Наталья шла на работу тяжело дыша. Всего четыре месяца беременности, а уже так тяжело, что же будет дальше – думала она. Мимо пробежали молодые девчонки. Наталья с завистью посмотрела им вслед, - счастливые, бегают…
После работы она пошла прогуляться по парку: хотелось собраться с мыслями. Она села на скамейку под роскошным кустом сирени, на котором уже набухли почки. С Николаем они развелись. Эту процедуру Наталья мечтала забыть навсегда и больше никогда не повторять. При разводе нужно было об этом в обязательном порядке писать в газету. Потом было заседание суда, где судья назидательным тоном пыталась выяснить причину их решения и прочитала целую лекцию о ячейке советского общества. В общем, мягко говоря, процесс был не из приятных.
По Николаю она не тосковала, уже давно его не любила, да и вопрос вообще – любила ли вообще когда-нибудь. Ребенок по факту не его. И зачем он ей?
Конечно, царапало самолюбие – не сама ушла, а он ее выгнал… Но с другой стороны, не известно кому еще повезло. Сопьется, придурок, и все….
Днем в магазин зашла семейная пара, которая громко обсуждала какую-то статью в газете. Наталья непроизвольно прислушалась.
– Каждой советской семье по квартире, представляешь мы наконец-то избавимся от этих соседей! - радостно восклицал мужчина.
– Посмотрим, – сдержанно отвечала его спутница. – Поживем – увидим.
– Ты что, сомневаешься в решениях партии?
– Нет, конечно, но я думаю, пока до нас дело дойдет, так столько воды убежит…
Наталья в перерыв сходила в ларек Союзпечати и купила газету «Донецкий рабочий». И действительно, уже на первой полосе говорилось о том, что советское правительство обещало всех обеспечить жильем. Наталью немного покоробило, что в статье как-то не очень лестно отзывались о Сталине, критиковали строительство высоток в Москве, якобы высотка МГУ обошлась казне в сумму, на которую можно было построить средний город из панельных домов. Прочитав до конца статью Наталья решила вечером поговорить с Василием и согласиться зарегистрировать все-таки брак. А то мало ли - правда начнут давать квартиры, а они не расписаны!
Еще несколько дней назад Наталья и думать не хотела про жизнь с Василием, ну, так, может, максимум до получения квартиры. А потом...
А теперь успокоившись, она стала думать, что мать – одиночка – это не самое лучшее положение в жизни. Да и найти нового мужчину будет сложнее. А Василий любит ее, ребенку рад. А квартира – так дадут и Васе, тем более, когда ребенок родится. Ну что ж, пусть будет как будет.
Николай сидел на кухне и курил одну папиросу за другой. Бутылка водки, которую он поставил, была почти нетронутой. Он выпил одну рюмку, и больше душа не принимала. На сердце было неуютно. Вроде бы сам хотел развода, настаивал на нем, а теперь... Нет, он не жалел о том, что произошло, это было правильно, но все-таки не было того ощущения свободы, о которой говорили все, кто знал о его положении.
Он встал и подошел к окну. Сейчас бы поговорить с кем-нибудь своим. С Петром, матерью... Но они далеко. Идти к Зое – зачем ей его проблемы? И вдруг пришло решение: нужно ехать к матери! И ей помочь, и себе. Николаю вдруг стало стыдно: вспомнил о матери, когда стало плохо ему! «Все, точно еду к матери, помогу по хозяйству, как говорится «дома и стены помогают». Отдохну, воздухом свежим подышу, отмоюсь от угля и главное - успокоюсь. А там видно будет». С такими мыслями Николай решительно убрал бутылку водки в холодильник и пошел спать.
Через неделю он уже сидел в вагоне и смотрел в окно, где мелькали деревья, поля,
какие-то полустанки, деревушки. Везде шла жизнь.
Поезд остановился на какой-то станции, и вагон заполнился голосами. В купе вошла женщина. Поздоровавшись, она начала укладывать под сиденье свои сумки. На вид ей было лет сорок, Николай отметил натруженные руки и усталый взгляд.
Наконец она уселась напротив, развязывая платок, и обмахиваясь его концом. Поезд тронулся и начал набирать ход.
- Домой едете? - спросил Николай.
- Нет, к сестре, - ответила соседка.- Помогу огород посадить, а то она одна с детьми.
- А далеко вам ехать?
Женщина назвала станцию, до которой ехал Николай.
