ответил мужчина.
Мурат паша, довольно улыбнувшись, стремительно удалился.
Давут в это время уже был во дворце и в прекраснейшем расположении духа шагал по дворцовым коридорам.
Склонив голову перед визирем, Зульфикар почтительно произнёс
- Доброго вам утра, Давут паша. Вас ожидает великий визирь Мурат паша. У него для вас важное известие.
Давут с подозрительным прищуром посмотрел на хранителя султанских покоев
- Что ему нужно от меня?, - спросил Давут у Зульфикара.
- Прошу простить меня, паша. Мне это неизвестно. Он сказал мне об этом, после того, как побывал в покоях нашего повелителя, - ответил хранитель покоев.
Давут сжал зубы
- По-видимому этот шакал что-то затеял против меня, - с отвращением произнёс паша. - Что ж. Пусть скажет мне об этом лично, - добавил Давут, направившись к главному визирю.
Мурат паша поднялся из-за стола и, широко улыбаясь, подошёл к Давуту.
Похлопав по плечу Давута, главный визирь произнёс
- Давут паша. Поздравляю тебя. Наш повелитель принял решение в отношении тебя. Ты назначен бейлербеем Румелии.
Лицо Давута исказила ярость
- Ты лжешь, Мурат паша! Повелитель не мог принять такого решения без заседания дивана!, - свирепо произнёс Давут скозь зубы.
Великий визирь громко рассмеялся и, посмотрев в глаза Давута, ответил ему
- Могу тебе сказать одно, Давут паша. Решение принято и тебе все же придётся оставить службу при дворце.
- Можешь не радоваться, Мурат паша. Придёт время и я вернусь обратно. Только тогда я приложу все усилия, чтобы сместить тебя с твоей должности, - пригрозил Давут, направившись к дверям.
Мурат паша вновь звучно рассмеялся
- Ты жалок, Давут паша. Твои слова пусты, - произнёс великий визирь вслед уходящему Давуту.
Пнув ногой двери, Давут вышел наружу
- Я пройду сквозь огонь, но лишь для того, чтобы вернуться и свергнуть тебя в пропасть, Мурат паша, - с ненавистью произнёс Давут...
Пошла неделя.
Дворец Топкапы жил прежней жизнью, полной интриг и выяснения отношений между жителями дворца.
Кесем вышла в сад и, наслаждаясь тишиной, медленно шла вдоль желтеющих кустов.
- Фахрие Султан с момента церемонии прощания, она ни разу не покидала своих покоев. Причём она наложила строжайший запрет на её посещение. - произнёс Хаджи-ага, идущий возле султанши. - Я своими глазами видел, как она не впустила в свои покои Хюмашах Султан.
- Когда-то меня разлучили с моими матушкой и отцом. Боль от этой разлуки не стихнет никогда, - ответила Кесем, смотря перед собой. - Не спускайте глаз с Фахрие Султан. В таком состоянии она может пойти на крайние меры.
- Упаси нас всевышний. Что вы имеете ввиду, госпожа моя?, - настороженно спросил Хаджи-ага.
- Сердце султанши разбито, а разум затуманен горем. Из этого всего - ждать хорошего не приходится, - произнесла Кесем, повернувшись ко дворцу.
Приближаясь к гарему, Кесем Султан с Хаджи-агой услышали яростный крик Фахрие Султан.
- Вот о чем я говорила тебе, Хаджи-ага, - произнесла Кесем, прибавив шагу.
Фахрие Султан отчитывала Дженнет калфу, угрожая ей дальнейшей жизнью за пределами дворца
- Я, кажется, говорила тебе, Дженнет калфа! Не нужно приближаться к моим покоям, а уж тем более присылать на службу новых рабынь!
- Госпожа, прошу простить меня. Не так давно. Вы лично меня просили подобрать вам двух девушек, - пыталась защититься калфа от нападок султанши.
- Замолчи сейчас же!, - крикнула Фахрие Султан, переведя взгляд на Кесем. - Что происходит, Кесем? Почему в гареме все ведут себя так, как им вздумается?!, - перебросилась султанша на стоящую неподалёку Кесем.
- Я не совсем понимаю о чем идёт речь, госпожа. Пойдёмте в мои покои. Там мы можем поговорить без лишних свидетелей, - миролюбиво предложила Кесем.
Фахрие Султан медленно подошла к Кесем
- Мне не о чем разговаривать с тобой, Кесем! Кто ты такая, чтобы указывать мне куда идти и что делать?, - злостно произнесла султанша, но вдруг осеклась, увидев на пальце Кесем изумрудный перстень. - О, Аллах! Ты украла перстень моей матушки!, - с ненавистью крикнула Фахрие Султан в лицо Кесем.
Кесем побледнела и, вскрикнув, повалилась на руки Хаджи-аги, стоящего за её спиной
- О, Аллах, - едва слышно простонала Кесем, - схватившись за округлый живот...