- Мне тоже туда. Я к матери еду, - сказал Николай. – Тоже помогу посадить огород. Меня зовут Николай, а вас?
- Люба, – просто сказала женщина.
Кстати, подумал он, действительно в это время сажают огороды. Забыл он уже про это...
- А вы в городе живете? – спросила женщина.
- Да, а мать в деревне.
- А жена почему не с вами? Не любит ездить в деревню?
- С женой мы развелись, – неожиданно сам для себя сказал Николай.- А в деревню она действительно не любила ездить.
- Это вы зря...
- Вы о чем?
- О разводе.
- Почему это зря? Вы же не знаете ничего.
- А что тут нового может быть? Наверное, полюбили другую женщину, вот и бросили прежнюю.
Николаю вдруг так стало обидно, что он стал в красках рассказывать историю своей семейной жизни. Он говорил долго, Люба внимательно слушала.
- А у вас, конечно, хорошая семья, крепкая, муж непьющий, работящий, так?- закончив рассказ, спросил с иронией Николай.
Люба не ответила ничего, стала готовиться ко сну.
За окном стемнело. Николай замолчал, удивляясь самому себе. С чего это вдруг он так разоткровенничался? Это было совсем не похоже на него, о своей личной жизни он не любил говорить ни с кем. Но вдруг почувствовал облегчение. Как будто все разложилось по полочкам. Да все правильно он сделал. Любви и уважения у них с Натальей не было. А после ее измены и быть не могло.
Он вышел в тамбур покурить, а когда вернулся, Люба уже спала, отвернувшись к стенке вагона.
... В поселке Степном жизнь гудела. Сегодня прошел разговор, что привезут кино.
-А какой фильм? - спросил Сашка, фыркая под умывальником.
- Вроде говорят – комедия, - ответил Петр.
- Комедия – это хорошо, посмеяться можно будет.
Клуб уже почти достроили. Это было длинное одноэтажное здание. В левой части предполагалось сделать библиотеку, а в правой - кинозал.
Молодежь, особенно приехавшие из города студенты, просили устроить также зал для танцев.
Управляющий Иван Николаевич ворчал:
– Вы что сюда танцевать приехали? Ладно еще медпункт открыли, так теперь им еще и танцульки устраивай!
Вечером возле клуба собралось очень много людей. Девушки прихорошились, надели нарядные платья. И вроде бы все друг друга знали, каждый день встречаясь в поле и в столовой, но поглядывали друг на друга с каким-то ревностным интересом.
Машина-кинобудка, уже стояла у деревянного настила, построенного еще в прошлое лето. Молодой киномеханик с важным видом доставал свое оборудование. На будке была помещена афиша фильма «Мы с вами где-то встречались» с Аркадием Райкиным в главной роли.
Мария пришла, когда многие места уже были заняты, она окинула взглядом «зрительный зал» в поисках места.
- Мария Васильевна! – услышала вдруг она. – Идите сюда!
Мария увидела махавшего ей рукой того самого мужчину, которому утром обрабатывала рану. Она секунду помедлила и пошла к Дмитрию. Он подвинулся, чтобы освободить ей побольше места, Мария села рядом.
- Вы не видели этот фильм еще? – спросил Дмитрий, видимо, только для того, чтобы начать разговор.
- Нет, - ответила Мария. - А как ваша рука?
- Утром я буду у вас, и вы сами сможете определить ее состояние.
Скоро стемнело, и киномеханик включил свой аппарат. Фильм был интересный, смешной, и когда он кончился, зрители долго обсуждали его. Мария встала с лавки, слегка поежилась: ночной воздух был прохладным.
Дмитрий предложил Марии пройтись по поселку.
- Не хочется идти в вагончик. Смотрите, Маша, какая ночь! Давайте прогуляемся!
Мария пожала плечами:
- Пойдемте!
Ночь действительно была прекрасной. На совершенно темном небе мигали мириады созвездий, будто подмигивали всем, кто в эту ночь не спит, а любуется ими. Луна еще не взошла, но уже обозначила место, откуда будет выплывать на небосклон – там небо было чуть посветлее, и даже звезды в том месте светились не так ярко.
Мария с Дмитрием вышли за поселок – перед ними раскинулось пространство, не охватное глазом, дышащее ароматом трав, цветов, свежей росой. У Марии как-то особенно забилось сердце. Рядом с Дмитрием она чувствовала себя молодой, стройной, счастливой.